Александр Стрелец. Марат, ты не прав!

МАРАТ, ТЫ НЕ ПРАВ!

Ответ литературоведа-профессионала любителю из аграрного университета

Литературоведческие взгляды Марата Сахибгареева, вполне выразившиеся в его нападках на творчество Леонидова и Нуриева (здесь), отличаются классицистской банальщиной, непониманием диалектики развития литературы и сформировались под влиянием литературных образцов XIX в. С какой бы темой ни выступал скандальный публицист Сахибгареев – он всегда критикует психологизм и отрицает то, что истины могут существовать независимо от того, выражены они или нет. Это и порождает его стремление очистить литературный процесс от наслоений психологизма и субъективного идеализма. Но процесс такой очистки предполагает закоснение и смерть литературы.

Если поиски новых форм Леонидовым или Нуриевым для Сахибгареева – «психоделика», то ведь даже и о моих работах он имел некомпетентность высказываться как о «зауми»! Чего не понял Марат, который не прав?

Субъективистский метод у Леонидова, в меньшей мере – у Нуриева, помогает постичь сущность вещей, а не факты. Субъективистский анализ вникает в состояние, скажем, стыда, святости, справедливости с точки зрения их сущности. Предмет воображаемых миров Леонидова — царство чистых истин, априорных смыслов — как актуальных, так и возможных, как реализовавшихся в языке, так и мыслимых. Творчество Леонидова ценно, как выявляющее априорные условия мыслимости предметов и чистые структуры сознания независимо от сфер их приложения. Литература рассматривается (особенно у Нуриева) как поток сознания, внутренне организованный и целостный, однако относительно независимый от конкретных психических актов, от субъекта познания и его деятельности.

На этом пути достигается понимание сюжета и образа не как эмпирического, а как трансцендентального субъекта», т. е. перешагивающего, выходящего за пределы конечного эмпирического мира, способного иметь доопытное знание. Способность к непосредственному усмотрению объективно-идеальной основы языковых выражений вызывается Леонидовым, в том числе, и с помощью описания алкогольных видений. Но это – лишь один из методов передать зыбкость реального мира, и не обязательно он требует бытового сопровождения пьянством. Так как сознание, субъективность нельзя взять в скобки, оно и выступает основанием всякой реальности. Мир, по мнению Леонидова, конструируется сознанием.

Прежние нормативные устои миропонимания, мироустройства у Леонидова и Нуриева стали зыбкими. Винить ли в этом авторов? Или же – на зеркало неча пенять, коли…

Вера в абсолютный разум, придающий смысл миру, рухнула, постольку рухнула и вера в смысл истории, в смысл человечества, его свободу, понимаемую как возможность человека обрести разумный смысл всего индивидуального и общественного бытия. Литературные произведения как бы «устают» и начинают отставать в своих реакциях на запросы мира. Литературные опусы как бы попадают в состояние растерянности. В них начинается разнобой.

Леонидов ведет разум к самопознанию своих возможностей и тем самым проясняет возможность метафизики как истинную возможность — таков единственный путь действительного осуществления литературных образов нового времени. Приведение разума к познанию своих возможностей и раскрытие возможностей мудрости осуществляется Леонидовым с помощью художественного метода дробности.

Субъективно-идеалистические допущения в книгах Леонидова в понимании явлений сознания превращают ее в далекий от классической литературы науки новый современный техномиф. Однако многие идеи и догадки, содержащиеся в работах Леонидова, о связи интеллектуального развития человечества и его культуры с развитием образности восприятия представляются большим шагом вперёд. Чего и стоило бы усвоить Сахибгарееву, ничего не вынесшему из прочитанной книги, кроме поверхностных впечатлений.

© Александр Стрелец, текст, 2015

© Книжный ларёк, публикация, 2015