Александр Иликаев. Фарида

ФАРИДА

микро-роман

 

Пусть безумствует богема

На тусовке голубой.

У меня всего две темы:

Дальнобой и мордобой!

(Стихи конкретного чувака из Оренбурга)

 

Глава первая. Пикапер и голкипер

 

 

Я зацепил ее на остановке после матча. В том году мы с Серегой отметелили какую-то бомжиху. Ей (не бомжихе, а бабе с которой я познакомился) тогда было все сорок, она получала третье высшее в институте философии. Мне эта чувиха чисто конкретно понравилась. Но меня задолбало каждый месяц в очереди к урологу торчать, и я решил, значит, просто с ней базарить про жизть. А она, Фарида ее, кстати, звали, меня тоже слушала. Я вообще, парень шалый. Даже для своих 50-ти лет. Еще когда в детском саду на горшке сидел – тот волейбол был. С другой стороны мне в кайф было, что у меня телка такая умная, про всяких пид..ов Модильяни и Коко блин Шанель знает, а про пенальти, только то, что это такой штрафной удар по ноге голкипера.

Мужики, а вы знаете, чё такое философия? Ну, конечно, на трезвяк не вставляет, а если укуришься – самый сок. Я тогда, еще по зрелости, крутой пикапер был, ну чего-то там почитывал, а так, вообще, конечно, больше практиковался. Правда, потом пришлось идти к психотерапевту. Так что думайте детки, прежде чем связываться со студентками-заочницами.

Не помню, сколько мы трепались с Фаридой, вроде как не очень долго, я уже не помню, кто первый свалил. Наверное, все-таки меня достала ее гребаная философия.

В прошлое лето мы встретились на остановке. Я хотел смыться, но она меня узнала. Побазарили. Обменялись телефончиками.

Как-то она позвала меня за компанию в кино. Я был на мели и с жуткого похмелья. Еле-еле уломал ее пойти пить пивас на мусульманское кладбище.

– А я знаю, чё ты до сих пор не замужем, – говорю, – ты, прости, конечно, но не все любят эти, как их… книжки. А что если тебе какой-нибудь правильный татарин попадется?

– Ты действительно так думаешь? – спросила Фарида. – Я буду держать своего мужа в кандалах и колючей проволоке.

– Индюк тоже думал, – прикололся я, и тут же в голове мыслишка: да это раньше русские за русских выходили, а татарки за татар, ненцы за немцев, а нанайцы за солистов группы «На-на». И вообще, чего я привязался к этой Фариде? Она, наверное, плов в микроволновке готовит.

– Ну, у нас в России еще не так все хреново, – философствовал я. – Вон, в Африке людей на кострах жарят.

– Что, даже без соли? – спрашивает Фарида.

– Конечно. Зато у них там бабы не гуляют направо-налево. Если девка до свадьбы переспит с кем-нибудь, ей родители секир башка делают.

– Да ну?

– Баранки гну. Я тебе говорю: ежегодно, пять тысяч таких случаев.

– А как насчет статистической погрешности? Согласно данным Левады-Центра, как правило, она колеблется в пределах 2–4%.

Смотрю на баллон пиваса. Вроде еще половины не выдул, а уже нихрена не понимаю – о чем она говорит. Вот что значит чувиха с высшим. Правда, мне больше малярши попадались.

– А в Саудовской Аравии, – продолжаю я, – по CNN видел, еще круче: если девушка приходит на свидание к парню без родственников, то потом, знаешь, как наказывают? По жопе надают и – на год в кутузку.

– Кому надают? Девушке?

Впечатлительная. Мне такие еще не попадались. Хотя, был как-то случай, Люська расплакалась, после того как я ей в морду заехал, за то что она у меня кулек сахара пыталась стащить. Делаю вид, что недоволен.

– Обоим надают.

– А может это и правильно, – говорит Фарида. – Должна же быть какая-то профилактика половой распущенности.

Меня начинает торкать от пиваса и я продолжаю.

– Ты вообще в курсе, что в России осталось только семнадцать процентов целок? Короче, убить их всех надо. Но, зараза, в Эмиратах этих сраных бомжей нет. Знаешь, как я не люблю бомжей? От них такой жуткий пахер. А вот в Эмиратах зато не выйдешь на улицу и не скажешь: «Аллах – козел!» Хотя, если ты с головой дружишь, нафига это тебе нужно? Но, короче, им очень далеко до нас, потому что Россия – это сила.

