Эдуард Байков. Великая коэволюция. Часть II. Коэволюция биосоциосистемы

ЧАСТЬ II. КОЭВОЛЮЦИЯ БИОСОЦИОСИСТЕМЫ

 

 

ОБЩЕСТВО И ПРИРОДА: ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКИЙ СРЕЗ

 

 

Весь комплекс взаимоотношений общества и природы предполагает биосоциальное, а значит, единое в кажущейся двойственности, основание бытия общества. Естественно, что столь важная проблема всегда находилась в центре внимания мыслителей и естествоиспытателей прошлого и настоящего. «Органическая связь человека и природы обусловливает необходимость учета природных факторов в развитии общества. Именно поэтому природа всегда была объектом философского осмысления» (Ахмедова М. Г. Роль географической среды в развитии общества // Евразийские тетради. – 2005. – № 2, С. 80).

Традиционно считается, что в ДОФИЛОСОФСКИХ ТИПАХ МИРОВОЗЗРЕНИЯ человек не отделяет себя от природы ввиду синкретичности сознания. На стадии перехода первобытного синкретизма и коллективного сознания к протофилософии первичный коллектив – род, племя, этнос и, наконец, социум в целом, являясь субъектом познания и деятельности, противопоставляет себя объекту – природе. «Мифическое сознание проходит в своем развитии по крайней мере две основные стадии: для первой характерно полное тождество духовного и природного, для второй – разрушение этого тождества, связанное с выделением человеческого из природного окружения» (Еремина В. И. Миф и народная песня (к вопросу об исторических основах песенных превращений) / Миф. Фольклор. Литература. – Л., 1978, С. 6). В умах людей происходит разрыв, выделение и отделение человеческой общности от окружающей среды. Наступает эра активного воздействия человека, общества на природу. Упорядочивая окружающую действительность, противопоставляя хаосу порядок (материальный, духовный, социальный), человечество обособляется, а затем и отчуждается от природного мира.

Если в мифологии человек равен природным объектам и стихиям, составляя с ними единство, а в религии он подчинен силам высшего порядка, создавшим человека как разумное общественное существо и природу вокруг него независимо друг от друга, то в философском мировоззрении человек предстает самостоятельным разумным началом, демиургом самого себя, активно-преобразующим окружающую действительность. В то же время именно философия познает мир природы и общество не только в их самостоятельном и независимом развитии, но и в их тесной взаимосвязи и взаимном, постоянном влиянии друг на друга.

Таким образом, если людям в первобытном обществе присущи в основном магические формы мировоззрения, включая тотемизм и фетишизм – вкупе являющиеся преклонением перед окружающим миром и желанием воздействовать на природу с помощью умилостивления ее стихий и явлений, то уже во времена рабовладения, в древнем обществе люди по преимуществу вырабатывают такие формы мировосприятия и своего отношения к миру, как религиозный политеизм, мифология и ранняя философия античности и Древнего Востока. Здесь наряду с поклонением природным и общественным силам в образе многочисленных сверхъестественных существ – богов, демонов, духов, чудовищ, героев – начинает со все большей отчетливостью и силой проявляться тенденция к равноправному с природой сосуществованию, ее познанию и даже воздействию на нее в целях использования для своих, человеческих общественных нужд. «Стремление человека узнать причины, двигающие каждым событием, происходящим перед его глазами, …не продукт высшей цивилизации, а характерная черта человеческого рода, проявляющаяся уже на самых низких ступенях развития» (Тайлор Э. Б. Первобытная культура. – М.: Политиздат. 1989, С. 178).

Если говорить о ПРОТОФИЛОСОФИИ и собственно первых ФИЛОСОФСКИХ УЧЕНИЯХ ДРЕВНЕГО ВОСТОКА, то им в определенной степени еще присущи черты (в особенности на ранних этапах) мифологического и религиозного мировоззрений. Главенствующее положение – принцип недеяния, который имеет место в брахманизме-индуизме, буддизме, джайнизме и даосизме, в собственно философских учениях, таких, как веданта, пурва-миманса, санкхья, йога, ньяя, вайшешика, чарвака-локаята, конфуцианство, моизм, легизм. Согласно этому постулату, высшее благо для человека – не вмешиваться в предустановленный ход эволюции, «развертывания» бытия (Брахмана, Дао, Абсолюта). Постулат этот основывается на мистической идее о чуждости сознания (духа) миру грубой материи (иллюзорному бытию). При этом цель индивидуального духо-разума заключается в достижении единства с Творцом, возвращении к Первоначалу и растворении в нем. «В индуизме освобождение понимается как достижение единства, то есть тождества Атмана и Брахмана, индивидуального и мирового духа» (Чернышев В. М. Религиоведение. – Киев: Общество любителей православной литературы, Издательство имени святителя Льва, папы Римского, 2003, С. 87). Отсюда и отношение к окружающей действительности – бережное использование для удовлетворения простейших потребностей и естественных нужд, либо, в крайнем своем проявлении, безразличие к бытию в мире. В общественной жизни ценится порядок, основанный на добродетели и установленный Высшими Законами вселенской справедливости. Природа – лишь фон, декорации для игры Творца, а также окружающий пейзаж, мимо которого пролегает путь человеческого духа, устремленный в иные реальности высшего порядка.

Древневосточная цивилизация в большей степени приспосабливается к природе, нежели приспосабливает ее к себе. Главенствующее значение имеет этический принцип ахимсы – непричинения зла живому, сохранение природы и уважительное отношение к биосфере. «Хотя индийская философия пропагандирует бесстрастность и непривязанность, тем не менее это уживается в ней с пафосом сострадания по отношению ко всем существам как одним из необходимых качеств для совершенной жизни» (Горелов А. А. Человек – гармония – природа. – М.: Наука, 1990, С. 21). О том же свидетельствует теория Ян и Инь – активного и пассивного начал в мире: гармоничные отношения общества (Ян) и природы (Инь) ведут к сохранению гармонии в мироздании, нарушение гармонии – к хаосу и беспорядку.

Согласно представлениям даосизма, путь цивилизации ошибочен, необходимо вернуться к родовым отношениям, чтобы начать эволюцию по-новому, согласно естественному пути развития, не противоречащего законам природы и бытию мира (Дао). «Даосизм… предполагает подчинение Природе, ненарушение естественной гармонии, достижение единства человека с Природой» (Можайскова И. В. Духовный образ русской цивилизации и судьба России (Опыт метаисторического исследования). В 4 частях: Часть I. Религиозные начала цивилизационной структуры и духовные истоки русской цивилизации. – М., 2001, С. 243). В традиции конфуцианства Сюнь-цзы полагал, что природные процессы и человеческая деятельность могут совмещаться в гармоничном взаимоотношении – этому служит познание естества вещей в Дао, что под силу лишь совершенному в интеллектуальном и нравственном отношении человеку.

ПРОТОФИЛОСОФИЯ ЗАПАДА представлена ранними древнегреческими авторами («семь мудрецов») и учением орфизма. Согласно им человек (индивидуум, род, общество) должен относиться к миру правильно, нравственно и разумно, внося в окружающую действительность порядок. Императив: поступать сообразно природе, во всем чувствовать меру. Космогонический процесс представляет собой линию развития от Хаоса к Логосу.

В античности в общественном сознании преобладал принцип космоцетризма, согласно которому бытие (вселенная, космос, природа) есть единое нерасчлененное первоначало (архэ), включающее в себя как мир людей (общество), так и окружающий мир (природу, материю). При этом субстанцией (первопричиной) бытия выступает то вода, то огонь, то апейрон (беспредельное), то воздух, то число, то Нус (разум), то атомы и пустота.

ФИЛОСОФИЯ первого периода АНТИЧНОСТИ представлена учениями милетцев, пифагорейцев, элеатов, атомистов и софистов. Им свойственна натурфилософская направленность, интерес к вопросам космологии и представление о единстве мира, нерасчлененности Космоса.

Согласно Фалесу, человек по своей духовности отличен от природы, но и природное и духовное имеют единое первоначало. Гераклит утверждал, что, познавая природу и поступая с нею сообразно, человеческий разум научился бы управлять вещами – в этом заключена мудрость. В мире все едино, подчиняется закону единства и борьбы противоположностей. По мнению пифагорейцев, космос поддается исчислению, а значит это – мир порядка, познаваемый мудростью. В целом заметим, что идеи меры и порядка, проецируемых человеческим сознанием на окружающий мир, преобладают в представлениях досократиков.

Авторы и отдельные школы классического периода переходят от натурфилософии к антропологии, уделяя первостепенное внимание феномену человека как разумного общественного существа. «…Античная культура есть актуальная бесконечность тела. Это апофеоз биологически-прекрасного, идеально-божественного тела» (Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. – М., 1993, С. 68). Для эпикурейцев природа самодостаточна и не нуждается в сверхъестественной первопричине. Происходящие в ней процессы естественны и закономерны. Для человека важнейшее условие достижения блага – познавать законы природы, что ведет к обретению душевной гармонии. Стоики призывали жить согласно природе, что есть высшая добродетель, определяющаяся как разумность, справедливость и умеренность в потребностях. Человек – такая же часть космического целого, как и все остальное. Цель человека – не влиять активно на окружающий мир, а духовно над ним возвыситься.

Согласно Аристотелю, природе, как и человеку, присущ феномен жизни, но человек, в отличие от животного мира, делает себя сам согласно собственной добродетели и мудрости. По Платону человек относится к миру в зависимости от присущих ему духовных свойств и качеств, определяющих его потребности. «Человек – это среднее между божественной бессмертной жизнью, выражающейся в правильном мышлении, совпадающем с основным логосным законом Космоса, и животной жизнью, которая так же имеет высший и низший уровни» (Федорова О. Б. Циклический процесс как модель чувственной вещи в диалоге Платона «Тимей» / Историко-философский ежегодник’97. – М.: Наука, 1999, с. 25). Реализация человеком природного и духовного предназначения ведет к установлению общественной справедливости. У киников верховенство природы над разумом обусловлено единой сущностью всего существующего, что подтверждает тезис об условности и неприемлемости любых разграничений и отчуждений, в том числе между людьми и природой.

Римские последователи эпикуреизма говорили о ничтожестве человека и могуществе природы, подчеркивая самодостаточность, независимость и объективность последней. Им вторят стоики римского периода, утверждавшие принципы согласия с природой, подчинения ее законам. «Сенека, несмотря на разногласия с Эпикуром, сходился с ним в одном: надо жить в согласии с природой» (Горелов А. А. Человек – гармония – природа. – М.: Наука, 1990, С. 25). Миром правит необходимость (Судьба), смысл жизни человека – в духовно-нравственном совершенствовании, ведущем к душевному покою и гармонии. Отсюда пассивное отношение к природе, приспособление к ней, принцип невмешательства в происходящие в ней процессы и явления. Неоплатоники, повторяя тезис о невозмутимости и безразличии к внешнему миру, идут дальше, постулируя природную действительность как мнимую реальность мира. Согласно их воззрениям, подлинной реальностью является лишь Единое (Бог), порождающее духовное и природное.

В основном в античный период формировалось осознание системы «общество-природа» как единого целого, базирующегося на мифопоэтической основе и на реальном, преимущественно, стихийном и наивном восприятии природы с целью получения знания технологического характера. Тем самым был обусловлен резкий разрыв между прикладными знаниями на обыденном уровне и теоретическими знаниями о природе и взаимодействии ее с обществом.

В СРЕДНЕВЕКОВОЙ ФИЛОСОФИИ акцент с познания Космоса (природы) и человека как разумного общественного существа переносится на познание природы Первопричины – Бога, источника и центра всего сущего, и обоснование его существования, а также присутствия Всевышнего в каждом акте своего творения, в том числе в человеке, созданном по божественному «образу и подобию». Философия призвана прислуживать теологии. Ее цель и задачи – поиск путей разумного обоснования идеи Бога. Не природа сама по себе, а Бог как порождающая и конечная причина творит бытие, создавая из ничего природу в ее ипостасях материи и духа. Бог создал мир ради самого себя, поэтому цель человечества – в спасении, в приобщении к Творцу, служении ему и во вхождении в царство божье.

Постепенно утверждаются идеи, согласно которым природа есть также священный текст, откровение Бога через естество, и этот «природный» текст необходимо изучать в целях познания Бога наряду с библейским текстом.

В целом же преобладает пассивное отношение к окружающему миру. Природа сотворена Всевышним, а значит, вечна и неизменна, существует вне человека. Цель последнего заключена не в освоении окружающего, а в личном спасении, отчуждении от мира дольнего (материи) и приобщении к миру горнему (духу). «Будучи сотворенным и причастным Природе, человек вместе с тем выше ее, так как он через веру соединен с Творцом. Поэтому Природа лишается сакрально-магического ореола, что исключает ее почитание, делая объектом потребительского отношения, закономерным итогом чего является тезис о господстве и покорении Природы» (Можайскова И. В. Духовный образ русской цивилизации и судьба России (Опыт метаисторического исследования). В 4 частях: Часть I. Религиозные начала цивилизационной структуры и духовные истоки русской цивилизации. – М., 2001, С. 330).

Таким образом, средневековье характеризуется главенством теоцентризма – представлений о Боге (Верховном существе), как о Первопричине и конечной цели бытия в мире. Теоцентризму свойственен креационизм – идея о возникновении мира в результате творения его Богом, и провиденциализм – учение о всеобщей божьей предопределенности всех процессов, явлений и событий бытия в мире.

В средневековой теологической концепции «Бог-человек-природа» природное в человеке – источник плотских желаний, природа лишается самостоятельного статуса, она становится символом божества, мертвым, застывшим образованием, служит лишь для удовлетворения человеческих нужд. Однако в религиозных текстах уже закладывается мина под здание религиозно-теологической парадигмы, заключающаяся в утверждении господствующего положения человека по отношению к природе, формировании представления об активно-деятельном человеческом начале в освоении природного: «…и сказал Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте…» (Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового Завета канонические. – М.: Библейские общества, 1983, С. 2). В будущем это приводит к многочисленным экологическим проблемам.

Вышеуказанная тенденция познания природы и использования ее для удовлетворения своих потребностей получает дальнейшее развитие в религиозном единобожии, теологической философии и науке в эпоху феодализма и особенно в период Возрождения.

В ЭПОХУ ВОЗРОЖДЕНИЯ повсеместно распространяются идеи антропоцентризма, суть которых заключалась в переориентации философской мысли в гуманистическом направлении. Акцент смещается в сторону проблемы человека. Именно человек теперь центр и высшая цель мироздания. Основная составляющая антропоцентристского взгляда на мир – гуманизм, представляющий воззрение, согласно которому человек имеет самоценность и право на свободу самореализации.

Философский гуманизм и натурфилософия Возрождения проникнуты идеями двух учений: гилозоизма, согласно которому природа одушевлена, и пантеизма, согласно которому Бог присутствует в мире, наполняя природу (и, в конечном счете, растворяясь в целом). Но теперь, в отличие от предыдущих этапов развития философской мысли, не природа (Космос) сама по себе и не ее первопричина (Бог) выступают целью и основой познания. На первый план выходит человек как главнейшая самоценность бытия в мире, в его телесных, разумных и духовных аспектах, с его чаяниями и интересами, потребностями и целями.

Земное (природное) и божественное (духовное), в отличие от подхода средневековой философии, уже не противопоставляются, а скорее взаимопроникают и составляют единство. Речь идет как о сущности самого человека, так и о взаимоотношениях человека с обществом и человека с природой. Аскетизм и безразличие к миру отвергаются в пользу принятия окружающего мира и следования природе. Предназначение человека – в активном вмешательстве в деяния мира, в творческой жизнедеятельности, преобразовании природы для удовлетворения своих нужд. Природа в своей основе, как творение Бога, содержит красоту и гармонию. Прекрасен и человек – создание божье, венец творения Всевышнего. Именно люди создают альтернативу и дополнение природе – культуру.

Культура – потенция духа, воплощенная в действительность, основанная на разумном целеполагании, противопоставлена одушевленной материи. Обоим феноменам присуще перманентное движение, но только в случае с человеком это свойство озарено светом разума и целеполагания, одухотворено творческой интенциональной активностью.

В то же время подтверждается тезис средневековых схоластов о том, что природа – божественная книга, доступная познанию ее человеческим разумом. Уже натурфилософы, признавая идею Бога как демиурга, обращаются к изучению природы, исходя из ее собственных, а не божественных, начал. Постулируя свойственную объекту познания – природе – бесконечность, натурфилософы справедливо полагали и акт познания бесконечным процессом. Природа у них – не страдательное начало, а деятельно-самостоятельное. В их воззрениях пассивность материи уступает место самоактивности.

