Дмитрий Рудзит. Ад "искавшего рай"
10.09.2021 21:04АД «ИСКАВШЕГО РАЙ»
О новом романе Александра Леонидова «Ключ от Ничего»
Леонидов – очень политизированный автор, оттого о нём мало кто говорит объективно, вне партийных пристрастий. Мне представляется, что в одних кругах хвалят Леонидова по той же самой причине, по которой в других его не замечают и в упор не видят: по принципу «свой-чужой». Но я хотел бы рассмотреть Леонидова самого по себе, а не как «их ответ» Солженицыну и Яхиной. Что я могу вкратце сказать о новом романе А. Леонидова? Механистический, перегруженный событиями сюжет, доходящий до растлевающих подробностей мистицизм, если не оккультизм, крайне реакционная философия и удивительный, сочный, озорниковатый, урбанистический язык советского горожанина, расцветающий у Леонидова так же пышно и богато, как у классиков «деревенской прозы» – эпический сельский русский язык.
«Пытаясь убежать от участи наследника многомиллиардного состояния и всех связанных с этим ужасов, Яков Витальевич в 2003 году, когда ему исполнилось двадцать лет, принял девичью фамилию своей матери...» Что и говорить, мощное начало для романа! Затягивающее. Сразу задан масштаб, заявлена тема. А потом, почти сразу, появится и почти ощутимый, жуткий, прозекторский запах трупов большой политики… Леонидов, как автор «Роман-газеты» (№ 11-12, 2021 года) многолик: то бесстрастный комментатор, авторский голос, описывающий происходящее с якобы нейтральных позиций… А то вдруг – заговорит изнутри, из горячих будней русской стужи перелома веков, из горячей кухни беспредельных снегов страны, шагающей по грани…
Он хороший рассказчик истории, этот Леонидов. Правда, как историк, очень предвзятый и навязчивый с точки зрения идейности, обвивающей плющом художественность, но… Выручает, наверное, то, что он – виртуозный стилист и язвительный очевидец времени, самолично (в чём нет сомнений) побывавший в гуще историй, которые любят крепкие воины: в жестокости вражды и теплоте дружбы, среди роскошных шлюх и непорочных, хотя и скучных, дев, среди непонимания между самыми близкими и понятливости инопланетян, среди обманов и соблазнов жестокого времени-лжеца, времени иллюзиона «рыночных реформ», взявшего нас в бессрочный плен.
Конечно, Леонидов не единственный, кто знает, чем увлечь читателя уже на первой странице. XXI век – только ещё начавшийся и уже почти ополовиненный, долгий и короткий, чудовищный и сентиментальный, век свободы и рабства, озарений и заблуждений массового сознания, век пресыщений прозой и уставший читать, распутный и заблудившийся, отражается у Леонидова криво, пристрастно, однобоко, но с подкупающей искренностью. При всех внутренних недугах леонидовской прозы, её, видимо, следует читать и перечитывать, для лучшего понимания мира, да что уж там, просто из удовольствия.
У Леонидова очень многое строится на игре слов, на фонетическом созвучии, порой кардинально меняющем смысл фразы. В определённом смысле его проза – это проза-каламбур. Именно язык, пожалуй, примиряет меня с Леонидовым, у которого чем мельче описываемая деталь – тем она лучше, и весь он, как писатель, «кроется в деталях», потому что если брать в целом, на высоте птичьего полёта – то «Ключ от Ничего» написан человеком озлобившимся, усталым, сломанным и обиженным на весь мир.
За внешней красотой многословности, за обманчивым совершенством изобразительных средств – скрываются идейная нищета и нездоровая природа бурной фантазии сочинителя. Леонидову всё время кажется, что действие недостаточно напряжённое, и он снова и снова накручивает, нагнетает, нагоняет остросюжетных поворотов, не замечая, что они уже притупляют друг друга!
От человека с дарованием Леонидова читатель с первых же строк ждёт надежды, восхождения, светлой перспективы, читателю кажется, что ему показывают мрак, чтобы вывести из мрака. Читатель, только дочитав до последней страницы – с горечью осознаёт, что его водили по мраку кругами, и что «ключ от ничего» – так ничего путного и не отпирает.