Тут я вспоминаю, что забыл про пивас. Мы идем на могилу Мустая Карима, выпиваем, вернее выпиваю я. Потом я зачем-то хочу показать Фариде старинные могилы с арабскими крючками и закорючками, но нихрена не нахожу.

 

Глава вторая. Еще на кладбище

 

Пока мы тусили на кладбище, Фарида говорила про души умерших, которые бродят по кладбищу. Потом она потащила меня на занятия по йоге. Меня йога не заинтересовала, там не было баб, вернее там они были, но были все беспонтовые.

– Ты, подруга, в общем-то, ничего. Разложил бы я тебя на диване, но… – на прощание сказал я.

– Но? – расстроилась Фарида.

– Но я еще не просох, детка.

– Просто я еще не читала тебе на ночь второй том «Капитала».

– Не надо, – соврал я.

 

Глава третья. Как мы зависали у меня на хате

 

 

Через несколько дней у меня закончился пивас, и я позвал Фариду к себе. У меня весь шкаф был завален призовыми кубками и я решил рассказать Фариде о пользе здорового образа жизни. Я сразу просек, что она ничерта не шарит в спорте. Не знала, кто такой Третьяк и путала Гуса Хиддинга с каким-то левым чешским запасным Яном Жижей. Еще она не видела последнего фильма про Пеле и записи четвертьфинала «Атланта» с «Салаватом Юлаевым».

Позырив на кубки, Фарида сказала, что я очень интересный, знаю много нового и совсем не похож на ее знакомых ботанов. Например, реально не матерюсь при ней. Ясен перец, после этого у меня окончательно крышняк сорвало. Хорошо, что я ей сразу не вставил! Теперь я мог сколько влезет грузить ее своим спортом, а не слышать что-то вроде: «Ну ты что, совсем больной что ли, больше не о чем с девушкой поговорить?!» К тому же, мне было по кайфу рисоваться перед ней, у меня это, как я уже говорил, с горшка.

– Ты знаешь, кто такой Сена? – спросил я Фариду.

– Нет, а кто это?

– А ты никогда не слышала такой присказки: «Мертвый как Сена»?

Фарида захихикала.

– Как река? Да нет, никогда не слышала.

– А кто такой Шумахер?

– Тоже не слышала.

– А кто такой Ализи?

Фарида перестала хихикать.

– Слушай, конечно, мне очень нравится впервые ощущать себя недоразвитой, но, в конце концов, может хватит прелюдий?

А она – горячая штучка, – подумал я и сказал:

– Ну, это гонщики из Формулы-1.

Я начинаю рассказывать ей о технике Шумахера, не скрывая, что чхать хотел на этого недоноска Ализи, и что хреново, что Сена разбился, а то бы он показал всем этим лохам позорным.

– Формула-1 в России – это как Камеди-Клаб по БСТ, – подвожу я итог.

– Пожалуй, я с тобой согласна. В настоящее время отечественное образование подвергается масштабной агрессии клерикальной идеологии.

Я опять ничего понял. Все они, бабы, умные такие. Нахватаются из книжек, потом прессуют по полной. Фарида продолжила:

– Мне кажется, многое зависит от самого ребенка.

Я оживился.

– Точно, подруга. Вот Пушка как чумарили. Он даже в кровати, когда совсем салагой был, с мячом спал, боялся, что старшие отберут.

– Какого еще Пушка?

– А, да ты же нифига в спорте не шаришь, да ладно. Пушок, Золотой мальчик, Десятка, Звездный бочонок, Микеланджело от футбола. Короче, Марадона Диего Армандо – выдающийся аргентинский полузащитник и нападающий, лучший футболист ХХ века. Я, если хочешь знать, вообще, ненавижу слабаков. Был у нас один такой, с физры сбегал. Я ему сколько раз, как человеку говорил: «Качай пресс!» У меня такое желание, так хочется порой, хоть на минутку, собрать всех этих очкастых хлюпиков и – упал, отжался!

– А вообще-то я тоже очки ношу, когда никто не видит, – призналась Фарида.

Я пожал плечами.

– Ну, ты же девчонка, тебе можно быть слабой.

Фарида нахмурилась.

– Пожалуйста, избавь меня от своих сексистских нотаций! Я не только феминистка по мировоззрению, но и формально не хочу иметь никакого дела с ограниченными качками. Более того, как бы смешно это не прозвучало, я считаю себя представителем прогрессивного человечества. У тебя ни с чем не ассоциируется это словосочетание – прогрессивное человечество?

– Да нет. А чё, это вроде клуба лесбиянок, что ли? – насторожился я.

Фарида устало вздохнула.