В конце концов, намечается отход и от позиций антропоцентризма. Человек приравнивается к природе, являясь не творением Бога, а созданием природы, не ниже, но и не выше ее. Отсюда пристальное внимание к самоанализу, к познанию внутреннего мира (психики) человека. В своей основе человек (микрокосм) подобен природе (макрокосму).

Возвращаясь к гилозоизму, присущему философическим представлениям Возрождения, можно сказать, что идея о духовности субстанции, пронизывающей природу и присутствующей как в живой, так и в неживой материи, восходит к оккультно-магическим учениям Древнего мира. Отсюда интерес возрожденческих гуманистов и натурфилософов к мистическим воззрениям античности и Древнего Востока (учения Гермеса Трисмегиста, Зороастра, Орфея, Пифагора, халдейская магия, каббала, гностицизм).

В ПЕРИОД ПРОСВЕЩЕНИЯ и, в особенности, НОВОГО ВРЕМЕНИ на первый план выходит прогрессивная мысль о преобладании значения разума и научного сознания – своеобразный рациоцентризм, наиболее радикально выразившийся в учениях сциентизма и позитивизма.

Наконец, философия перестает быть «служанкой теологии», обособляется от религиозно-мистического мировоззрения, и на первый план выходит наука с присущей ей практической реализацией (опредмечиванием) в форме техники и технологии – в период Нового времени и начала становления капиталистической общественно-экономической формации.

ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ решительно порвала связь с религией, одновременно войдя в тесный союз с наукой. Изучение природы полностью переходит в сферу интересов научного знания. Соответственно и новый философский идеал ориентирован на познание и индустриальное освоение природы. Видение и поиск истины осуществляется не в отношении Бога и божественных откровений, а в отношении явлений и процессов, происходящих в природе. Философия тяготеет к естествознанию, к опытному знанию.

Величие человека проявляется в том, что, будучи существом конечным и одним из слабых созданий природы, он с помощью своих когнитивных способностей в состоянии объять всю Вселенную. Человек – субъект познания, с присущими ему познавательными способностями (чувства и разум), объектом же познания выступает природа. Цель познания – открытие универсальных законов природы (бытия). Если Бог и есть, то он находится в самой природе в качестве присущей ей самоактивности. Природа (материя) как субстанция является причиной самой себя. Она едина и бесконечна в пространстве и вечна во времени.

Природа как объект философского анализа приобретает ценность только в отношении человека как разумного социального существа. Человеческая реальность (антропосфера), развившаяся в результате общественных действий и установлений, качественно отличается от природной реальности (биогеосферы) и превосходит ее. Общество благодаря феномену цивилизации и культуры сумело возвыситься над природой, из лона которой вышел человек. Таким образом, наряду с природной, человек обладает и общественной сущностью, подразумевающей разум и коллективное бытие.

Эти идеи развивают философы-рационалисты.

По мнению Р. Декарта, наука позволит человеку осуществить господство над природой. Наиболее достоверная наука – философия, которой присущ достоверный научный метод – рациональное, субъект-объектное познание мира. Эту позицию разделял и Б. Спиноза.

ФИЛОСОФИЯ ПРОСВЕЩЕНИЯ с присущим ей культом разума, верой в прогресс, абсолютизировала принцип рационализации познания, необоснованно противопоставила общество природе, чрезмерно возвысила человеческие притязания на место Бога в мире, вычленила человека из целостности Космоса. Этот модус познания и мировоззрения, заданный просветительской философией и этикой, просуществовал вплоть до конца второго тысячелетия.

В то же время просветителями выдвинут тезис о необходимости следования законам природы, что приведет к гармоничному развитию общества и человека.

Вопросы об отношении общества и природы, поставленные французскими просветителями, пытались решить представители КЛАССИЧЕСКОЙ НЕМЕЦКОЙ ФИЛОСОФИИ. Согласно И. Канту, практический разум дисциплинирует теоретический разум, самонадеянно решающий проблемы в системе «общество-природа». И. Кант поставил вопрос о соотношении практики и познания. И. Фихте утверждал, что благодаря разуму человек освобождается от природной зависимости, и дальнейшая направленность человеческого прогресса заключается в освоении природы, равно как и в нравственном совершенствовании общества.

Ф. Шеллинг развивает идею об активном начале в природе, которая является творящей, эволюционируя от мертвого и материального к живому и идеальному. Природа одновременно и объект (сотворенная) и субъект (творящая). Соединение субъекта и объекта порождает культуру, феномен которой разрешает противоречие (антиномию) конечного и бесконечного. По мнению Г. Гегеля Абсолютная идея обретает свое бытие в природе, проходя различные стадии – механическую, физическую, химическую и органическую, наконец, обретая себя в вершине своего развития – в человеке (познавательная, или духовная стадия). В отличие от природы, коей присуща лишь необходимость, человеку как общественному существу, наделенному сознанием, присуща свобода. Свободу порождает деятельность общества, что ведет к активному отношению человека к миру. Для Л. Фейербаха любовь, как универсальный закон природы, становится высшим законом человека. Развитие культуры и достижения научно-технического прогресса способствуют установлению человеческого господства над природой, что ведет к преодолению общественного зла.

Установление господства капиталистического производства окончательно «похоронило» умозрительные концепции отношений человека к природе. Уже идеи Ф. Бэкона в «Новой Атлантиде» об энергетическом вооружении будущих поколений энергией воды, ветра, Солнца более чем на сто лет предвосхищают кантовское суждение о том, что способности человека произвольно ставить для себя цели делают его «титулованным властелином природы» (Кант И. Сочинения: В 6 т. М., 1966. Т. 5, С. 462-463). С началом промышленного этапа развития человечества система «общество-природа» приобретает новое качество: становится целостной, в которой биосфера, общество, человек, техника лишь формально выделяемые подсистемы. Следовательно, экологические неурядицы становятся частью комплекса глобальных проблем бытия общества.

В ПЕРИОД НОВЕЙШЕГО ВРЕМЕНИ (индустриальное общество) – в эпоху зрелого капитализма и социализма – наука безраздельно господствует в общественном сознании и идеологии, превратившись в главенствующую и преобладающую повсеместно форму мировоззрения. «В начале XIX в. появилась тенденция к взаимодействию между наукой и технологией. В определенных отношениях оно, конечно, существовало всегда. Но с начала развития промышленности систематическое применение научных принципов при проектировании и производстве технического оборудования вызвало ускорение материальной экспансии» (Рассел Б. Мудрость Запада: Историческое исследование западной философии в связи с общественными и политическими обстоятельствами. – М.: Республика, 1998. – С. 393).

Мыслители Новейшего времени решают те проблемы современности, которые требуют нестандартных решений. Общество, создавшее «вторую природу» и окружившее себя этой искусственной средой, тем самым превратилось само в заложника техносферы, обострив до предела свои отношения с природой естественной. Как наиболее вероятный сценарий развития событий видится печальный финал: системный кризис в глобальном масштабе приведет к необратимым нарушениям в биогеосфере, что в свою очередь приведет к гибели всего живого на планете и исчезновению феномена человечества.

С этими постулатами активно перекликается учение классиков марксизма о различных общественно-экономических формациях и присущих им способах производства.

К. Маркс полагал, что благодаря преобразовательной, по преимуществу производительной, деятельности общества природная среда включается в социум, в систему общественных связей и отношений. При этом материальное производство и сфера человеческой культуры в целом являются как способом адаптации общества к окружающей среде (прежде всего, к естественно-географической среде), так и способом адаптирования ее, приспособления к целям человечества.

Марксизм, делая ставку на изучение общественно-экономических отношений, в то же время подчеркивал, что капиталистический способ производства хищнически относится к окружающей среде, безжалостно эксплуатируя не только человека (класс трудящихся), но и природу, опустошая природные запасы, уничтожая живой мир и загрязняя экосистемы. Отчужденная природа, как и отчужденный человек, превратились в предметы купли-продажи, приобретая ценность лишь в рамках рыночных отношений, то есть торгово-рыночную ценность. Отчужденный труд из средства освоения природы превращается в средство истребления биосферы и духовно-материального закабаления трудящихся. Человек отчуждается от природы и от себе подобных именно в процессе трудовой деятельности. Успешное преобразование природы и совершенствование общества возможно лишь при гуманистическом коммунистическом строе. Только коммунизм есть подлинное разрешение противоречий между человеком и природой. При этом практика выступает и критерием истины, и целью познания.

Прагматизм (и его социологическая разновидность – коммунитаризм), отталкиваясь от постулатов дарвинизма об адаптации к окружающей среде как средстве приспособления и выживания, формирует идею о важности изменения прежних неэффективных привычек и стереотипов поведения в сторону новых, полезных, прагматичных привычек. Это ведет к успешному взаимоотношению с окружающим миром. Критерием истины выступает не столько практика, сколько польза. Прагматизм, как философия успеха, основан на утилитарном подходе к природе и общественным отношениям. «Коммунитарии, исходя из посылки о подобии социального и природного порядков, говорили о необходимости единства общества и природы» (Экологические проблемы капиталистического города / А. И. Бельчук, Б. М. Маклярский, О. Н. Яницкий. – М.: Наука, 1985, С. 132).

Экзистенциализм развенчивает антигуманную сущность массового общества, бытие которого основано на неподлинном жизненном принципе «здесь и только сейчас», общества, нивелирующего личность до положения усредненного обезличенного винтика в социальном механизме. Присущие обществу психология толпы и массовая культура ведут к отчуждению человека от природы, от общества и от самого себя, к экологическому, социально-экономическому и духовно-нравственному нигилизму.

Представители франкфуртской школы развивают идею тотального отчуждения и обезличивания «одномерного» человека. Согласно их воззрениям главной причиной вышеуказанного положения выступает научно-технический прогресс, способствующий как индустриальной экспансии капиталистического общества в отношении природы, так и эксплуатации человека социально-экономическим механизмом развитого индустриального общества. Социальной революции, которой предстоит разрушить устоявшийся антигуманный социальный строй, должна предшествовать гуманитарная революция, цель которой – разрушение «одномерного сознания». Этот тезис был впоследствии подхвачен и развит представителями Римского клуба (идеи А. Печчеи о революции человека и преобразовании человеческих качеств).

Неофрейдизм склонен рассматривать общество как тотально отчужденное и безнадежно «больное». Обрывая естественные связи с природой, а затем и с обществом, человек занимает отчужденную позицию, порождающую страх и агрессию. Возникает всеобщий универсальный невроз психосоциальной природы. Неофрейдисты уже отвергают социальную революцию, развивая тезис о революции сознания.

В философии феминизма противопоставление мужского (маскулинного) и женского (феминного) начал, с присущим ему преобладанием мужского-патриархального, переносится по аналогии на противостояние общества и природы. Во все времена философия и наука, как мировоззрения маскулинного типа, утверждали приоритет разума, имеющего мужскую природу, и ассоциируемых с ним свойств – активности, рациональности, духовности, оформленности, света, добра, огня, божественности, порядка. Женское же ассоциировалось с материей, природой, тьмой, влагой, злом, хаосом, чувственным, телесным, греховным. Разуму присуще стремление к овладению природой, последней же – к подчинению разуму.

Таким образом, человеческому обществу, основанному на принципах мужской ментальности, свойственно познание природы, затем ее покорение и, наконец, отчуждение от нее. И, если в античности природа представлялась живым организмом, то в Новое время – бездушным механизмом, то есть мертвым началом, которое можно расчленить, разобрать на какое угодно количество частей и заставить их служить себе. Подавление женского, зиждущегося на идеях Матери-Земли, Природы, Софии, в социокультурном историческом пространстве привело к тотальному отчуждению маскулинно-патриархального общества (с древних веков до наших дней) от окружающей среды, а человека – от общества и самого себя. Цивилизация, основанная на торжестве мужской парадигмы, потерпела крах и привела мир на грань уничтожения.

О том же говорят представители «ФИЛОСОФИИ КРИЗИСА». Согласно их воззрениям цивилизация, превращая творцов в потребителей, рассматривает природу не в качестве живого организма, а как мертвый механизм. Общество истощает природу и процесс этот становится необратимым. Цивилизация атомизирует людей, превращает их в легкозаменяемые ингредиенты социально-экономической системы.

В целом содержание философско-кризисной проблематики трансформируется от культурологической направленности начала XX века к антропологической в период между двумя мировыми войнами, а от нее к глобальной проблематике второй половины XX века. Пути преодоления различных кризисов видятся в возрождении присущих человечеству традиций рациональности, гуманизма, нравственности и духовности, а также в выявлении новых ростков социокультурного роста, позитивного в историческом развитии цивилизаций и культур современности.

Идея коэволюции – совместного, непротиворечивого развития общества и природы – имеет истоки в РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ. Именно философии России свойственна парадигма антропокосмизма (русского космизма) как сотворчества человека и бытия.

Идея антропокосмизма уходит корнями в учение славянофильства с его ориентацией на естественность отношений человека и природы. Отсюда же исходит и концепция соборности – паритета в отношениях человека и мира, единения людей, их согласия и диалога на духовном основании. Следующее понятие – идея сродности, провозглашающая сродство человеческого рода с природой посредством сердца, а не разума. Антропокосмистская линия развивается В.С. Соловьевым в учении о всеединстве и софийности на основе универсального синтеза науки, философии и религии. Согласно ему всеединство есть состояние единства мира и человека, софийность же – мудрое сотворчество Бога и человека. Цель истории – не просто общественный прогресс, а одухотворение человечества, становление всемерной богочеловеческой цивилизации. Идеи Соловьева о всеединстве творчески развивали Н.А. Бердяев и Н.О. Лосский.

Русский космизм критикует западный антропоцентризм, немало поспособствовавший разрыву естественных связей человека с природой, человека с обществом, что обернулось нещадной эксплуатацией как природы, так и людей. Русский космизм противопоставляет этому систему идей: соборность-сродность-всеединство-софийность, добавляя сюда идею общего дела. В философии русского космизма общее дело представляет высшую цель и организацию человеческой деятельности на основе сродности мира и человека, соборности их отношений, всеединства как сотворчества Бога и человека и софийной мудрости природы творящей. Именно общее дело подводит человечество к осуществлению ноосферного диалектического отрицания и последующего включения биосферы на основаниях коэволюции общества и природы. В пределах ноосферы антропогенная деятельность превращается в определяющий фактор развития бытия, оказывая усиливающееся влияние на земные, а впоследствии и космические процессы.

Таким образом, всеобщим делом для современного человечества является успешное разрешение глобальных проблем в тактическом отношении (в ближней перспективе) и расширение ноосферы в космическом пространстве, преодоление энтропийных начал в стратегическом плане (в дальней перспективе). Подобное возможно лишь на основе сотворчества, коэволюции, гармоничного развития в системе «человек-общество-природа».

В становлении концепции ноосферы большую роль сыграл В.И. Вернадский, а в развитии учения о космическом разуме – К.Э. Циолковский. Виднейшим представителем русского космизма по праву считается Н.Ф. Федоров. Его учение проникнуто верой в возможности человеческого разума и духа. Согласно Федорову человек как творец и регулятор общего дела должен одухотворить природу, управляя ею с помощью своего разума и духовности. Это подразумевает «синтез двух разумов (теоретического и практического, и трех предметов знания и дела (Бог, человек и природа, из которых человек является орудием божественного разума и сам становится разумом вселенной), а вместе и синтез науки и искусства в религии…» (Федоров Н. Ф. Философия общего дела. В 2 т. Т. 1. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2003, С. 456). Гармоничную взаимосвязь в системе «человек-природа» должно обеспечить единство науки, техники, философии и искусства. Человек, расширяя сферу разумности, развертывая ноосферу, может и должен заселить космос, освоить Вселенную, в конце концов, преодолеть смерть и конечность своего наличного существования. Но для этого он должен совершенствоваться в рамках соборности, чтобы сообща, всем миром, заселить космический дом.

Таким образом, из учения русского космизма вытекает, что люди являются выразителями и осуществителями воли Верховного Разума, который через посредство человеческого разума и общности ограничивает хаос, стихийные начала и энтропию, заложенные им же самим в основании бытия в мире. Порядок, созидание и жизнь находят свое высшее воплощение в феномене ноосферы, преобразующей природу и упорядочивающей «слепую» материю. Но, согласно концепциям русского космизма, преобразование это должно совершаться не с позиции силы и превосходства, а на основе диалога и паритетных отношений человечества и окружающей среды.