Я не могу сказать, что Леонидов – скучен и неинтересен, я не написал бы столько о человеке неинтересном, и не стал бы дочитывать неинтересного романа, с первых страниц угадывая графоманов. Но Леонидов в своей интересности, в обманчивых флюидах своей многообещающей манеры письма – на мой взгляд, «черновик» большого писателя. Он ещё не научился «уврачевать душу» читателей, вместо этого он плюёт в душу, эпатирует с явным избытком эпатажа. Мне нравится, как Леонидов рассказывает, но мне не нравится то, что он рассказывает, и тем более чужды мне те цели, с которыми он всё это делает.
А ведь каковы задатки! Слово у Леонидова играет, отсвечивает, подмигивает, оно почти в каждом абзаце иронично и парадоксально, фонетически-звучно и при этом полно изобразительных смыслов. Рассказов бы настричь из этого романа – вот бы славные получились рассказы! Леонидов на ходу переворачивает звуковой и семантический ряд, чуток к созвучиям и аллитерации, он «пишет, как дышит», у всего текста ощущаются единые ритмические основы. Городская речь полна сокращениями, аббревиатурами (особенно любимыми у писателя Леонидова), латинизмами, жаргонами, но у Леонидова всё это «причёсано» гребёнкой классики, адаптировано под литературность высокого качества.
Люди это замечают и отмечают. Первыми, конечно, те, кто всю жизнь посвятил книгам, библиотекари. Например, городская библиотека города Конаково провела презентацию нового романа А. Леонидова. «Предлагаем вашему вниманию новые «Роман-газеты» – сказано в презентации – «В 11 и 12 номерах печатается роман Александра Леонидова «Ключ от Ничего». В романе ведётся рассказ от советского времени до наших дней. Здесь перипетии судеб, событий – всё слилось воедино: политика, любовь, страсть, деньги, бизнес… В общем, о нас и о нашей русской действительности. Читайте и ещё раз окунитесь в события тех лет, это вам поможет проанализировать или вспомнить» [1].
«Друзья, читайте «Роман-газету», в ней – все новинки русской литературы!» – призывает Кинельская библиотека, презентуя завершение леонидовской трилогии «Апологет». И далее: «Леонидов – автор, который требует от читателя труда, не предоставляя разжёванных развлечений, штампов и клише. Он ставит перед нами поистине "проклятые" вопросы. Такие, которые не всем понятны, и далеко не всем приятны – из тех, кто сможет понять» [2].
Центральная библиотека им А. Н. Зырянова – г. Шадринск: «Журнал «Роман-газета» представляет роман Александра Леонидова «Ключ от Ничего»! Леонидов – автор, читать которого интересно, он требует от читателя задуматься и поразмыслить, отодвинуть в сторону развлечения, штампы и клише. Он задает "проклятые" вопросы. Такие, которые не всем понятны, и далеко не всем приятны.
Для презентации библиотека им. А.Н. Зырянова взяла отрывок из текста: "Если ничего не знать о жизни и о человеке, то как не купиться на яркий фантик всеобщей свободы, взаимного ненасилия, всеобщего благополучия и добровольности во всём? Да ещё – «исключающей всякое насилие над личностью»? Чем глупее человек, тем неоспоримее для него эти ценности! Но, начиная думать, он постепенно проявляет реальность, как фотокарточку…" Читайте, размышляйте, наслаждайтесь» [3].
В Барнауле имя Леонидова в связи с выходом его трилогии, завидно прозвучало на выездном заседании секретариата Союза писателей России.
Главный редактор «Роман-Газеты», выдающийся писатель, одно из самых громких имён литературной современности Юрий Козлов противопоставил «Апологета» творчеству «внезапно возникающих, неграмотных издевателей над словом и литературой».
– Мы живем вне литературного процесса, – сказал Козлов. – Раньше журналы его отражали. Там публиковались сильные писатели и лучшие произведения. Сейчас журналы не выражают никаких общественных идей, тенденций развития литературы, так как стали частными. Единственное, что от них осталось, – история. Наш журнал выходит два раза в месяц. В нем публикуются серьезные вещи, например, «Апологет» Александра Леонидова (Филиппова) из Уфы. Это роман-фантасмагория о том, как разваливали Советский Союз» [4].
Елена Сафронова [5], сама известный писатель и литературный критик, так говорит о новом романе в своём обзоре «Новый принцип Оккама. Александр Леонидов «Ключ от ничего» [6]: «Леонидов… написал роман в сложном смешении жанров политического детектива-триллера, политической же сатиры, научной фантастики, романа нравов, романа идей и романа-размышления. Эта пестроткань – не «легкое чтение», а во многом месседж для подготовленного читателя…». «Автор старался, чтобы его повествование от одного важного для писателя тезиса до другого было интересно читать, и потому облек его в колоритные формы».