– Просто в совковые времена оно достаточно часто звучало. Например: «В этот знаменательный день вся коммунистическая партия, весь советский народ, все прогрессивное человечество торжественно отмечает такую-то годовщину Великой Октябрьской Социалистической Революции».

Знаешь, когда я повторяла это за взрослыми, я смеялась то ли над советской идеологией, то ли над собой…

– А знаешь, ты и сейчас ничего, – успокоил я ее. – У меня, если честно, еще ни разу секса с умной бабой не было.

– Во времена СССР меня бы упекли в психушку с диагнозом «вялотекущая шизофрения». Кстати, тебе должно будет интересно посмотреть вот это.

С этими словами Фарида принялась расстегивать кофточку. Я сглотил комок. Ну, хрен с ее вставной челюстью, а дойки у нее еще ничего.

Но вместо того, чтобы зашвырнуть мне в лицо своим лифчиком, она достала какую-то бумажку.

– Вот.

– Чё это?

– Список литературных и киноперсонажей, с которыми я в разное время себя ассоциировала.

Прочитал (хоть и с трудом): Красная Шапочка, Шапокляк, Мери Поппинс.

 

Глава четвертая. Все мужики козлы

 

Однажды Фарида сказала мне, что ездила заграницу. Побывала в Гоа, в Испании и даже в Париже.

Охренеть, как там у Высоцкого? «Что ей до меня – она была в Париже, и сам Марсель Марсо ей что-то говорил». Я спросил у нее: «Как там в Париже?»

– Запах креветок на улице и противные афрофранцузы в Лувре, – ответила Фарида.

– А че, у нас тоже есть афро. Возле Нефтяного – вообще навалом.

– Они знаешь какие приставучие!

– В каком смысле приставучие? Что, ну… это… тебя хотели?

– Пытались всучить какие-то буклеты и действовали при этом очень нагло.

Черножопые?! – возмутился я про себя. – А как же свои? Надо будет гуталин у Сереги спросить. Или ночью попробовать проводку в подъезде вырубить, а потом типа в гости зайти.

– Ну а вообще ты мог бы вступить в половую связь с женщиной негроидной расы? – вдруг спросила меня Фарида.

– В половую связь? – еле сообразил я. – Это в извращенной форме что ли?

– Да нет, в миссионерской.

– В какой?

– Ну, классика.

– А, так бы и сказала… Наверное. Говорят, негритянки очень страстные.

Тут она стала разводить философскую бодягу на тему траханья между черными и белыми. Я мало чё понял, кроме того, что все мужики – козлы.

 

Глава пятая. Про маньяков

 

Фарида таскалась ко мне примерно по два раза в неделю. Я показывал ей кубки, вымпелы, спортивные трусы, ну и прикалывался. Она грузила меня своей философской хренью.

Иногда Фарида притаскивала кассеты с тупыми фильмами. Помню, один фильмец (не порнуха) был про какого-то отмороженного.

– Вот он мудак, отхерачил ее бутылкой, – сказал я. – Лучше бы трахнул. Правильно говорят: все хлюпики маньяки.

– Ну уж, это ты говоришь откровенную ерунду, – возмутилась Фарида. – Вот и не все. И вообще, маньяку может быть неинтересно, когда женщина отдается ему добровольно, ему хочется быть охотником, следовательно – девушка должна быть жертвой. То есть насильник может получать не только безусловное физическое удовольствие, но и психологический кайф от того, что причиняет своей жертве психологическую травму.

«Ух ты! Во дает! – подумал я. – Хоть на пластинку записывай».

 

Глава шестая. Стоит или не стояк?

 

В тот день мне было хреново. Горели шланги. Решил проводить Фариду до остановки и заодно прикупить пивас.

Мы только успели из подъезда выйти, как она вдруг обняла меня. После трех месяцев запоя я был немного не форме. В другое время я бы тут же затащил Фариду к себе в квартиру и откоммуниздил по самые помидоры, но у меня конкретно не стоял.

– Да ты чё!? Кина что ли насмотрелась? – типа возмутился я.

– Ну, просто ты такой хорошенький, мне так хочется тебя поцеловать!

Я немного подождал, на всякий случай (может, встанет), но потом быстро просек, что они конкретно что-то в пивас подкладывают. Бром, что ли?

Ну, Фарида, тут в истерку ударилась.

– Ну скажи, барсик, ну почему ты не хочешь закончить с пубертатно-платонической стадией нравственно-личностной социализации и перейти к орально-вагинально-пеницитарным отношениям?