В целом философия русского космизма основана на идеях гуманизма, соборного коллективизма и активной кооперативной эволюции, пронизанной императивом нравственности и разумности.

Если русские космисты, рассматривая науку и технику в качестве необходимых элементов общего дела, поднимали широкий круг онтолого-гносеологических проблем, то в рамках ФИЛОСОФИИ ТЕХНИКИ рассматриваются проблемы взаимоотношения между созданной человеком искусственной средой – техносферой и самим человеком, воздействия техники на окружающую среду.

Социально-критическое направление в философии техники разрабатывалось такими философами, как Л. Мэмфорд, Х. Ортега-и-Гассет, М. Хайдеггер, Ж. Эллюль.

Философы критического направления утверждали, что в социальном отношении технико-технологическая деятельность ведет к нарастанию и обострению ряда проблем: занятости и безработицы, духовно-эмоциональной разобщенности людей, психического здоровья, несчастных случаев в результате аварий и технических катастроф, генетических мутаций и вырождения, понижения нравственного уровня. В этом перечне выделим важную проблему отчуждения человека от природы, от общества, от техники и, в конечном итоге, от самого себя; атомизации людей; конструировании массового человека, низведенного до положения придатка в социальном механизме, до уровня предмета, товара в межчеловеческих отношениях. Подобным образом происходит дегуманизация общества, бытия, превращение обезличенного человека в упрощенную машину желаний, в робота, имеющего функциональную значимость.

Заметим, влияние техники на человека проявляется не только в материальном и биологическом аспекте, но и в плане духовно-нравственном. «Традиционная культура находилась в большой гармонии с окружающей природной средой и человеком. Она не требовала преобразования природы и перенапряжения сил индивида» (Поздяева С. М. Российское общество в условиях модернизации (социально-философский анализ). – Уфа: Изд-е Башкирск. ун-та, 1998, С. 135). Техника изменяет сознание человека, способствует подмене устоявшихся традиционных ценностей и идеалов новыми императивами: безудержная экспансия природы, потребление сверх всякой меры, тотальный практицизм и утилитаризм, культ наслаждений. Можно утверждать о преобладании извращенных ценностей лишь в пределах западной цивилизации, но в глобализирующемся мире, где многое соединено в единое целое, остальные народы и общества заражены тем же в большей или меньшей степени.

В системе «общество-техника-природа» технико-технологический элемент постепенно приобретал преобладающее значение, превращаясь в определяющее звено, и сегодня вышел на первый план. От развития техники, возрастания ее мощи зависит будущее человечества, а значит и природы. Процессы технократизации и урбанизации изменили само человеческое бытие, отделив человека от естественной природы и заменив ее искусственной средой, в окружении которой проходит человеческая жизнедеятельность. Экзистенциально современный человек по большей мере связан с техносферой и информосферой. Техника, нацеленная на освоение и порабощение природы, способствует загрязнению и истощению окружающей среды и, в конечном итоге, гибели биосферы. Сложилась парадоксальная ситуация: человек своей неуемной технико-технологической деятельностью отравил природу и теперь опять же с помощью специализированной техники пытается очистить воду, воздух и почву, то есть все то, что его непосредственно окружает, и что он потребляет (без чего просто немыслима сама жизнь – реальное существование биологических существ).

Порабощая природу, техносфера, обратившись из средства в цель, порабощает человека. Общество превратилось в гигантскую Мегамашину, в бездушную «машинерию». Технико-технологический монстр, внедрившись в сознание людей, исказив восприятие мира, подмял под себя не только экономику, политику, социосферу и науку, но и искусство, а теперь и религию. Свободное изначально творчество человека опосредуется техническими средствами, налагающими неизгладимый отпечаток на конечный творческий продукт, предназначенный для духовного потребления масс.

Апокалипсическое видение результатов научно-технического прогресса было свойственно и русским философам XX века.

Согласно Н. Бердяеву техника встает между человеком и природой, покоряя человека в качестве чуждой ему третьей (не природной и не человеческой) силы. Технико-технологическая парадигма вытесняет духовность и обезличивает человека, обездушивает его культуру. Техническое могущество общества оборачивается его дегуманизацией. Развитие техники ведет к изменению и утрате человеческой природы. Именно в рамках научно-технического прогресса были созданы средства истребления и насилия разрушительной силы, могущие уничтожить не только жизнь на планете, но отправить в небытие саму планету. Необходимо не отрицание техники, а подчинение технико-технологической деятельности духовности, духовному началу в человеке. В этом залог гармоничных отношений и с техникой, и с природой.

Совсем иное направление в философии техники представляют концепции западных философов-футурологов, сторонников теории постиндустриальной (информационной, технотронной, постсовременной) стадии общественного развития, таких, как Д. Белл («Встречая 2000 год», «Грядущее постиндустриальное общество»), Г. Кан («2000 год», совместно с А. Винером), Э. Тоффлер («Футурошок», «Столкновение с будущим», «Третья волна», «Метаморфозы власти»), З. Бжезинский («Великая шахматная доска»), А. Турен. Их идеи о новой фазе развития индустриального общества восходят к технократическим концепциям Т. Веблена («Инженеры и системы цен») и Д. Гэлбрейта («Новое индустриальное общество», «Экономические теории и цели общества»), а также теориям Р. Арона и У. Ростоу («Стадии экономического роста) о развитом индустриальном обществе.

Согласно воззрениям адептов концепции постиндустриализма, преобладающее значение в общественном развитии приобретает научно-технический прогресс и технико-технологические инновации, а главенствующая роль в управлении обществом отводится научно-техническому менеджменту. При этом постепенно технократию (власть инженеров и техников) сменит адхократия (власть профессиональных управляющих). Преодоление социально-экономических кризисов и решение глобальных проблем возможно лишь средствами и методами научно-технического прогресса, при этом внедрение новых технологий оказывает решающее значение в достижении как общественного благополучия, так и экологического баланса. По существу подобные идеи есть не что иное, как новая, технико-технологическая утопия. Сциентизм и технократизм превращаются в разновидность религии эпохи постмодерна, а техника и научно-технический прогресс – в новых идолов, которым поклоняется человечество – глобальное сообщество ультрасовременных цивилизаций.

В последней трети XX века большое влияние на общественное мнение в общемировом масштабе оказывает теоретическая деятельность Римского клуба – международной общественной организации, объединяющей ведущих ученых, политиков и бизнесменов мира. Члены клуба занимаются широкомасштабными исследованиями глобальных проблем современности, прогнозированием перспектив дальнейшего развития человечества. В подготовленных учеными около двух десятков докладах выявлены основные тенденции мирового развития в области экономики, политики, социальной сферы, культуры и экологии. Очерчен и четко определен круг глобальных проблем и неотложных мер по их преодолению. «В самом начале 70-х годов в буржуазных экономических и социологических исследованиях сформировалось направление «социально-экологического пессимизма». Это направление теоретически обосновывало необходимость отказа от роста личного и общественного потребления во имя достижения экологического равновесия между обществом и природой» (Экологические проблемы капиталистического города / А. И. Бельчук, Б. М. Маклярский, О. Н. Яницкий. – М.: Наука, 1985, С. 144-145).

Главнейшими проблемами современного общества являются: перенаселение земного шара, дефицит продовольствия, истощение сырьевых и энергоресурсов, резкое противостояние между странами Запада и остальным миром, экологические катастрофы, ведущие к опустыниванию, разрушению озонового слоя, вымиранию многих представителей флоры и фауны и т.д. Пути преодоления возникших проблем: переориентация общественного и индивидуального сознания с принципов безудержного экономического роста и культа потребления на принципы духовно-нравственного совершенствования, улучшения «человеческих качеств» (Печчеи А. Человеческие качества. – М.: Прогресс, 1985). Самое важное сегодня – это осознать свою нерасторжимую связь, сродность с природой. Необходимо привести общественный прогресс в гармоничное соотношение с эволюцией биогеосферы в соответствии с принципом коэволюции – взаимосвязанного и непротиворечивого совместного развития общества и природы. В этом заключена сущность ноосферного императива, становления планетарной этики.

Таким образом, в Новейшее время рационалистическая тенденция продолжилась, и на первых порах идеи торжества разума, научного познания и освоения бытия лишь получили свое подтверждение всем ходом разворачивающегося научно-технического прогресса, в особенности, на фоне успехов научно-технического преобразования действительности и выхода антропосферы (а значит и ноосферы) за пределы планеты. Но уже во 2-й половине XX века опьянение достигнутым уступило место тревоге за будущее человечества, оказавшегося в зависимости от состояния хрупкого равновесия в природе – экологического баланса. Стало очевидным, что наращиваемая год от года техносфера отнюдь не способствует сохранению положительных связей в системе «общество-природа», а антропогенное воздействие на окружающую среду разрушает устойчивую доселе биосоциосистему, где активной, преобладающей силой (определяющим высшим звеном) теперь выступает человек.

В ЭПОХУ ПОСТИНДУСТРИАЛИЗМА (информационного общества) и усиления экологической составляющей общественного мировосприятия и глобальной человеческой культуры намечаются тенденции к симбиозу научно-философской дискурсивной формы мировоззрения и формы трансцендентно-инсайтной, интуитивно-эмоциональной (религия, мифология, искусство, мистицизм). Возможно, именно на стыке этих областей духовной культуры может быть осуществлен прорыв в ноосферном пространстве человеческого общественного бытия к новым высотам разума и духа.

Ноосферный императив коэволюционного развития биосоциосистемы диктует требование конструктивного и обязательного перманентного диалога человека с миром. В этом – основание дальнейшего хода эволюции человеческого духо-разума. Здесь философский дискурс познания окружающего бытия диктует настоятельную необходимость прогнозирования множества взаимосвязанных процессов, протекающих в единой и целостной биосоциосистеме. Философская мысль не только формирует исходные принципы во взаимодействии общества с природной средой, но и обязана выявить общие тенденции в развитии этих отношений, что позволит прогнозировать последствия взаимосвязи общества и природы в условиях научно-технического прогресса, глобального потребительско-приобретательского бума.

Интегрируя результаты исследований и разработок различных научных и технических дисциплин в едином мировоззренческом, методологическом и эвристическом русле, философия способна дать действенные ответы на самые кардинальные, насущные вопросы бытия биосоциосистемы, включая поиск путей выхода из затянувшегося системного цивилизационного кризиса и решения глобальных проблем современности.

Философия должна оценить общемировую тенденцию на ориентацию общественного бытия на комфорт как высшую ценность, когда совместное существование общества и природы превращает каждого человека в элемент техносферы, технико-технологической деятельности, нацеленной лишь на экономическую выгоду. Так складывается коэволюционный принцип бытия общества, который имеет своим основанием потребностную парадигму взаимоотношений в системе «человек-общество-природа».

 

 

КОЭВОЛЮЦИЯ И НЕГЭНТРОПИЯ

 

 

Жизнь, как существование высокоорганизованных органических (углеродистых) соединений – биополимеров, а конкретнее – белково-нуклеиновых тел, проявилась в качестве феномена и особой, высшей, формы существования материи именно в эпигеосфере – географической (ландшафтной) оболочке Земли, являющейся областью взаимопроникновения и взаимодействия приповерхностных земных оболочек (геосфер): стратисферы, гидросферы и атмосферы (тропосферы). Так была образована новая, живая, оболочка планеты – биосфера, а вместе с ней возник непрерывный поток планетарного вещества – биохимический оборот (биогенная миграция атомов).

Косное вещество планеты стремится к ЭНТРОПИИ, живое же вещество (биосфера) АНТИЭНТРОПИЙНО, то есть стремится к сдерживанию процессов энтропии в общепланетарном и далее космическом масштабах. При этом биосфера взаимодействует с косной материей посредством биокосного вещества (то есть продуктов своей жизнедеятельности, неживых предметов биогенного происхождения). БИОСФЕРА – живая оболочка Земли, «пленка жизни», покрывающая планету – продуцирует вокруг себя (в земной коре, в нижних слоях атмосферы, в гидросфере) биогенное вещество – продукты переработки, создавая биокосные слои почвы, воздуха, водных объектов суши и Мирового океана.

В замкнутых системах процессы энтропии беспрерывно возрастают, что ведет к дестабилизации системы и, в конечном счете, к ее гибели. Согласно второму закону термодинамики в замкнутых системах с неравновесными процессами энтропия максимально увеличивается и в состоянии равновесия достигает максимума; отсюда гипотеза о тепловой смерти Вселенной. Следовательно, открытые системы по сути антиэнтропийны и для возможности своего существования и развития такие системы должны обмениваться с окружающей средой (другими системами) веществом, энергией и информацией. Таковы все живые системы.

Впрочем, понятие энтропии, как нам кажется, нуждается в серьезном уточнении. Скорее, нужно говорить об энтропии не как о мере хаоса и беспорядка, а как о мере разнообразия систем, их состава, свойств и состояний. «Рост энтропии разнообразия является одним из движущих источников развития материи во Вселенной» (Доломатов М. Ю. Фрагменты теории реального вещества. От углеводородных систем к галактикам. – М.: Химия, 2005, С. 24).

 

 

ЧЕЛОВЕКОРОЖДЕННЫЕ ОБОЛОЧКИ ПЛАНЕТЫ

 

 

Говоря о коэволюции бытия общества, важно иметь в виду следующее. Наиболее развитыми в плане самоорганизации материальными системами являются органические – биологические, биосоциальные, социальные. Важнейшей их характеристикой наряду с ауторепродукцией (самовоспроизведением) и саморазвитием является жесткое подчинение частей целому, то есть элементов (подсистем) системе, вплоть до невозможности существования отдельных звеньев вне системы, вне целого.

Общество, антропосфера в целом являются подсистемами более сложной системы – биогеосферы. Так как человечество – порождение биосферы и вне ее существование человека проблематично (во всяком случае, в нынешних условиях), то в единой биосоциосистеме общество является пусть и важнейшим, где-то определяющим (геологическая планетарная сила), но все же элементом.

Любые элементы системы характеризуются структурно-функциональными свойствами и отношениями. Важнейшими структурными связями элементов (и подсистем) являются координация и субординация. Таким образом, кооперативная эволюция, как совместное развитие и сотрудничество элементов – общества и природы – в глобальной биосоциосистеме, является непреложным условием выживания и дальнейшего развития биосоциосистемы, феномена жизни и разума на Земле, предполагающего их дальнейшую экспансию в космос. Отсюда коэволюция – необходимость и фундаментальная потребность бытия общества.

По закону детерминации коэволюция бытия общества обусловлена необходимостью выживания и дальнейшего развития биосоциосистемы. Здесь, согласно принципу причинности, коэволюционный аспект триединой системы «человек-общество-природа» выступает как следствие, а причиной является потребность в самосохранении и совместном развитии. В свою очередь коэволюцию можно рассматривать как причину дальнейшего расширения ноосферы и выхода ее за пределы планеты – в околоземное пространство и далее в космос.

Появление и развитие человечества в то же время означает возникновение и развитие антропосферы – «человеческой» оболочки Земли. Так и с возникновением разума и общественных отношений формируется ноосфера (мыслящая оболочка Земли), которая со становлением феномена цивилизации и культуры приобретает устойчивый, общезначимый характер. «Под влиянием научной мысли и человеческого труда биосфера переходит в новое состояние – в ноосферу» (Вернадский В. И. Биосфера и ноосфера. – М.: Айрис-пресс, 2004, С. 252). Антропосфера как совокупность всего человечества, продуктов его жизнедеятельности и среды его непосредственного обитания и деятельности включает ноосферу («мыслящая оболочка Земли», совокупное человечество и продукты его духовной и материальной культуры), в свою очередь включающую в себя социосферу (социум в целом и общественные связи и отношения), этносферу (совокупность народов и наций), информосферу (информационная среда; информпроцессы, происходящие в пределах антропосферы, то есть в обществе; информация, выраженная в мыслях и знаках), техносферу (созданная человеком материальная среда, «вторая природа»), психосферу (коллективный человеческий разум и коллективное Бессознательное).

Являясь составной частью живого вещества планеты – биосферы и, в более широком смысле, элементом биогеосферы – планеты Земля (это видно из Рис. 3, на котором представлена схематическая структура земных оболочек), человечество в процессе своего генезиса создает искусственную среду обитания, окружая себя ею. Этой искусственной средой, являющейся продуктом переработки естественной среды обитания, человечество преобразует и подменяет первоначальную природу, изменяя вокруг себя природные ландшафты (эпигеосферу), состав воды (гидросферы), воздуха (тропосферы) и почвы (стратисферы). Постепенно, в результате исторического развития хозяйственная и культурная деятельность человека приобретает широкий экстенсивный размах, становясь фактором планетарного масштаба. Антропогенные процессы охватывают собою всю планету – человек во взаимосвязанной системе природы становится преобладающим звеном, определяя большинство процессов, происходящих на суше и немалую долю – в воде и атмосфере. Возникает система нового типа – «природа-общество-человек», а затем – «природа-техника-общество-человек», где естественная и искусственная среды тесно переплетаются, взаимно влияя и определяя друг друга. Речь идет о корреляционных связях между ними как подсистемами единой биосоциосистемы.