«...Настала пора признаться, – пишет Сафронова, – политическая сатира и политическая фантастика – самое мое нелюбимое чтение на сегодня. В таких книгах, как правило, художественность подчинена идейности, а также они сильно «завязаны» на текущих реалиях или персоналиях. К ним не получается относиться как к произведениям искусства». Но почему она тогда написала обширное и глубокое, очень компетентное исследование по роману, который ей, мягко говоря, не понравился?
Думаю, по той же причине, по какой пишу и я, потому что этот роман тоже не в моём вкусе. Но Леонидов, хоть, извините за каламбур, и не «герой моего романа» – отчётливо вложил в свою книгу всю душу. И это ощущается, вместе с раздражением от содержания и сюжетной вакханалии!
Каждый персонаж у автора со своей неповторимой манерой выговора, у каждого, кто ведёт диалоги, – свой диалект! И оттого невозможно переставить фразы, невозможно вложить слова одного персонажа в уста другому – разрушится стилевое единство образа. Кроме того, как и свойственно образованному советскому горожанину, – тексты Леонидова переполнены отсылками-намёками, явными, скрытыми цитатами из классики, из обихода – и цитатами-перевёртышами, особенно забавными, когда отыщешь в памяти их первоисточник.
Думаю, Леонидову удалось отыскать поэзию технического языка, совместить красоту традиционной русской словесности при передаче реалий урбанистической технократии. Кроме того, в этой красоте «разлинованной угловатой архитектуры» мы встречаем традиционно сильное в русской литературе начало: психологизм. Леонидов может передать психологию человека одной чёрточкой, деталью, лаконичным мазком: иногда в одном слове, как раскрывается весь Исав Плюмкин, называя котлеты «котильеттами». Словечко-то одно, а передаёт и этническое происхождение адвоката, и его отнюдь не местечковую образованность, вычурность интеллигентской речи, её тяготение к европейству, и характер вздорного ловкача, и… много ещё чего!
Если считать текст разговором с читателем, то Леонидов не просто говорит, опосредованно через буквенные знаки. Он то воркует, то рычит, то кричит, то шепчет, у его печатных знаков есть не только звук (он есть у всех печатных знаков), но и запах, тактильное ощущение выпуклости, рельефа их поверхности. Этот язык, как губка, жадно вбирает в себя всю массу, включая и грязь, современной городской коммуникации, он гулкий, как трубы индустрии, острый, как зубчатая передача, детальный, как чертёж.
Но – при всём сочувствии к автору – эти задатки хорошей книги растрачиваются на «фантасмагории», брошены на службу режиму, и ещё более жалко выглядят – поскольку современный политический режим в таких услугах совсем не нуждается. Вместо правды жизни, на которую был бы способен Леонидов-реалист, мы получаем отрывистые и истеричные по композиции сценки, столь «метафизично» связанные между собой, что порой кажутся просто бессвязными: перемудрил господин сочинитель!
Что это? Разоблачительный памфлет или сказка? Весь пафос памфлета скраден сказочными оборотами сюжета, и наоборот: ну уместно ли на языке сказочников обсуждать жгучие социальные проблемы, не обесценивает ли это их, сводя в раздел мистической выдумки? Если сравнивать с живописью, то получается что-то вроде полотен Босха, на которых «каждой твари по паре», и вместо качественной разработки одного сюжета получается свалка сюжетов, откровенно мешающих друг другу!