От кучи непонятных слов потеплело в паху. Или мне это показалось? Надо будет проверить. Только хотел обнять – как подъехал ее автобус.

Нет, главное, в таких делах правильно рассчитать свои силы.

 

Глава седьмая. Цистит, хламидиоз, триппер

 

 

В тот вечер я затарился пивасом. Очнулся только через несколько дней.

Фарида снова приехала ко мне и как обычно начала болтать про философию и разные беспонтовые фильмы.

Я все еще надеялся ее откоммуниздить и поэтому продолжал тянуть бодягу.

Как-то раз Фарида зависла до одиннадцати, а тут у меня пивас закончился. Пришлось проводить до остановки.

Так как нифига не было видно (я живу в поселке «Шакша» и от железнодорожной станции до моего дома до сих пор не сделали цивильной узкоколейки), Фарида решила что я афро и стала распускать руки.

– Обними меня.

У меня опять не стоял и поэтому пришлось срочно лепить дурацкую отмазку.

– А ты представь, что какой-нибудь негр лезет к тебе.

– Вау!

Я подумал о виагре, но было уже поздно. Аптека скрылась за поворотом леса.

– У меня печень болит.

– Пить меньше надо.

– И вообще, я и так, стараюсь, – буркнул я.

Фарида, вестимо, хай подняла.

– Что?! И это называется стараешься?

Тут меня пробило на понт.

– Знаешь что, Фарида! Вот когда ты сдохнешь и тебя вызовут к Богу, вломи ему по полной за то, что он тебе такую хреновую жизнь обеспечил. Вернее, вломи ему за нас обоих, за то, что он такой дурью мается – кризис какой-то устроил, теперь пивас не тот, утром во рту как будто табун лошадей ночевал. Мальтозная патока, туды ее в качель! Тебя баба хочет, а ты только и можешь ей спортивные трусы показывать.

Фарида как будто оглохла. Если бы мы на ментов нарвались, точно бы решили – импотент. Короче, достали уже эти гопнические подначки.

– Люди на нас смотрят! Подумают еще, что ты ненормальная, – прошептал я.

– А я ненормальная девушка.

– Тебе-то чё, ноги раздвинула и ждешь. А мужику, чтобы дизель завести, настроение нужно.

Тут я просек, что надо как-то закругляться со своим позором.

– Ну, что тебе в конце концов надо?

– Я хочу быть с тобой.

– Жить что ли?

– Просыпаться утром вместе.

– Знаешь, у меня мандавошки.

– А мне все равно.

– Слушай, я старый, у меня простатит, и еще денег нет. И джинсы у меня грязные.

– Я тоже не девочка. Цистит, хламидиоз, триппер. Деньги я тебе сама дам, а джинсы постираю.

Я напряг извилины, чтобы вспомнить хоть одно нерусское слово.

– Какая же ты, какая же ты… эгоистка, Фарида!

– Да, я эгоистка! Я хочу получить определенную порцию счастья и при этом мне по барабану, что ты можешь получить психологическую травму от интимной близости со мной.

Тут я почувствовал прилив крови к паху. Или это начиналась белая горячка? А Фариду окончательно занесло:

– Знаешь, многие люди являются совершенно беспринципными или просто нравственно незрелыми. Также есть люди вроде той милой бабушки-старушки, которая с чувством «выполненного гражданского долга» подбросила вязанку хвороста в костер, на котором сжигали Яна Гуса, по поводу чего последний воскликнул: O sancta simplicitas! (впрочем, скорее всего это просто красивая легенда). А есть еще люди, которые понимают, что нравственных концепций может быть великое множество и считают себя приверженцами определенной теории, например гуманизма, но в практической жизни ведут себя, как самые обыкновенные бессовестные эгоисты. Они могут считать самих себя моральными уродами, иногда даже вопреки общественному мнению, но при этом не раскаиваются в своих морально уродских поступках, подобно тому, как верующий христианин кается в своих грехах… Ах! Какой он… большой…

Тут я вспомнил, что забыл застегнуть ширинку, взял под козырек и залихватски дернул за язычок молнии.

Мама. От дикой боли я потерял сознание.

 

Эпилог

 

Осенью у меня отказала печень.

Когда я лежал с иглой в вене и свечой в заднице (после того случая эрекция полностью восстановилась), я позвонил Фариде и сказал, что она самая замечательная девушка, которую я встретил.

Через год мы поженились, а через два вышли на пенсию.

Такая вот история.

 

 

© Александр Иликаев, текст, 2016

© Книжный ларёк, публикация, 2016