Согласно закону отрицания отрицания (диалектического синтеза) после двойного отрицания-снятия возникает синтез, то есть третья ступень развития системы включает в себя на новом уровне черты (элементы, признаки, отношения) первой исходной ступени, отрицаемой второй ступенью. Равно как эта третья ступень включает и черты второй ступени.

Применительно к бытию общества это говорит о следующем. Первая ступень – неорганический мир – с зарождением жизни был подвергнут отрицанию-снятию. Затем последовало новое диалектическое отрицание – возникновение социальной формы движения материи, то есть человека как общественного разумного существа. Преодоление косной материи жизнью, а впоследствии снятие и включение в себя органической материи обществом. Но где же здесь диалектика развития в отрицании: тезис-антитезис-синтез? Разве общество повторяет структуру и содержание косной материи?

На первый взгляд – нет никакого повторения и включения. У косной материи нет ни потребностей, ни феномена поведения и деятельности. Но если приглядеться, то можно обнаружить синтез.

Дело в том, что человечество создает новую искусственную среду, окружает себя техносферой. Технико-технологическая деятельность и ее овеществленные результаты (за исключением ее биологической составляющей) и есть повторение неживой материи на новом, «разумном», уровне. Техносфера (и во многом информосфера) – единственная из всех созданных человеком земных оболочек, являющаяся по преимуществу неживой. В этом заключено повторение-снятие первой, неорганической, ступени развития материи.

Можно (пока еще гипотетично) говорить о переходе человечества с биологического уровня существования на полностью технико-кибернетический (киборги, кибер-системы, электронный интеллект). Но, во-первых, возможно ли существование разума вне феномена жизни (органических систем)? А во-вторых, это будет уже не человечество и не вид Homo sapiens, а какая-то иная форма разумных структур. Вероятно, жизнь, но не органическая, а, к примеру, полево-энергоинформационная, плазменная, технико-роботизированная (Techno sapiens).

Во всяком случае, в человеке имеет место синтез косного и живого вещества, плюс достижение нового качества – разума и общества. Человек как биосоциальное существо является важнейшим элементом биосоциосистемы и продуцирует вокруг себя антропосферу, включающую шесть человекорожденных оболочек – ноосферу, психосферу, этносферу, социосферу, информосферу и техносферу. Последняя и есть опосредованный человеческой деятельностью элемент первой ступени развития материи.

Необходимо отметить, что антропосфера и ноосфера, как, соответственно, человечество в целом (включая среду непосредственного обитания) и область разумного, совмещаются в своей основе – совокупном человечестве. Человеку свойственен разум, и в этом аспекте (общественно-сознательный характер человеческой жизнедеятельности) «границы» антропосферы и ноосферы в основном совпадают. В то же время антропосфера включает в себя все созданное человеком, а также включенную в производственную деятельность естественно-географическую среду и тем самым она шире ноосферы. Антропосфера входит в состав биосферы (живого вещества планеты) и шире – биогеосферы (планеты в целом). На Рис. 4-5 с помощью кругов Эйлера наглядно показано совмещение живых и антропогенных оболочек Земли.

Следует также отметить, что информосфера составляет значительную часть ноосферы в качестве мыслительных (интеллектуально-психических и когнитивных) процессов, происходящих в сознании людей (виртуальная реальность) и актуализируемых в процессе общения – в основном, в форме речи и письма. В то же время, информосфера выражается и чисто материально (не духовно) в виде знаков, символов, сигналов, несущих определенную информацию (в основном, звуковую и зрительную) посредством вещественных носителей. Таким образом, духовная культура как феномен есть внешнее выражение ноосферы (и в более узком смысле – психосферы), а ее продукты – составной частью информосферы. Как информосфера включает в себя духовную культуру (искусство, науку, философию, религию, мифологию, идеологию, право, мораль и пр.), так и техносфера включает материальную культуру человечества (технику, сооружения, антропогенные ландшафты и пр.). По сути, техносфера есть опредмеченное идеальное, то есть идеи, воплощенные в обработанную человеком материю. Идеальное, как виртуальная реальность, находит выражение в информосфере и объективизируется в техносфере, находя в ней свое материальное воплощение – вещественно-предметное наличное бытие.

Разумеется, все человеческие оболочки планеты совпадают в своей основе – содержанием их является человек. Выделяются они лишь теми или иными сторонами человеческого бытия – этносоциальными, социокультурными, психосоциальными, технико-технологическими.

 

 

ВТОРАЯ ПРИРОДА

 

 

Культура есть созданная человеком вторая природа, искусственная среда, мир артефактов, и в этом плане необходимо различать МАТЕРИАЛЬНУЮ культуру (техносферу), ДУХОВНУЮ культуру (информосферу) и СОЦИАЛЬНУЮ культуру (социосферу). Последняя представляет собой своеобразный синтез материального и духовного, во-первых, потому что содержанием ее являются духовные процессы, протекающие в психике живых людей, а проявляется она в материальной (вещественно-деятельностной, психофизиологической) форме, а во-вторых, ввиду того, что носителем и творцом социальной культуры (как и всей культуры в целом) выступает человек – существо биосоциальное, то есть имеющее как естественно-материальную, так и общественно-духовную природу.

Таково базовое определение культуры. Что касается дефиниции, трактующей культуру как систему социокодов, информационных кодов, фиксирующих и передающих весь опыт жизнедеятельности общества, то здесь речь скорее идет об одной из важнейших ФУНКЦИЙ культуры – АККУМУЛЯТИВНО-ТРАНСЛИРУЮЩЕЙ. Согласно этой функции, культура действительно выполняет роль ноосферной системы, собирающей, хранящей и передающей из поколения в поколение самую разнообразную информацию о человеческой жизнедеятельности, о бытии общества и окружающей его природной среды. При этом информация закрепляется и транслируется посредством знаковых систем, кодирующихся и декодирующихся в сознании каждого живого индивида.

С вышеуказанной функцией тесно смыкается ИНФОРМАТИВНО-КОГНИТИВНАЯ функция культуры: посредством культуры и в поле ее материально-духовного проявления человек познает и осваивает все окружающее его бытие, как и феномен внутреннего мира.

РЕГУЛЯТИВНАЯ функция: в рамках культуры происходит нормативное регулирование разнообразных сторон, отношений, связей и взаимодействий общественных организмов в их совместной жизни в социуме – индивидов, социальных групп, государств и отдельных обществ.

КОММУНИКАТИВНАЯ функция: культура есть средство и результат человеческой коммуникации, удовлетворения потребности в общении.

Большой вопрос (и дискуссии в обществе) вызывает в настоящее время такая функция культуры, как ЦЕННОСТНО-НРАВСТВЕННАЯ, согласно которой культура формирует и сохраняет в обществе весь комплекс ценностей, идеалов и норм морали, нравственных оценок и ориентиров. Дело в том, что, согласно одной точки зрения, к духовно-нравственным, социальным ценностям можно относить как позитивные, так и негативные с моральной стороны процессы, явления, состояния, отношения – то есть любые, вне нравственной оценки проявления бытия общества и – через призму социума – природы. Согласно другой, более распространенной точки зрения, ценностями являются лишь положительные, гуманистические значимости тех или иных явлений, прежде всего общественно-исторической практики (материальной, социальной и духовной деятельности общества, отдельных индивидов и общностей).

Суть полемики по этому поводу в том, что в человеческой культуре, как и в общественной памяти, фиксируются и сохраняются также отрицательные с позиции морали и гуманизма значимости, то есть то, что принято называть «антикультурой» и «контркультурой» (антиценности, деструктивные ценности). Можно ли их включать в феномен культуры, как составную часть, или же они должны элиминироваться из этой категории?.. Каковы критерии отбора? Возможно ли применить в качестве таких критериев принципы прогресса, гуманизма, ахимсы (непричинения зла любому живому существу)? Все ли, что служит прогрессу, должно входить в культуру и считаться ценностями? Но ведь открытия, сделанные в рамках исследований по проекту создания ядерного оружия, послужили прогрессу – научно-техническому, а значит, общественному. Само же создание и использование атомной бомбы разве может считаться достижением культуры и ценностью?! Если да, то в таком случае ЛЮБЫЕ значимости – положительные и отрицательные – могут считаться ценностями и входить на равных правах в культуру. Если нет, то антигуманные проекты и разработки не есть достижения культуры, а есть проявления антикультуры, есть антиценности, даже при наличии позитивных побочных результатов.

Как видим и в этом вопросе можно обнаружить коэволюцию сторон культурно-общественной жизни, разных дополняющих друг друга взглядов, мнений и оценок тех или иных феноменов бытия общества. Вероятно, при подходах к жизнедеятельности социальных организмов нужно придерживать правила золотого сечения («золотой середины»), действующего повсюду в природе.

 

 

КОЭВОЛЮЦИЯ – ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ ПОТРЕБНОСТЬ СОВРЕМЕННОСТИ

 

 

Деятельность человечества определяется потребностями – материальными (физиологическими, биохимическими, биопсихологическими) и духовными (информационными, интеллектуальными, эстетическими, моральными), а также социальными (принципом коллективности, общности). На индивидуальном уровне потребности выражаются в форме влечений, побуждений, желаний, интересов, идей – при этом необходимо различать потребности личные и общественные, взаимно влияющие и зависящие друг от друга. Также человеческие потребности по типу деятельностной направленности можно разделить на две большие группы: комплекс потребностей, связанных с обеспечением самосохранения индивида (личности), популяции (этноса), вида (антропосферы), и потребности интеллектуального (в большей степени когнитивного) освоения действительности, ведущего к усложнению внутренней организации (психофизиологической, социопсихологической). Принятое в настоящее время деление потребностей на витальные, социальные и познания не противоречат приводимой нами классификации по тем или иным основаниям.

Основной потребностью в первобытном человеческом стаде была потребность в самосохранении и продолжении рода, то есть потребность в воспроизводстве вида посредством механизма адаптации к окружающей среде, заключающейся в трудовой деятельности. Последняя в период первобытнообщинного строя определялась присваивающим типом хозяйства – собирательством, охотой, рыбной ловлей, изготовлением первых примитивных орудий труда.

Постепенно, по мере становления и развития общественных отношений и производительных сил, составляющих основу особого социокультурного характера связей с природой, человеческие общности переходят к системе производящей экономики – земледелию и скотоводству, то есть от приручения (одомашнивания) диких животных и растений к культивированию и выведению новых сортов и вариаций их домашних форм. При этом материальные и духовные потребности людей и людских коллективов неуклонно возрастают и становятся богаче. . «…Марксизм исходит из положения, согласно которому сами потребности являются продуктом истории, изменяясь и обогащаясь с прогрессом культуры» (Ярошевский М. Г. Зигмунд Фрейд – выдающийся исследователь психической жизни человека. (Вступ. статья) / Фрейд З. Психология бессознательного: Сб. произведений. / Сост., науч. ред., авт. вступ. ст. М. Г. Ярошевский. – М.: Просвещение, 1990. – С. 26).

Относительно комплекса потребностей низшего порядка – материально-биологических – человек выступает по отношению к природе как ПРИОБРЕТАТЕЛЬ. Относительно же всего комплекса высших, духовных потребностей человек выступает по отношению к природе, прежде всего, в качестве ТВОРЦА. При этом, возвышая свои потребности, люди, как разумные общественные существа, поднимают и окружающую природу до своего уровня, способствуют процессу сапиентизации (одухотворения) биосферы, все более расширяя ноосферу – область распространения и деятельности совокупного человеческого разума. Здесь одухотворение природы подразумевает истинно разумное, любовное, уважительное к ней отношение на равноправных началах.

Духовные потребности содержат не только моменты духовной, познавательной, эстетической и творческой деятельности, но и моменты воспроизводства окружающей природной среды, бережного и уважительного к ней отношения. «Среди объективных потребностей выделяется в первую очередь первозданная природа, которую мы поделили на участки, ободрали, опутали автодорогами, загнали в муниципальные парки с подстриженными деревьями и ручными животными… Наша задача как минимум состоит в том, чтобы сохранить возможно больше дикой природы, где бы миллионы потомков смогли хотя бы вспомнить о том, что было для наших предков лесом, пустыней или степью, то есть естественной средой обитания» (Фурастье Ж. 40000 часов / Мир нашего завтра: Антология современной классической прогностики. – М.: Изд-во Эксмо, 2003, С. 156).

Следует выделить особую группу экологических потребностей – потребностей создания и поддержания среды обитания определенного качества, нужной для воспроизводства человека как производительной силы и личности.

Если представить основные комплексы человеческих потребностей в виде потребностной пирамиды (Рис. 6), то очевидно, что в основании ее необходимо расположить потребности первой необходимости, а именно – потребности в выживании и продолжении рода. Следующим ярусом идут потребности в производстве материальных благ, и лишь на самой верхушке пирамиды – потребности в свободе. Только в таком порядке расположения потребностей и отношения к ним со стороны общества потребностная пирамида приобретает устойчивое положение. Перевернутая же пирамида ведет к неустойчивости глобальной цивилизации и девиантной структуре биосоциосистемы. И в то же время всю структуру потребностной пирамиды пронизывает в качестве центральной оси фундаментальная потребность в безопасности, подразумевающая коэволюционное основание бытия общества.

 

 

КОЭВОЛЮЦИОННЫЙ ХАРАКТЕР СОЦИОЭТНОГЕНЕЗА

 

 

На процессы общественного развития, в том числе и этногенеза, оказывает влияние целый комплекс факторов, в число которых входят природное и этническое окружение, своеобразие складывающейся культуры и менталитета, языковые особенности. Все же, представляется, что главным определяющим фактором является (в особенности на первоначальных стадиях развития) окружающая среда: влияние климатических условий, тип ландшафтов, состав биоценоза – флоры и фауны, своеобразие доместикатов – одомашненных видов животных и культурных растений. «…Нельзя отрицать того факта, что человек стал порождением планеты Земля (в смысле его эволюции как элемента биосферы); что географические ее особенности оказали влияние на возникновение разных типов его физиологической организации, нашедшей свое выражение в расовом разнообразии…» (Можайскова И. В. Духовный образ русской цивилизации и судьба России (Опыт метаисторического исследования). В 4 частях: Часть I. Религиозные начала цивилизационной структуры и духовные истоки русской цивилизации. – М., 2001, С. 298).

В то же время, необходимо отметить, что влияние ландшафтов на общественное развитие не столь очевидно, как во всех случаях первоначального этногенеза. Здесь различие между первобытным развивающимся этносом и сложившимся социумом принципиальное. Все без исключения разнообразные первичные этносы (племена) в своем становлении зависели от окружающей среды (процессы АДАПТАЦИИ); человечество же, как социальная категория (социум, включающий народы и нации) обитает не только в окружении географической среды, но и окружает себя искусственными средами – техносферой и информосферой, тем самым преодолевая фатальную зависимость от природных условий (процессы АДАПТИРОВАНИЯ). «…В общественно-историческом развитии рода человеческого биологическая наследственность перестала распространять свое прямое действие… Общественно-исторический опыт человечества стал накапливаться и закрепляться во внешней, социальной, экзотерической форме» (Терегулов Ф. Ш. Теоретическая педагогика: Учебное пособие. – Уфа: Восточный университет, 2004, С. 23). При этом, конечно, естественно-природные основания человека не элиминируются, биологическое лишь преобразуется в свою новую высшую форму – социальную, а точнее биосоциальную.