Целый ряд персонажей раскрыты во всём богатстве леонидовской речи, с психологией и физиогномикой, чтобы потом… автор их просто выбросил, словно бы забыв! Пишу «словно бы», щадя самолюбие Леонидова, хотя есть подозрение, что он и в самом деле забыл про них…
Куда делся Роб Ламович Шакапивов, представленный на пределе изобразительной очевидности, расписанный столь детально, впечатляюще-убедительно, до мурашек омерзительный тип? Автор просто взял и выкинул его, ничего не объясняя. Что стало с брызжущим убедительной узнаваемостью Силой Серафимовичем Початьевым? Он просто исчез, чтобы никогда больше не появиться – и это, можно сказать, даже невежливо по отношению к читателю. Мы, раскатав губу узнать, чем же кончилась борьба полицейских начальников, представленных «весомо, грубо, зримо» – в итоге так этого и не узнаем. Зачем появлялся в романе Ласло Омень, и что с ним потом стало? У меня, как у читателя, возникло ощущение, что Ласло Омень обманет корпорацию, я ждал развязки этой линии, хотел убедиться или получить опровержение своих вполне обоснованных предположений. Но и Ласло Оменя тоже автор отправил в небытие «без права переписки»…
Конечно, одной из особенностей леонидовской манеры письма является его «телеграфный стиль», обрывистость множества сценок, предлагающая читателю самому домыслить недосказанное. Леонидова легко узнать по «звёздочкам» между текстами внутри главы, когда он не переводит, а перескакивает из ситуации в ситуацию методом резкой перебивки. Но такая особенность хороша в меру, в романе же «Ключ от Ничего» телеграфный стиль оставляет слишком уж большие лакуны смыслов и сюжетных ходов. Читатель уже не домысливает, а по сути, вынужден превращаться в соавтора, возникает ощущение неряшливости автора, которую трудно предположить в столь сильном стилисте, тщательно ограняющем каждое словцо или фразу многогранностью смыслов.
Каллиграфическое исполнение языковой подачи образа не может компенсировать то, что образ мутный, и сюжетно, и с позиции мировоззрения. Если взять «Ключ от Ничего» и разложить обратно на составляющие, то вышло бы несколько сильных историй, совершенно независимых друг от друга, которые автор смешал и перепутал в попытке, видимо, передать «всю сложность жизни».
В итоге этой надуманной и натужной «сложности» сюжеты съели друг друга. Более того, даже и жанра у романа «Ключ от Ничего» не отыскивается, отчего и приходится автору искать прикрытие в расплывчатом определении «фантасмагория». Фантасмагория хороша там, где всё из снов и фантастично, но между кусками ярких образчиков «критического реализма», доходящего до немецкой педантичности в своей узнаваемой бытовой детальности уже и фантасмагоричность выглядит разорванной…
Леонидовское слово обладает удивительной жизнеспособностью, оно оживляет, одушевляет образы, но в данном случае – оживляет мертвечину, успевшую изрядно протухнуть. Отчего у нравственно-здорового читателя по мере чтения романа нарастает чувство брезгливости и отторжения, а бросить читать трудно, потому что «афоризмы интересные». Леонидов ведёт нас за руку в какое-то зазеркалье извращений и патологий (чаще в переносном, но иногда и в прямом смысле слова), отчего в комнате вокруг читателя нарастает ощущение смрада, хочется проверить – не забыл ли ты выбросить мусор на кухне?
Богатейший и оригинальный словарный запас Леонидова растрачен на описание помойки, гниющей свалки отбросов, с разных концов и углов, причём смакующее и как бы упивающееся тленом. Словно бы издеваясь над читателем, каждому из персонажей, к которым начинаешь чувствовать симпатию – автор вдруг приписывает какую-нибудь омерзительную гадость, с непонятным наслаждение роняя в грязь все лучшие чувства и порывы. Надо думать, так он понимает литераторский долг «разоблачения пороков» – но вместо разоблачения получается безысходный чумной натурализм.
Автор, который много лет занимался социопатологиями – на мой взгляд, деформирован этими занятиями, и с какого-то момента ничего, кроме патологий, в людях уже не видит. Он создаёт целые портретные галереи социопатов, но где в этих рядах нормальные люди? Где в этой тенденциозной подборке место для наших родителей и близких, для наших друзей и родных – про которых мы знаем, что они замечательные люди?
--------------------------------------------------------------
[1] https://libkon.ru/novye-nomera-roman-gazety/#
[2] https://libkinel.smr.muzkult.ru/news/69388290
[3] https://www.facebook.com/ziranov.ru/posts/4128971527187109
[5] Прозаик, литературный критик-публицист. Постоянный автор «толстых» литературных журналов «Знамя», «Октябрь», «Урал», «Бельские просторы», «Кольцо А» и многих других, портала открытой критики «Rara Avis» и др. Член Русского ПЕН-центра, Союза писателей Москвы, Союза российских писателей, Союза журналистов России. Редактор рубрики «Проза, критика, публицистика» литературного журнала Союза писателей Москвы «Кольцо «А» и др.
[6] https://pechorin.net/raz/175
Об авторе:
Рудзит Дмитрий Львович. Глава Издательского дома «Финансы Башкортостана», руководитель пресс-службы АКФОРБ (г. Уфа).
© Дмитрий Рудзит, текст, 2021
© Книжный ларёк, публикация, 2021
Теги:
—————