Географическая среда есть естественная саморазвивающаяся система, техносфера же суть система неорганичная искусственная, не способная к саморазвитию в отсутствие человека. Что касается общества (социосферы), то это – система органичная и саморазвивающаяся. Созданные человеком среды (искусственные системы) постоянно взаимодействуют с природной (географической) средой, но вне феномена человека они способны лишь разрушаться. Природа же (биогеосфера) способна к существованию и саморазвитию при отсутствии человеческого феномена. Человек как высокоорганизованная и разумная органическая система, и как верхнее звено биогеоценоза, активно вмешивается в процессы природы, приспосабливаясь сам и приспосабливая их для удовлетворения своих потребностей. В отличие от подавляющего большинства живых организмов, человек распространился по всей поверхности планеты (суше и частично водной поверхности). Объясняется это высокими способностями к адаптации, при этом человек меняет не физиологические признаки, а стереотип поведения. Именно таким образом происходил процесс этногенеза – образования этносов. Но адаптация способствует лишь приспособлению к ландшафту, а творческие способности позволяют человеку уже ландшафт приспосабливать для своих нужд. «…В отличие от активности животных человеческая деятельность представляет собой не просто адаптивный, а «адаптивно-адаптирующий» процесс, т. е. приспособление к природной среде путем ее масштабной предметной переработки, ведущей к созданию искусственной среды существования человека или артефактной ”второй природы”» (Момджян К. Х. Социум. Общество. История. – М.: Наука, 1994, С. 189).

Таким образом, можно согласиться с точкой зрения российского этнолога и историка Льва Николаевича Гумилева (Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. – М.: Рольф, 2001), что при своем возникновении этнос приспосабливается к окружающей среде, в дальнейшем же своем развитии уже этнос влияет на географический ландшафт, приспосабливая его для своих нужд.

Следует четко различать этногенез (появление, развитие и исчезновение этносов) и социальное развитие (смену общественно-экономических формаций, обществ). В первом случае мы имеем прерывистое цикличное движение (зарождение, рост, расцвет, затухание, гибель либо перерождение в другой этнос), во втором же – непрерывное восходящее движение по спирали общественного прогресса. Общества (общественно-экономические формации) не погибают, а переходят одно в другое, непрерывно развиваясь сообразно общему эволюционному принципу, постоянно усложняясь структурно. У этносов и социумов имеется одна важнейшая черта сходства – и те и другие стремятся к максимальному расширению (распространению) в пространственно-временном континууме. И этнос и социум – открытые органичные развивающиеся системы, но движение этногенеза – инерционно и прерывисто (дискретно), а движение социогенеза – поступательно и непрерывно (перманентно).

Любой этнос есть системное образование, имеющее биосоциальную природу. Действительно, коль скоро человек в своей материальной основе есть существо биологическое, и этносы (народы) складывались в процессе социоэтногенеза из племен и родов, а те – из первобытного человеческого стада, имеющего аналоги в животном мире в форме популяций и сообществ, то, следовательно, этносы – в том числе и образования биологические. Но, в то же время, общности людей – от первобытных племен и племенных союзов до нынешнего мирового сообщества – проходили также особенный внебиологический путь становления, опосредованный присущими им социокультурными связями и производственными отношениями, то есть имели в качестве преобладающих отличные от биоэволюционного механизма специфические черты возникновения и развития. Отсюда этносы – в большей степени образования социальные, имеющие материальную, биологическую основу своего бытия, то есть они – биосоциальные системные образования.

Также любой этнос, а значит и социум (как подсистема высшего порядка, в которой этнос – звено), входит в состав того или иного биоценоза в качестве элемента системы. При этом этнос может испытывать одно из двух состояний: стабильное, когда вся энергия из окружающей среды расходуется внутри этноса, поддерживая внутрисистемные процессы (здесь этнос как система); динамическое, когда получаемая в больших количествах снаружи энергия выходит за пределы системы в виде творчества, работы, деятельности – то есть внешней активности этноса (экспансии ландшафтов, других этносов). Но в любом случае, после проявления динамической фазы этносистема стремится к этноландшафтному равновесию, к стабилизации отношений с окружающей средой.

Однако влияние человека на ландшафт, как это видно из многочисленных примеров истории этносов (и общества в целом), бывало далеко не всегда благоприятным не только в отношении остальных звеньев биогеоценозов, но и для самого человека. Культурное освоение ландшафтов оборачивалось нарушением устоявшихся корреляционных и когерентных связей в системе биосферы и истреблением значительного для равновесного состояния биоценозов числа нижних звеньев – животных, растений, микроорганизмов, разрушением геологических структур. Таким образом, разумная деятельность человечества (с эгоцентрических и утилитарных позиций) до сих пор приобретала деструктивную окраску по отношению к целостной системе – природе. Если учесть, что наш дом – биогеосфера, вся планета, значит, мы подрываем условия своего собственного (наряду с иными организмами) существования и выживания.

Ландшафты, конкретные биогеоценозы, среди которых существует тот или иной этнос, становятся привычными и ценными для людей, в представлении которых возникает образ дорогой Родины. В настоящее время, когда человечество под влиянием глобализаторских замыслов и мондиалистских устремлений западной цивилизации идет по направлению от сосуществования нескольких различных цивилизаций, с присущими им этносами, к объединению в единую общечеловеческую (глобальную) цивилизацию, понятие Родины нивелируется, как и размываются многие устои (духовные, нравственные) и исчезают традиции. А ведь традиции, по сути, являются социальным аналогом биологической наследственности. Общество приобретает черты космополитического конгломерата с постепенным стиранием национальных, культурных, языковых и религиозных различий. Подобные тенденции чреваты растворением государств и этносов в «мировой деревне», что приведет либо к хаосу и дезорганизации во всех сферах человеческой жизнедеятельности, либо к образованию единой глобальной империи (гиперцивилизации) с очень жестким социально-политическим устройством тоталитарного типа (к чему в настоящее время стремится Запад во главе с США). Следует помнить, что унификация ведет к неустойчивости системы, а многообразие обеспечивает стабильность.

На планете существуют разные ландшафты и отличающиеся друг от друга зональные климатические условия. Очевидно, что существуют и разнообразные этносы (оригинальность которых определили именно эти природные условия), составляющие определенные этноценозы и входящие в состав тех или иных биогеоценозов. Для того чтобы нивелировать различия (антропологические, расовые, национальные, языковые, культурные) между этносами (и между суперэтносами-цивилизациями) и добиться объединения человечества в единую этносоциальную конгломерацию (глобальное сообщество), необходимо помимо прочего привести все ландшафты планеты к единому знаменателю (то есть сделать поверхность планеты единообразной), а также уничтожить различия климата. Ни то, ни другое, на современном этапе невозможно, поэтому очевидным представляется вывод: природа не терпит однообразия, равно и общество (антропосфера, человечество) должно состоять из множества частей – этнического (народов, наций, цивилизаций) и социально-политического (государств, классов, слоев) характера. В этом заключена устойчивость и выживаемость живого вещества, в том числе и разума.

В связи с климатическими различиями и геологическими особенностями на Земле складываются различные биогеоценозы, в состав которых как верхнее завершающее звено входит и человек, а значит – этносы. Внутри биогеоценозов (экосистем) поддерживается динамическое равновесие. Их устойчивость обусловливается внутренней конверсией – сложными постоянными процессами циркуляции энергии биохимической природы. Этносы же проявляют себя в биогеоценозах двояко: либо стремятся к стабильности (статичности) и не способны к активному воздействию на природу, либо стремятся к расширению (экспансии) и активно изменяют ландшафты (биогеохоры) вокруг себя. Последнее определяется процессами пассионарности. То есть гармоничные отношения с природой поддерживают этносы первого типа, вторые же (этот тип преобладает на Земле) в результате антропогенного (и агрессивного) воздействия изменяют лик планеты и состав ее живого и косного вещества. Ссылаясь на вышеприведенный тезис об антиэнтропийных свойствах открытых систем, можно было бы прийти к логическому выводу об антиэнтропийном характере деятельности этносов второго типа (пассионарно-активных), но в реальности мы можем наблюдать обратный механизм – современное общество с его антропогенно-деятельным вектором развития, нарушая устойчивость биогеосферной системы, способствует возобладанию на планете хаоса, то есть энтропии. «В природных системах одним из основных последствий современного хозяйственного управления является увеличение нестабильности» (Уайт Г. География, ресурсы и окружающая среда. – М.: Прогресс, 1990, С. 473). Налицо парадокс, противоречие выводов системного подхода и реального положения дел в вопросе об антиэнтропийном содержании антропогенных процессов.

Здесь уместно привести такую гипотезу: возможно, в самом сознании человека, в его психике (скорее, именно в подсознании), заложено энтропийное начало, стремление к хаосу, направленное в сторону дестабилизации, деструктивности и бесструктурности (согласно австрийскому психиатру, психологу и философу Зигмунду Фрейду принцип жизни – Реальности противостоит принципу смерти – Нирваны). Либо же уместен такой тезис: энтропии, то есть хаосу подсознания противостоит негэнтропия (информация), то есть порядок сознания. Хаос против порядка и организованности – вот главные силы бытия, составляющие диалектическое единство и противоположность. Это те разнонаправленные векторы развития и движения первичной материи, которые определяют все устройство Вселенной. Так и вся общественно-историческая деятельность людей определяется единством и противоборством этих двух тенденций. Принцип Нирваны можно охарактеризовать как замкнутую в себе неподвижность (стабильность), а значит растворение в небытии.

Следовательно, и биогеоценозы как стабильные замкнутые системы должны каждый в конечном итоге погибнуть, превысив критический предел накопления энтропии. Но, как правило, мы этого не наблюдаем. Жизнь биоценозов достаточно продолжительна. Происходит это благодаря тому, что, во-первых, любая экосистема постоянно получает энергию извне (из космоса), а, во-вторых, она же постоянно отдает энтропию вовне. Так и этносы наравне с любыми живыми существами (и их популяциями) стремятся к максимальному расширению, в результате пассионарных взрывов нарушая целостность системы. «…Степень воздействия на природную среду и этническое окружение зависит не только от уровня техники, но и от пассионарной напряженности этноса как целостности, проходящей ту или иную фазу этногенеза» (Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. – М.: Рольф, 2001, С. 336). Животные (как и растения, микроорганизмы) склонны к периодическому нарушению устоявшихся связей (порою ценой собственной жизни), без видимых причин мигрируя, мутируя, видоизменяясь, самоуничтожаясь. Тем самым они способствуют сбросу «энтропийного пара», накапливающегося внутри стабильных систем. Отличие людей в том, что антропогенные процессы более глобальны в масштабах и по степени воздействия на окружающую среду. Отсюда мы можем прийти к парадоксальному выводу, согласующемуся с данными синергетики: антропогенная деятельность этносов и социумов, как проявление планетарных процессов биохимической энергии живого вещества, направлена на преодоление космической энтропии, несмотря на кажущуюся негативность, якобы ведущую к самоуничтожению и хаосу. Увеличивая степень энтропии снаружи, живые (биологические и социальные) системы в то же время увеличивают степень информации, упорядоченности внутри себя, в результате возрастает их структурно-функциональное усложнение, ведущее к дальнейшему возрастанию самоорганизации и управления.

С другой стороны, те продукты антропогенной деятельности, которые относятся к сферам культуры и техники, не способны к самовоспроизведению и саморазвитию, а значит, могут лишь разрушаться со временем. Везде мы можем воочию наблюдать данный феномен. Например, культивируемые людьми растения при неблагоприятных условиях погибают, дикие же растения при тех же условиях превосходно выживают и бурно развиваются. Естественное в большинстве случаев преобладает над искусственным, природное (биогенное) над произведенным человеком (антропогенным).

При этом нужно выделять устойчивые технообразования – артефакты. Артефакты в нашем понимании – любые сохранившиеся в течение достаточно длительного временного интервала (тысячелетия, эоны, эры) предметы, сооружения, объекты, явления антропогенной природы; то есть материальные феномены, имеющие искусственное происхождение, не вовлеченные в биогеохимический оборот планетарного вещества. Многое из того, что порождается руками человеческими – техника как проявление материальной культуры – со временем (года, десятилетия, века) разрушается и исчезает, ассимилируясь природой, то есть включаясь в биогенную миграцию атомов в пределах эпигеосферы – области взаимодействия земных приповерхностных оболочек (гидросферы, земной коры, тропосферы, биосферы). Артефакты же более или менее устойчивы к разрушительному воздействию природных процессов, поэтому в историческом отрезке бытия общества сохраняют свою структуру и форму.

 

 

ТИПЫ УРБАНИСТИЧЕСКИХ ЛАНДШАФТОВ

 

 

Составными частями как ландшафтов (экосистем), так и антропосферы (и в более узком смысле – техносферы) являются города, в большей степени формирующие антропогенные ландшафты. Любой город, тем более мегаполис, представляет собой сложную высокоорганизованную систему с множеством входящих в нее элементов, звеньев, компонентов, подсистем и связей между ними. Поначалу города в значительной степени являются частями биогеоценозов, но по мере урбанизации, модернизации (индустриализации) и технократизации, все более обосабливаются от окружающей среды и оказываемых ею влияний, становясь самостоятельными и самодостаточными единицами (системами). Земная поверхность (эпигеосфера – ландшафтная оболочка Земли) по мере развития человечества все более покрывается антропогенными ландшафтами, среди которых преобладающими становятся урбанистические ландшафты.

Город есть самоорганизующаяся и развивающаяся открытая система, представляющая наиболее ярко выраженную форму урбанистического ландшафта. Составляющими города как системами являются: неживая естественная среда – геологическая, неживая искусственная среда – техническая и информационная, живая естественная среда – биологическая, в том числе человеческая (человек как представитель вида Homo sapiens) и социальная (человек как общественное существо), живая искусственная среда – доместикатная (культурные растения и домашние животные). Таким образом, город (мегаполис) представлен не только косно-механической, но и биосоциальной стороной системного образования, смешанного по своей природе (то есть естественно-искусственного). Если в ранние исторические периоды (древний мир, средневековье) в городах преобладали естественные составляющие (геологическая и биологическая), то по мере общественно-экономического прогресса, включающего модернизацию, урбанизацию и технократизацию, города все более выделяются из окружающих биогеоценозов, наращивая искусственный антропогенный потенциал. Итак, с одной стороны любой мегаполис есть механизм (неорганичная техноинформационная система), а с другой – организм (органическая биосоциосистема).

Населенные пункты в сельской местности (поселки, деревни, селения) более близки к природе, соответственно и связи с окружающей географической средой интенсивнее, но по мере индустриализации и они превращаются в большей степени искусственные образования – антропогенные ландшафты, заменяя элемент природного технической составляющей.

 

 

АНТРОПОТЕХНОГЕННЫЙ ФАКТОР КОЭВОЛЮЦИИ ПРИРОДЫ И ОБЩЕСТВА

 

 

На окружающую природную среду общество воздействует в результате свой деятельности – прежде всего, производственно-хозяйственной, а кроме того, этносоциальной и социокультурной. Наложение этих трех векторов на плоскость бытия общества дает в итоге экологическое влияние общества на природу, что подразумевает их коэволюцию – диалектически противоречивое сосуществование и совместное развитие в рамках единой биосоциосистемы. В дальнейшем ноосферный императив задает коэволюцию общества и природы как не просто совместного, но и неантагонистического развития.

Следует особо отметить, что с развитием человечества естественные (природные) ландшафты постепенно все более уменьшались, уступая место искусственным (урбанистическим) ландшафтам, созданным человеком. При этом сельскохозяйственная деятельность изменяет в большей степени состав флоры и фауны данного биогеоценоза, а промышленная деятельность – состав атмосферы (в первую очередь тропосферы). Хозяйственная деятельность в целом изменяет также рельеф (в особенности, строительство и архитектура) и физико-химический состав биотопа (почвы, водных источников). Любые, населенные человеком, экосистемы подвергаются значительным изменениям антропотехногенного (а значит искусственного) характера. Можно сказать, человек с помощью техники пересотворяет уже сотворенную природу, перекраивая ее по своим меркам и на свой лад.

В древности, в средние века и даже в Новое время изменения человеком природы были еще обратимы. То есть, если этносы истощали ландшафты и нарушали связи в биоценозах, то после их (этносов, социально-политических образований) гибели или ухода (миграции), природные системы восстанавливались (медленно или быстро, полностью или частично). Однако отметим, что производственно-преобразовательная деятельность человека на доиндустриальной стадии, не нарушая целостности биосферы, на отдельных территориях создавала условия для экологических взрывов, ломала природное равновесие. На современном этапе (в Новейшее время) планета заселена достаточно плотно, так что тем или иным народам и населениям стран уйти, покинув отравленную и истощенную территорию, просто некуда. Да и степень воздействия и его последствия сегодня неизмеримо велики по сравнению с прошлыми эпохами. Таким образом, процессы, возникающие как следствие влияния человечества на окружающий природный мир, носят необратимый характер. Результаты социогенеза и этногенеза на сегодняшнем этапе оказались разрушительными для биогеосферы в глобальном масштабе.

При ДОКАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ СПОСОБАХ ПРОИЗВОДСТВА – в рабовладельческой (античный м азиатский способы производства) и феодальной общественно-экономических формациях, что соответствует ДОИНДУСТРИАЛЬНОМУ ОБЩЕСТВУ, – главенствующим средством производства и всеобщим орудием трудовой деятельности выступала земля, а также простейшие ручные орудия труда и примитивные механизмы. Соответственно в этих обществах отношение к окружающей среде, опосредованное прикреплением к земле и зависимостью от нее как земледельцев, так и скотоводов, предполагало экстенсивное ее освоение, почти полностью зависимое от плодородия почв.

Картина кардинальным образом меняется со становлением и развитием КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО СПОСОБА ПРОИЗВОДСТВА, в период соответствующей ему общественно-экономической формации (ИНДУСТРИАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА), когда промышленная революция положила начало интенсивному освоению природных ресурсов в результате комплекса научных открытий и быстрого развития усложненной техники. Адаптационный механизм взаимодействия общества с окружающей естественно-географической средой уступает место адаптирующей деятельности человека, что стало возможным благодаря бурному развитию новых производительных сил.

Необходимо учитывать такой факт, что на ранних этапах общественного развития антропогенное влияние на ландшафты, то есть на окружающую среду, было минимальным. Неоантропы, объединяясь вначале в стада, затем в племена (состоящие из родов и фратрий) и общины, из которых постепенно складывались этносы (народности), в большей степени приспосабливались к ландшафтам, нежели изменяли их сами. В древнем мире, да и в средние века антропогенное влияние традиционного общества на окружающую среду не превышало местный региональный уровень. Сегодня мы вынуждены говорить об антропогенном воздействии индустриального, а теперь и ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА – причем не только на ландшафты, но и на климат – уже на глобальном уровне. И это слишком серьезно, чтобы ссылаться на неуклонную восстанавливаемость биогеоценозов в историческом аспекте. При этом и региональные воздействия в некоторых случаях имели ранее столь высокую деструктивную интенсивность, что вели к необратимым негативным изменениям в биогеоценозах, приводили к разрушению и гибели отдельные экосистемы (например, до образования пустыни Сахара, первоначально на этом месте была цветущая равнина, вытоптанная впоследствии стадами домашних копытных и загубленная земледельцами-аборигенами).

В настоящее время положение усугубляется тем, что природные ландшафты все более уменьшаются, вытесняемые урбанистическими ландшафтами. Техника в основном не ассимилируется природой, подавляющая часть продуктов жизнедеятельности современного человечества превращается в ненужный хлам, засоряющий и без того перегруженную биосферу. И процессы эти нарастают по экспоненте, набирая ускорение. Если ранее, изгадив и разрушив все вокруг себя, люди уходили в другие места, бросая поселения, оставляя природе по возможности вернуть антропогенно измененный ландшафт к естественному состоянию (подобное случилось с древним Вавилоном – остались лишь руины), то сегодня деструктивные изменения таковы, что природе уже не справиться с ними. Спасти положение может лишь глобальная катастрофа, которая сметет человечество и большую часть биосферы с лица Земли.

Связь природы и общества в узком смысле является функциональной, а в широком – носит системный характер. Как окружающая среда влияет на процессы антропогенеза, так и общество в своем становлении и развитии воздействует на природу, изменяя ее структуру и действующие в ней связи, преображая окружающий мир по своему замыслу и исходя из своих потребностей и нужд. Другой вопрос: насколько эти антропогенные воздействия оправданы с точки зрения преодоления энтропии – ведут ли они к убыванию или, наоборот, к нарастанию хаоса?

Если исключить деструктивные, а также стихийно-рыночные аспекты общественной практики, то в целом практическая деятельность людей имеет антиэнтропийный вектор и потенциально ведет к негэнтропии. В реальности же происходящие в настоящее время процессы антропогенного воздействия способствуют нарастанию непримиримых, антагонистических противоречий в системе «природа-общество-человек» и, в конечном итоге, ведут к кризису и катастрофе на общепланетарном уровне, то есть к гибели мировой цивилизации, а возможно и всего живого на планете. Практика подтверждает преобладание негативных, деструктивных аспектов человеческой деятельности в триединой системе «природа-общество-человек». Изменить свое движение и развитие природа не может, значит необходимо менять свои приоритеты и свое отношение к окружающему миру человечеству.

Социум (и этнос) как система может нарушать устоявшиеся связи в системах более высокого порядка (экосистемах), являясь в них звеном (подсистемой, элементом). Но, если социум (и этнос) разрушает биогеоценоз безвозвратно, то есть уничтожает его, то это уже антисистема, проявляющая себя как деструктивное, патогенное звено (негативная подсистема). Таковы были вышеуказанные кочевники и земледельцы Северной Африки (Магриба), таковыми являлись вавилонские халдеи – оставившие за собой – и те и другие – лишь пустыни и руины. Все черты подобной антисистемы обнаруживает ультрасовременное западное общество, в первую очередь, США.

Если этнос как система – природное образование, опосредованное в своем развитии социальными аспектами, то деструктивный этнос как антисистема – не столько биологическое явление, сколько искусственное, и значит неестественное. Также и состояние борьбы с природой есть противоестественный процесс, порожденный безудержным человеческим эгоизмом и завышенными, а то и негативными потребностями, вызванными извращенной психикой и аморальным сознанием. Выходит, корень экологических проблем, вызванных антропогенными факторами, заключается в нравственности, моральном выборе человека, а также в его социопсихической ориентации. Здесь и потребительская психология, и социопатия, и отчуждение, и акты вандализма и многое другое, что превращает человека разумного в «двуногий скот», подталкивая его к «войне всех против всех».

Согласно Л. Гумилеву, в биологическом отношении человек является крупным хищником и занимает вершину любого биогеоценоза. «Биоценология показала, что человек входит в биоценоз ландшафта как верхнее завершающее звено, ибо он – крупный хищник и как таковой подвластен эволюции природы, что отнюдь не исключает наличия дополнительного момента – развития производительных сил, создающих техносферу, лишенную саморазвития и способную только разрушаться» (Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. – М.: Рольф, 2001, С. 33). В то же время следует отметить, что «тотальным хищником» человек является как раз таки не в биологическом, а скорее в социальном отношении. Человек не обладает какими-либо природными механизмами (органами тела), предназначенными для нападения и убийства крупных жертв. Австрийский зоолог и этолог Конрад Лоренц совершенно верно указывал, что «человек как раз не имеет «натуры хищника». Большая часть опасностей, которые ему угрожают, происходит от того, что по натуре он сравнительно безобидное всеядное существо, у него нет естественного оружия, принадлежащего его телу, которым он мог бы убить крупное животное» (Лоренц К. Агрессия / Горелов А. А. Концепции современного естествознания: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. – М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2002, С. 462). «Хищнический» характер человеческой самоорганизации проявляется не столько в биологическом плане – в мясоедении и охоте, сколько в плане социальном – изобретение орудий для охоты и убийства себе подобных, то есть оружия. В этом же ряду – экспансия этносов и политических образований за счет завоевания других народов и государств и присоединения и захвата территорий, населенных представителями своего вида и других видов живых существ. Вся история существования вида Homo sapiens характеризуется постоянными войнами и конфликтами меж собой, а также безжалостным истреблением флоры и фауны, представляющих важнейшие звенья биосферы Земли. В этом плане человек, несомненно, хищник и верхнее звено в пищевой цепи биоценоза. Хищнический характер деятельности человека и общества в целом привел к возникновению и нарастанию глобальных проблем современной гиперцивилизации.

 

 

ГЛОБАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОСТИ

 

 

Во всем комплексе глобальных проблем современности, совершенно определенно вставших в настоящий момент перед человечеством, можно выделить три большие группы. Первая группа – проблемы КОСМОГЕННОГО характера (вероятность столкновения Земли с кометой или крупным астероидом). Вторая группа – проблемы БИОГЕОГЕННОГО (то есть порожденные земной природой, независимо от человека) характера (стихийные бедствия, природные катаклизмы – смерчи, тайфуны, цунами, наводнения, потопы, землетрясения, извержения вулканов, сели и лавины; эпидемии и пандемии, вызванные известными и новыми патогенными возбудителями).

Третья группа, самая многочисленная – проблемы АНТРОПОТЕХНОГЕННОГО характера (порожденные человечеством и созданной им техникой и технологией), в том числе: экологические проблемы (разрушение озонового слоя – озоносферы, влекущее повышенный парниковый эффект, накопление СО₂ и как следствие глобальное потепление и связанное с ним ускоренное таяние арктических и антарктических льдов, а значит повышение уровня мирового океана; вырубка лесов и опустынивание; загрязнение земли, вод и атмосферы промышленными выбросами, смогом, химическими удобрениями, радиоактивными отходами и ядовитыми веществами; истребление представителей флоры и фауны, ведущее к невосполнимому исчезновению множества видов); социально-экономические проблемы (перенаселенность планеты, влекущая нехватку продовольствия, питьевой воды, медикаментов, плодородных земель, территорий проживания; безудержный рост потребления, непродуманный экономический рост, неэффективное использование природных ресурсов, влекущее за собой дефицит энергии и сырья, накопление огромного количества не перерабатываемых отходов промышленного и сельскохозяйственного производства); политические проблемы (противостояние богатых и бедных, как в масштабе социальных групп, так и в масштабе регионов, стран и народов; экономическое, социально-политическое и культурное неравенство; терроризм и преступность, шовинизм и национализм, религиозный фундаментализм и крайний трайбализм – с одной стороны, и несправедливая, неравноправная глобализация, мондиалистские устремления, культурная и политико-экономическая экспансия Запада на весь мир – с другой стороны; регионально-локальные и мировые войны – традиционные, биологические, химические, климатические, психотронные, угроза ядерного катаклизма); психофизиологические проблемы (генетические мутации и уродства, вспышки массовых инфекционных заболеваний, рост числа психических отклонений, СПИДа, наркомании и алкоголизма); нравственные проблемы (отчуждение человека от природы, общества, техносферы, а затем и от самого себя; потребительская психология, культ наслаждений; агрессивная социопсихологическая установка по принципу «войны всех против всех»; рост числа деструктивных религиозно-мистических культов и сект асоциального характера; нарушение в научной и технологической областях правил биоэтики, неконтролируемый рост сомнительных в нравственном отношении и откровенно антигуманных исследований и их результатов).

Более подробная и конкретная раскладка проблем глобального характера, встающих перед человечеством, такова.

1. Падение объемов производства зерна и урожаев зерновых культур продиктовано как сокращением плодородных земель, так и уменьшением объемов воды для орошения. Понижается и плодородие почвы – ввиду уничтожения гумуса.

2. Вывод все возрастающими темпами пахотных земель из оборота. Падение продуктивности оставшихся в обороте земель.

3. Уменьшение запасов питьевой и вообще пресной воды ввиду пересыхания рек и водоемов, понижения уровня грунтовых вод. Происходит этот процесс из-за интенсивного и порою расточительного использования пресной воды в хозяйственных и бытовых нуждах.

4. Бесплановый и часто просто варварский вылов морской рыбы и прочей морской фауны, китобойный промысел ведут к катастрофическому истощению морских животных ресурсов, к истреблению многих видов. При этом альтернатива сплошному вылову рыбы – развитие аквакультуры (разведение рыб и водных организмов) – повлечет за собой увеличение расходования кормовых ресурсов, в которых помимо рыбоводства остро нуждается животноводство.

5. Ухудшение состояния и сокращение размеров природовосстановительных зон – лесопарков, заповедников, национальных парков, заказников, пригородных лесных территорий – в результате загрязнения окружающей среды и ускоренного роста населения (в особенности, городского). Исчезновение лесов происходит также ускоренными темпами из-за сведения лесов под пастбища, пахотные земли и города. Вытаптывание пастбищ, истощение земли на пахотных территориях, отрицательное влияние на окружающую среду мегаполисов, безжалостная вырубка лесов и завышенные объемы заготовок древесины, затопление лесов в результате постройки плотин ГЭС, антропогенный характер лесных пожаров – все это ведет к планомерному сокращению лесных массивов. При этом забывается, что леса – не только места обитания биологических особей, но и основные поглотители углекислого газа, накопители влаги, регуляторы осадков. Лесопосадки, кроме всего, необходимы для борьбы с водной и ветровой эрозией почв.

6. Неуклонное сокращение биологического многообразия. Исчезновение многих видов флоры и фауны происходит главным образом за счет расширения ареала людских поселений. Но помимо сокращения среды обитания действуют и такие факторы, как загрязнение биогеоценозов отходами человеческого производства и жизнедеятельности, хищнический характер использования биоресурсов – охотничьего и рыболовного промысла, сбора трав, ягод, грибов, орехов.

7. Изменение состава атмосферы и климата (парниковый эффект) в результате концентрации углекислого газа. Наибольший вклад вносит возрастание объемов сжигаемого природного топлива. В результате всевозрастающих потребностей в энергии потребление ископаемого горючего и древесины будет возрастать, что приведет как к истощению запасов природного топлива, так и к дальнейшему росту выбросов углерода и других токсичных химических веществ и попадание их в воздух, воду и почву.

8. Рост населения, сопровождающийся экспоненциальным ростом производства и потребления, провоцирует неконтролируемое увеличение промышленных и бытовых отходов. Это ведет к ухудшению экологической ситуации, повышению давления на окружающую среду. На 1998 год население стран мира (свыше 100 млн. человек) было: Китай – 1255 млн., Индия – 976 млн., США – 274 млн., Индонезия – 207 млн., Бразилия – 165 млн., Пакистан – 148 млн., Россия – 147 млн., Япония – 126 млн., Бангладеш – 124 млн., Нигерия – 122 млн. человек.

9. Такие социальные проблемы, как проблема занятости, образования, жилья, преступности в результате дальнейшего неконтролируемого роста населения и урбанизации будут только обостряться (в особенности, в развивающихся странах).

 

 

КОЭВОЛЮЦИОННЫЙ ПУТЬ РЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМ ПЛАНЕТАРНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

 

 

Нарастание проблем глобального и регионального характера своими причинами имеют прежде всего отчуждение человека от природы и общества, а общества в целом – от окружающей природной среды.

Человек, будучи одновременно существом и биологическим, и социальным, постепенно отдалился от природы и в процессе отчуждения от окружающей (природной) среды встал на путь противоборства с нею. Попервоначалу сознание человека было направлено в сторону природы, а не от нее. Но в дальнейшем, по мере социально-экономического развития люди стали обособляться от биосферы, противопоставляя свое «мы» всему остальному миру, теряя с ним духовное родство и привычные связи.

Парадокс, но нарушение экологического равновесия достигло небывалого размаха именно в эпоху НТР, а общая ситуация обострилась на пике научно-технического прогресса. Тому есть свои причины. И важнейшие из них лежат как в материальной, так и в духовной сферах человеческой жизнедеятельности.

Прогресс в области общественных отношений и в производстве отнюдь не снял возникшие ранее противоречия между человеческим потреблением и природной средой. «Не будем однако слишком обольщаться нашими победами над природой. За каждую такую победу она нам мстит. Каждая из этих побед имеет, правда, в первой линии те последствия, на которые мы рассчитывали, но во второй и третьей линии совсем другие, непредвиденные последствия, которые слишком часто уничтожают значение первых» (Энгельс Ф. Диалектика природы. – 6-е изд. – М.: Партиздат, 1933, С. 57). При этом нет принципиальной разницы между типом общественно-экономической формации, а значит, целевой направленностью хозяйственного развития. Действительно, если целью капиталистической хозяйственной деятельности (как в производственной, так и в непроизводственной сферах) является получение максимальной прибыли, как правило, вне зависимости от результатов антропогенного воздействия на природу, то целью социалистической экономической деятельности является удовлетворение и возвышение разнообразных и все более возрастающих потребностей всех членов социалистического общества. Но и в том, и в другом случае ПРОТИВОРЕЧИЯ между народным хозяйством и экосистемами, то есть между обществом и природой – неизбежны, ибо количество природных ресурсов все же ограничено, а исключить большее или меньшее загрязнение окружающей среды в результате переработки веществ и энергии, с последующими выделениями отходов, мы пока не в состоянии – до тех пор, пока повсеместно не будут внедрены полностью безотходные производства с замкнутым циклом.

Другой вопрос, что при плановой экономике и подавляющем преобладании общественной собственности, то есть в рамках социалистического общества и присущего ему народного хозяйства, преодолевать вышеуказанные проблемы можно с большей эффективностью и за меньшие сроки, ибо отсутствует главное препятствие – хищнический характер хозяйственной деятельности капитализма с присущими ему типами частной и авторитарной собственности, рыночная полухаотическая стихия и антигуманная ориентация на безудержный рост потребления – любой ценой получить вожделенные (и подчас мнимого ценностного содержания) блага «здесь и сейчас». «Главное препятствие для перехода на новые рельсы развития – это стихийно-рыночное развитие, продолжающее природопокорительскую стратегию действий сообществ по отношению к биосфере» (Валянский С. И., Калюжный Д. В. Третий путь цивилизации, или Спасет ли Россия мир? – М.: Изд-во Эксмо, 2002, С. 135). Очевидно, следует вести речь об экологически-ноосферном, коэволюционно-неантагонистическом характере и основании будущего социалистического (а значит неклассового и негосударственного) общества в глобальных масштабах. «На рубеже, отделяющем человечество от приближающейся экологической катастрофы, становится ясным также, что преодоление экологического кризиса, выход из катастрофы возможен только на основе плановой экономики» (Орлов В. В. История человеческого интеллекта. Ч. 3. Современный интеллект. – Пермь: Издательство Пермского университета, 1999, С. 162-163).

Сюда же, к материальным причинам серьезного ухудшения экологической обстановки, как было указано выше, необходимо отнести и продолжающую увеличиваться быстрыми темпами численность населения планеты. В 1700 г. человечества было 600 млн. человек, а спустя 150 лет, в 1850 г. – 1,2 млрд. За минувшие сто лет к 1950 г. численность возросла более чем вдвое, составив 2,5 млрд., а спустя еще три с половиной десятка лет вновь удвоилась, достигнув 5 млрд. человек. К началу III тысячелетия добавился еще один миллиард.

Увеличивается население – растут потребности, а значит, возрастает потребление и соответственно производство (в экстенсивных масштабах). В свою очередь развитие и расширение производственных (промышленных, сельскохозяйственных, энергетических, транспортных) мощностей ведет к дальнейшему и еще большему использованию (выкачиванию, отторжению) ресурсов природы и к ее загрязнению. Природные ландшафты вытесняются антропогенными – прежде всего урбанистическими.

Ежегодно все мировое хозяйство выбрасывает в атмосферу 200 млн. тонн окиси углерода, свыше 50 млн. тонн углеводородов, 120 млн. тонн золы, 150 млн. тонн двуокиси серы, а также окислы азота, фтористые соединения, ртуть и другие токсичные вещества.

В области духовной культуры налицо сложившийся за пару-тройку столетий промышленной революции и научного прогресса разрыв между ценностными, этико-эстетическими, духовно-нравственными критериями и императивами – с одной стороны, и научно-техническим подходом отстраненности от последствий технико-технологической деятельности и результатов научных открытий – с другой стороны. Особенно такое отношение к целям и результатам своей деятельности свойственно естествознанию. Наука абстрагировалась от гуманистических ценностей, игнорируя ноосферный и коэволюционный императив общественно-исторического развития, в итоге – угроза глобальных катастроф, проблема выживания человечества и всего живого на планете. Не бывает независимых, «абстрактных» научных исследований и технических достижений и изобретений. В мире, в природе, представляющей собой единую систему, все взаимосвязано, в том числе любая человеческая деятельность (материальная, духовная) и состояние окружающей среды, устойчивость биогеосферы. «Речь, по сути дела, идет о формировании экологического мышления, которое является необходимым элементом, цементирующей основой человеческой деятельности в природе, включая позитивные и негативные технологические воздействия на нее на основе научно-технического прогресса» (Фролов И. Т., Юдин Б. Г. Этика науки: Проблемы и дискуссии. – М.: Политиздат, 1986, С. 207).

Сложившееся на Западе мнение (базирующееся, в основном, на исследованиях Римского клуба) о причинах затяжного экологического кризиса, заключающихся в непомерном росте населения, потребления и производства – такое мнение все же несколько упрощенно.

Экологические катастрофы случались в прошлом и при весьма низкой степени плотности населения. Например, превращение в пустыни многих районов в Древней Элладе, Месопотамии и Северной Африке, где цветущие некогда местности в результате деятельности древних скотоводов были безжалостно вытоптаны и опустошены скотом. В Междуречье плодоносная земля была необратимо истощена неправильной ирригационной деятельностью. Также можно упомянуть опустынивание древней Палестины в результате безудержной вырубки лесов ливанского кедра.

Разумеется, нельзя говорить и о существовании в то время какого-либо мало-мальски развитого промышленного производства. В то же время связь между численностью (плотностью) населения, уровнем развития промышленной инфраструктуры и степенью загрязнения окружающей среды далеко неоднозначна. Так, более населенные и промышленно развитые Нидерланды и Япония по снижению уровня экологического загрязнения могут дать фору Франции или Турции, где плотность населения меньше, а производственный потенциал ниже.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что остановить рост населения, а значит возрастание потребления ресурсов, представляется весьма проблематичным, если не невозможным. Речь необходимо вести все же об ограничении потребления, сдерживании ненасущных, второстепенных потребностей, переводе промышленности и всего хозяйства на безотходные и возобновляемые циклы, отказе от материало-, энерго- и трудоемкого производства вооружений, более жестком контроле над мировой преступностью. Это проблемы, решаемые как в плоскости политико-экономической и юридической, так и духовно-нравственной, мировоззренческой.

К 90-м гг. ХХ в. площадь земель, подвергшихся опустыниванию, достигла 5 млрд. га. Для остановки этого процесса необходимы средства в размере около 70 млрд. долларов – это в две тысячи (!) раз меньше мировых совокупных расходов на производство оружия. Помимо безудержного поглощения ресурсов, ведущего к их исчерпанию, подобная аморальная деятельность (гонка вооружений вкупе с теневым бизнесом) ведет к глобальному экологическому кризису и, в конечном итоге, к гибели человеческой цивилизации. Одной угрозы ядерной войны, в результате которой исчезнет большинство животных и растительных организмов (включая и человека), достаточно, чтобы начать принимать радикальные меры по всеобщему разоружению и безоговорочному отказу от производства ядерного, химического, биологического и климатического оружия массового поражения.

Проблемой огромной важности является и нерациональная, расточительная переработка природных ресурсов. При существующих технологических процессах в конечный продукт превращается лишь полтора-два процента добываемого природного вещества. Львиная же доля уходит в отходы производства и бытовой сферы. Поэтому столь важным становится повсеместное внедрение ресурсосберегающих технологий, равно как и технологий «чистых», противозагрязняющих.

Здесь необходимо отметить, что внедрение и освоение подобных технологий требует значительных вложений, как и затрат на природоохранную деятельность. С точки зрения наиболее эффективной отдачи от производства и получения максимальной прибыли любой собственник будет стремиться сократить расходы и тем самым повысить доходы. Простой экономический расчет показывает, что собственнику выгодна низкая оплата труда наемных работников, сокращение трат на социальные нужды работников и игнорирование расходов на внедрение науко- и капиталоемких ресурсосберегающих технологий. Такое сплошь и рядом имеет место в любом классовом обществе, которое, по словам российского философа Владислава Евгеньевича Бугеры, «неизбежно порождает конкуренцию, …неизбежно делающую расходы на охрану природы невыгодными и рискованными» (Бугера В. Е. Сущность человека. – М.: Наука, 2005, С. 90) для большинства собственников.

Подобное поведение свойственно, как мы видим из истории, не только для капитализма с его жаждой наживы, но и для экономики государственно-монополистического квазисоциализма (существовавшего реально в СССР и подобных ему странах «соцлагеря»), многие теоретики и практики которой рассматривали подобные вложения как помехи (побочные необязательные затраты), снижающие экономическую эффективность производства. Проистекало это из взгляда на природу лишь как безграничный источник сырья, этакий рог изобилия с нескончаемыми энергетическими, вещественными и информационными ресурсами.

При этом не учитывается еще и то, что если ранее, на протяжении многотысячелетнего существования человечества, как в доцивилизационной, так и в цивилизационной форме, изменения в биосфере в результате антропогенного воздействия носили локальный характер, то с началом промышленной революции и дальнейшим ходом научно-технического прогресса хозяйственная деятельность людей вовлекает природные ресурсы и воздействует на окружающую среду в планетарных масштабах. Вышесказанное позволяет выделить существенную черту современной научно-технической революции: в производственный процесс включается в той или иной мере вся биосфера. А это означает, что «научно-технический прогресс способствовал превращению биосферы во всеобщий предмет труда» (Кочергин А. Н. Экология и техносфера. – М., 1995, С. 23). Подобное, чаще всего негативное, влияние нарушает устоявшиеся связи в глобальной системе биогеосферы, ведет к необратимой ее деградации. Индустриальные общества капитализма и государственно-монополистического квазисоциализма различаются в этом отношении лишь степенью деструктивного воздействия на природу, но в основе обеих формаций – идея экстенсивного развития экономики и максимального извлечения ресурсов при освоении природы.

Цель – все более повышающийся рост потребления, удовлетворение всех мыслимых и немыслимых завышенных потребностей – индивидуальных и коллективных. В хозяйственной же деятельности этих обществ до последнего времени преобладали ресурсозатратные, природоемкие, высокоотходные, загрязняющие технологии индустриальной фазы.

В постиндустриальном обществе, в технико-технологической деятельности которого преобладают новейшие информационные и биотехнологии, вставшие проблемы тотального хозяйственного переустройства и переоборудования должны быть решены в предельно сжатые сроки, пока, как представляется, деградация окружающей природной среды не превратилась в необратимый процесс лавинообразной или постепенной гибели биосферы. «Чтобы не нарушать… уникальную согласованность и «тонкую» самоорганизацию (природы – Э. Б.), поведение человека должно быть в высшей степени природосообразным, а мышление (и сознание) экологическим, субъектно-экоцентричным» (Гранатов Г. Г. Концепции современного естествознания (система основных понятий): учебно-методич. пособие. – М.: Флинта; МПСИ, 2005, С. 45).

Взаимоотношение общества и природы возможно в двух направлениях: либо совместное и неантагонистическое развитие (кооперативная эволюция), ведущее к обоюдному прогрессу, при котором человек облагораживает природу, заботится о ней, способствует возобновлению изъятых ресурсов и воспроизводству биогеосистемы в целом; либо эгоистично-потребительское отношение на принципах антагонизма, ведущее к широкомасштабному разрушению экосистем в результате интенсивного ресурсопользования и тотального загрязнения отходами производства и жизнедеятельности общества в целом и, в конечном итоге, – к регрессу и деструкции обоих важнейших звеньев биосоциосистемы.

Последствия творимой человеком деградации природы не сопоставимы с результатами стихийных бедствий, спонтанно возникающих в той или иной местности и вызывающих частичные или масштабные разрушения отдельных экосистем (одним из звеньев которых является человек и созданная им искусственная среда). Ибо по прошествии стихийных разрушений в природе запускается механизм восстановления – то есть природа проявляет себя как устойчивая система. При глобальных катастрофах антропогенного характера разрушается сам механизм восстановления, и биосфера гибнет окончательно и бесповоротно – некому, да и нечего будет восстанавливать.

Рассматривая возникшие (и все возникающие новые) перед человечеством проблемы, представляется ошибочным курс мирового сообщества на все более интенсивный рост производства. Во-первых, темпы экономического роста опережают прирост населения. Так, с 1965 по 1990 гг. население планеты выросло в 1,6 раза, а производство в 2-5 раз. При этом проблемы голода, болезней, нехватки воды, дефицита энергии, транспорта не уменьшились, а возросли (равно как и социальные болезни – преступность, торговля людьми, наркомания, алкоголизм). Происходит это от несправедливого неравномерного распределения продуктов, товаров, энергоресурсов и услуг среди населения планеты. Не секрет, что львиная доля потребления мировой продукции промышленности, аграрного сектора, энергии приходится на развитые страны Запада (народы и государства «золотого миллиарда») и прежде всего США. «Промышленно развитый и процветающий Север, где живет всего шестая часть населения Земли, съедает 70% планетарных ресурсов. Население растет в тех районах мира, где оно наиболее бедно. А ресурсы планеты расходуются в основном в богатых странах» (Валитов О. К., Умеркаев Ф. Г. Цивилизационные проблемы России: Курс лекций для студентов высших учебных заведений. – Уфа: РИО БашГУ, 2002, С. 7-8). Выкачивая ресурсы со всей планеты, западное постиндустриальное общество при своем многократно и необоснованно завышенном потреблении обрекает народы неразвитых, слаборазвитых стран и стран с переходной экономикой (где сосредоточена большая часть населения планеты) на нищету, голод, антисанитарные условия проживания, низкий социально-экономический уровень.

Во-вторых, растет и ширится смертность, подверженность различным заболеваниям во всех обществах мировой цивилизации, не минуя населения ни развитых, ни развивающихся, ни отсталых стран. Помимо новых, пандемически опасных заболеваний типа СПИДа, лихорадки Эбола, нетипичной пневмонии, птичьего гриппа, модифицированной инфекции гепатита, повышается уровень традиционных заболеваний, ныне связанных с последствиями загрязнения воздуха, воды и продуктов питания. Все это побочные эффекты производственного роста.

В-третьих, как уже говорилось, огромные расходы и ресурсы, причем наиболее качественный общественный продукт, затрачиваются на производство вооружений. «…Основной путь предотвращения глобальной экологической катастрофы – отказ от гонки вооружений, постепенное сокращение и в конечном счете ликвидация всех видов оружия массового уничтожения, полная ликвидация опасности ядерной войны, в которой не может быть ни победителей, ни побежденных» (Будыко М. И., Голицын Г. С., Израэль Ю. А. Глобальные климатические катастрофы. – М.: Гидрометеоиздат, 1986, С. 145). В мире ежегодно (цифры на 1989 г.) расходуется около 1 трлн. долларов на военные расходы (оборонная промышленность, военные действия, содержание вооруженных сил).

Наконец, в-четвертых, тенденция в современной производственной инфраструктуре такова, что при существующих (и повсеместно преобладающих) ресурсоемких технологиях производство работает в основном на себя, то есть преобладает производство средств производства, во многом исключая производство потребительских благ для людей, да еще с недопустимым уровнем разрушения и загрязнения природы. Отсюда урон для людей, для общества в целом и для окружающей среды. Современное экстенсивное производство не оправдывает себя.

В мировом сообществе (в особенности, в экономической и политической сферах) сложились два устойчивых и ложных убеждения: первое – что естественные ресурсы неисчерпаемы, а второе – что мировоззренческие и идейно-идеологические основы существующих политических систем и обществ являются непогрешимыми истинами в последней инстанции. Увы, жизнь показала, что это не так – как в первом, так и во втором случае. При этом, ошибочная точка зрения в данных вопросах была присуща как капиталистическому, так и социалистическому обществу. Ложных целей, ошибочных решений, неправильного подхода не избежал никто из промышленно развитых держав. Масла в огонь добавила установка на экономическое соперничество (вспомним лозунг: «Догнать и перегнать Запад!»), политическое противостояние, гонка вооружений.

Следует помнить и о том, что сами по себе благие решения и действия по охране природы отнюдь не гарантируют защиту ее от разрушения и загрязнения. Несмотря на создание самых новейших и совершенных безопасных технологий, машин и сооружений, всегда остается реальная возможность возникновения аварий. Так, миф о полной безопасности АЭС развеяла трагедия Чернобыля, прямой ущерб от которой составил 8 млрд. рублей (в ценах 1988 г.).

Источники выбросов загрязняющих веществ можно условно разделить на стационарные и мобильные. К стационарным относятся промышленные предприятия (газовые выбросы, сточные воды), энергетика (ТЭС) и коммунально-бытовое хозяйство городов (свалки, мусоросжигающие заводы). К мобильным – транспорт, в особенности автомобильный, дающий наибольшее количество выбросов загрязняющих веществ.

Меры по преодолению разрушительного воздействия энергетики на природу должны заключаться в следующем. Во-первых, необходимо взять за правило обязательное оборудование на всех типах ТЭС установок по улавливанию отходящих газов и, прежде всего, сернистого ангидрида. Из уловленного сернистого ангидрида в процессе переработки получается серная кислота и кристаллическая сера, необходимые в промышленности.

Во-вторых, актуально внедрение новых технологий, обеспечивающих более экономный расход топлива, а значит позволяющих значительно понизить уровень вредных выбросов. Применение «чистых» процессов сжигания угля позволит во много раз повысить КПД ТЭС, сократить объем сжигаемого топлива и в результате – снижение выбросов в окружающую среду.

В строительстве ГЭС предпочтение следует отдавать малым и средней мощности электростанциям, для которых не требуются гигантские водохранилища, а значит будет исключено широкомасштабное затопление и нарушение речных экосистем. Будущее за новыми разработками турбин и генераторов для малых станций, не требующих возведения зданий и плотин. Крупные же ГЭС должны строиться на отводных рукавах больших рек, что также позволит обойтись без колоссальных сооружений – плотин и водохранилищ.

В атомной энергетике имеются свои проблемы – это проблема захоронения и обезвреживания радиоактивных отходов, и вероятность возникновения аварийных ситуаций и крупных аварий на АЭС. В решении проблемы безопасности атомных станций существенным выглядит предложение отдельных ученых о размещении АЭС в отработанных крупных карьерах (глубина до полукилометра, скальное основание, отсутствие водоносных горизонтов). Вокруг таких открытых горных разработок складывается незаселенная опустошенная местность («лунный» ландшафт), поэтому в случае аварии риск распространения смертоносной радиации значительно меньше. К тому же облегчается захоронение АЭС в глубоких карьерах.

Очень важным и перспективным на современном этапе, при сложившейся экологической обстановке, представляется переход на альтернативные, возобновляемые источники энергии. Речь идет об энергии ветра (ветряные электростанции и ветроэнергетические установки), солнца (солнечные батареи и гелиостанции), морских приливов и отливов, внутреннего тепла Земли, геотермальных вод, отходов сельхозпроизводства (биомассы).

Огромной важности значение приобретает экономия ресурсов, а значит и снижение антропогенного разрушающего и загрязняющего воздействия на природу. Речь идет о вторичной переработке. В металлургии и горнодобывающей отрасли это – сбор и переплавка металлолома, в лесной и бумажной промышленности – сбор макулатуры и последующая ее переработка, а также утилизация древесно-стружечных отходов.

Отрасли тяжелой промышленности, сырьевые отрасли являются самыми ресурсо- и капиталоемкими, именно они наносят наибольший ущерб окружающей среде и обществу. Выбросы в воздух, загрязнение почвы и вод твердыми отходами, разрушение ландшафтов в результате открытых способов горных разработок – таков не полный перечень вредных воздействий данных отраслей индустрии.

Не отстает от них и химическая промышленность. Наглядно иллюстрируют этот тезис аварийные выбросы вредных веществ и ядохимикатов на уфимских нефтеперерабатывающих заводах в конце 80-х – начале 90-х гг. Превышение ПДК в воздухе и в водозаборных участках рек Белой и Уфа хлора, хлорфенолов, бензпирена, хлористого водорода в десятки раз – нанесло значительный ущерб здоровью жителей г. Уфы и близлежащих поселений, урон локальным экосистемам.

Грубейшей ошибкой, влекущей за собой большие материальные потери, является игнорирование лесосводки и лесоочистки зон, затопляемых при строительстве ГЭС и создании при них водохранилищ. Лес (в особенности ценных пород) в зонах затопления не вырубается и не вывозится, что ведет к существенным потерям ценного сырья (древесины), а затем и к дополнительным затратам по очистке водозаборов электростанций, забиваемых плавающей древесиной. Водохранилища переполняются вымытыми со дна и вырванными с корнем деревьями.

Среди отраслей общественного производства сельское хозяйство наиболее тесно связано с естественными экосистемами (биогеоценозами) – с живыми (растения, животные, микрофлора) и косными (почва, водные источники, температура и влажность воздуха) объектами природы.

Естественные экосистемы к настоящему времени значительно потеснены искусственными агробиологическими системами, входящими в состав антропогенного ландшафта. Но вместе они образуют единую систему – природно-антропогенный ландшафт, связи в котором между общественным производством, материально-технической деятельностью людей – с одной стороны, и природной средой – с другой стороны, настолько тесны и взаимно переплетены, что изменение какого-то одного свойства ландшафтного потенциала ведет к изменениям во множестве других его звеньях.

Важнейшими свойствами ландшафтного потенциала является устойчивость к нагрузкам антропогенной деятельности, воспроизводство, самоочищение.

По мере повышения потребностей в производстве и потреблении материальных благ, территориях для удобного проживания, роста численности населения, повышается значение культурных агробиоценозов, уровень биологической продуктивности которых неизмеримо выше, чем у естественных экосистем.

Одной из основных проблем функционирования агробиоценозов является нарушение естественного оборота веществ. Это и обеднение почвы (потери гумуса) из-за интенсивного землепользования, и ветровая и водная эрозия земель, и гибель полезной микрофлоры в результате завышенной химизации.

Необходимо помнить, что агробиоценозы при их интенсивном использовании уже не способны в полном объеме к восстановлению и самоочищению. Чтобы сохранить их продуктивность, требуется внесение большого количества органических (а не минеральных) удобрений, грамотное проведение иных агротехнических мероприятий – соблюдение севооборотов, экологически безвредная обработка почвы (безотвальный способ пахоты, применение машин, в меньшей степени нарушающих структуру почвы), водные и лесные мелиорации.

В мелиоративной деятельности приоритет нужно отдавать не экстенсивному и ресурсозатратному орошению и осушению земель, а приемам комплексной мелиорации – полезащитные лесопосадки, борьба с эрозией, известкование кислых почв и гипсование солонцов, окультуривание естественных лугов и пастбищ.

Благодаря только повсеместному внедрению полезащитных лесонасаждений и более широкому использованию пойменных лугов и естественных сенокосов будет сэкономлена огромная доля ресурсов и капиталовложений и, соответственно, значительно снизится антропогенная нагрузка на экосистемы.

В результате высокой концентрации населения возникает множество социально-экономических и экологических проблем. В их числе повышенная скученность городского населения, переполненные автомагистрали, нехватка жилья, санитарно-эпидемиологические проблемы, высокий уровень криминала, недостаток коммунальных услуг и удобств, кварталы-гетто. Но более всего беспокоят проблемы загрязнения окружающей среды, ведь подавляющее большинство индустриальных объектов и транспорта сосредоточены именно в городах (в особенности, в мегаполисах). Отсюда неизменно высокий, а порою (во время пиковых выбросов) и запредельный уровень вредных выбросов в атмосферу (смог), водные источники и почву, повышенный уровень шума, вибраций.

Плотность населения городов и в первую очередь городов-гигантов самая высокая. Соответственно и высока в урбанистических системах антропогенная нагрузка на окружающие природные ландшафты. В самих мегалополисах естественная биосреда в значительной степени, и естественная геосреда в некоторой степени – сведены на нет и заменены искусственной средой – техносферой плюс культурные антропобиоценозы.

Особая проблема – городские и пригородные свалки, которые занимают нужные для сельскохозяйственных и культурных нужд территории, загрязняют окружающее пространство (почву, воды, воздух) токсичными выделениями, одним словом, превращают земли в непригодный для жилья пейзаж. При этом большая часть вывозимого мусора и отходов (и затем закапываемого или сжигаемого на свалках) подлежит вторичной переработке. Помимо улучшения состояния окружающей среды утилизация отходов приносит огромную экономическую выгоду.

Решение урбанистических проблем заключается в рациональном с экологической и санитарной точек зрения планировании городского строительства и расселения, создания поселений-комплексов в тесном контакте с природой (города-сады, научные городки, экопоселки), строительство экодомов, замена загрязняющих технологий энергообеспечения на экологически чистые и возобновляемые (солнечные аккумуляторы, ветровые установки, биорекреаторы, водородные установки), перевод автотранспорта на водородное топливо (на первом этапе – замена бензина и дизельного топлива на природный газ), приоритетное развитие электротранспорта, повсеместное увеличение зеленых насаждений в черте города, обязательное подзаконное оборудование промышленных предприятий новейшими очистными сооружениями и установками, стопроцентная и экологически безвредная утилизация твердых и жидких промышленных и бытовых отходов.

В результате антропогенной деятельности происходит исчезновение видов животных и растений. Только за период с начала ХХ в. до 70-х гг. вымерло 76 видов высших животных, сотни видов высших растений. За весь ХХ в. общее количество исчезнувших представителей растительного и животного мира достигло 1 млн. видов (львиную долю здесь составляют бактерии, простейшие, водоросли).

Процесс вымирания видов ранее имел естественный характер, при этом одни формы жизни заменялись другими. За последние же сто лет исчезнувшие и исчезающие представители флоры и фауны стали жертвами именно человеческой деятельности, а процесс возникновения новых форм и видов нарушен, то есть нарушено воспроизводство биосферы – видовое и популяционное.

К чему это ведет, наглядно показывает системный подход. Органический мир (биота), наряду со своим местообитанием и продуктами жизнедеятельности (биокосное вещество) составляющий биосферу – живую оболочку Земли, представляет собой единую организованную систему органического типа (Рис. 7), входящую в надсистему биогеосферы (планеты Земля) и одновременно включающую в себя подсистемы – фитосферу (растительный мир), зоосферу (животный мир), протистосферу (мир микроорганизмов), антропосферу (человеческий мир). Все виды, популяции и отдельные индивиды являются звеньями и элементами данной системы – биоты, с присущим ей биологическим разнообразием генов, видов и экосистем. При этом, «биоразнообразие характеризует состояние биосферы Земли, а динамика биоразнообразия – динамику состояния биосферы, ее жизнеспособности и жизнедеятельности» (Федотов А. П. Глобалистика: Начала науки о современном мире: Курс лекций. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Аспект Пресс, 2002, С. 61). Естественно, все звенья и подструктуры биоты (и шире – биосферы) связаны между собой множеством функциональных и структурных связей – непосредственных (прямых) или опосредованных (косвенных). То есть ее структура пронизана, как это видно на рисунке, многочисленными коэволюционными связями и отношениями. Гибель, уничтожение какого-то одного вида живых организмов отражается на состоянии других элементов и звеньев системы. Исчезновение различных элементов ведет к неустойчивости системы и ее возможному в дальнейшем разрушению. Отсюда становится понятным, что гибель отдельных видов микроорганизмов повлечет за собой изменение в жизнедеятельности высших царств и подцарств растительного и животного миров, в том числе и человека. «Исчезновение любого низшего звена Ц. п. (пищевой цепи – Э. Б.) ведет к исчезновению всех выше стоящих ее звеньев…» (Реймерс Н. Ф. Популярный биологический словарь. – М.: Наука, 1990, С. 480). В природе многое взаимосвязано – не понимать это по меньшей мере недальновидно, если не преступно.

Сокращение животного и растительного разнообразия, исчезновение видов идет параллельно с разрушением природных ландшафтов, заменой их антропогенными ландшафтами, искусственной средой техносферы. В США в конце XVII века сплошные леса занимали территорию около 2 млн. км². Ныне подавляющая часть их уничтожена, вместе с дикими равнинами (прериями) превращена в пашни, пастбища и урбанистические ландшафты. Земля, вытоптанная скотом, подвергается ветровой и водной эрозии и истощается. Такова деятельность поселенцев и их потомков, приведшая к уничтожению природной среды.

Важным ресурсосберегающим и природоохранным мероприятием является повсеместное полезащитное лесонасаждение, посадка лесных полос вдоль берегов водоемов.

В России темпы лесоприроста были весьма низкими. Более того, за весь минувший век площадь приспевающих, спелых и перестойных хвойных лесов значительно сократилась. Новые посадки проводятся в неполном объеме, поэтому воспроизводство лесов катастрофически не поспевает за их экстенсивной вырубкой. Лесовосстановление должно опережать или хотя бы полностью покрывать эксплуатацию лесов. Пока что расчетная лесосека из сиюминутной экономической выгоды повсюду упорно превышалась. Интенсивно вырубались леса Северо-Запада, Кавказа, Урала, затем перешли на вырубку северных и сибирских лесов. «Безбрежное море» тайги (пармы), страдая от пожаров и лесозаготовки, постепенно уменьшается в размерах.

Помимо сокращения объемов лесозаготовки, повышения темпов лесопосева и лесопосадок, значение приобретает внедрение чистых технологий по глубокой и комплексной переработке лесного сырья, в том числе и вторичного, отходного. В этом же ряду (сбережения ресурсов – древесины хвойных и лиственных пород) стоит утилизация макулатуры.

Если в период первобытной стадии общественного развития лесной биоценоз служил в качестве места поселений и зоны пищевых ресурсов, то во времена рабовладения и феодализма эти территории используются более интенсивно – для получения материально-сырьевых и энергетических ресурсов, а также как территории с богатой почвой для последующего земледелия. При капиталистическом способе производства леса служат объектом извлечения неограниченной прибыли, хищнической эксплуатации – прежде всего это касалось заготовок древесины на машинно-промышленном уровне. В результате значительная часть лесных массивов в Европе и Северной Америке подверглась истреблению, тотально разрушив множество устоявшихся биогеоценозов, необходимых для поддержания биогеохимического равновесия в системе «общество-природа». «…Общество, в котором движущей силой производства является борьба эксплуататоров за власть и за прибавочный продукт – на современном уровне развития техники неизбежно будет все больше и больше превращать свою среду обитания в помойку, все быстрее и быстрее губить человечество» (Бугера В. Е. Сущность человека. – М.: Наука, 2005, С. 119).

Важным средством охраны природы и сохранения биологического разнообразия являются заповедники, заказники, национальные парки. Сохранение их существующей сети и расширение за счет создания новых может стать направлением экологической политики отдельного государства. «Если бы в мире на охрану нетронутых хозяйственной деятельностью ландшафтов тратилось $ 45 млрд. в год, то чистая прибыль от услуг, генерированных природой, составила бы от $ 400 до 500 трлн. В настоящее время на эти цели тратится всего $ 6,5 млрд.» (Иванов А. В. Экономические взгляды евразийцев и их возможные региональные приложения // Евразийские тетради. – 2005. – № 2, С. 106-107).

Биосфера в том виде, в каком она существует и поныне, сложилась около 25 млн. лет назад в неогеновый период кайнозойской эры. Практически два с половиной десятка миллионов лет существование и развитие природной системы определялось процессами самоорганизации. Причем механизм этот был прекрасно отлажен; и со всеми своими функциями, проблемами и сбоями биосфера неизменно справлялась сама, производя круговорот живого вещества в природе, поглощая вещество, энергию и информацию с планеты и из космоса. Неорганическое вещество поглощалось и перерабатывалось в органическое – выделялись продукты биогенного характера. Этот сложный процесс был отлажен и сохранял равновесие, поддерживая устойчивость биогеосферы.

Примерно 3 млн. лет назад возникли первые зачатки производственной жизни людей. По мере эволюции предков современного человека, возникновения и становления его как вида Homo sapiens, а затем и цивилизационного исторического развития человечества, увеличивались масштабы влияния человека на природу. Тем не менее, это влияние не было определяющим. Лишь с началом промышленной революции, становления капиталистических отношений и перехода европейских стран от традиционного к индустриальному обществу (а вслед за ними в разные сроки и остального мира) антропогенное воздействие стало заметно влиять на жизнедеятельность биосферы, нарушая естественный ход ее развития. Человек превратился в определяющий фактор существования и развития окружающей природной среды и становится геологической силой на планете.

Параметры жизни определяются именно биосферным круговоротом химических элементов в природе, в особенности биогенного вещества. На этом основывается природное равновесие, обеспечиваются витальные параметры и условия – состав атмосферы и воды, температура, трофическая цепочка, функционирование биоценозов.

Хозяйственная же деятельность человечества все больше разлаживает механизм регуляции и воспроизводства в природе, нарушая множество разнообразных связей, обеспечивающих энергетическое, физико-химическое и информационное равновесие биосферы. Где та грань, за которой начинаются необратимые процессы, ведущие к разрушению и гибели живой оболочки Земли, а вместе с ней и человечества? И не переступили ли мы уже эту черту?

Управление коэволюцией природы и общества, с нашей точки зрения, основывается на стремлении системы восстановить свое равновесие. Управлять коэволюционными процессами – это прежде всего рационально использовать ресурсы природы в условиях возрастающего воздействия антропотехногенных факторов, что возможно лишь при реализации запланированного комплекса научно обоснованных мероприятий, учитывающих потребности человека и общества и существующие взаимосвязи и взаимозависимости в природе. Очевидно, что приоритетным направлением становится ликвидация разрушительных для природы и общества факторов. Таким фактором № 1 является современное индустриальное производство, аграрный сектор – разрушающие, загрязняющие, поглощающие чрезмерное количество природных ресурсов. Поэтому необходимо поменять в корне идеологию приоритетов экономики над экологией, совершенствуя и одновременно ставя под жесткий контроль, а по каким-то направлениям ограничивая и даже свертывая технико-технологическую деятельность. В этом мы видим способ выхода из тупикового техногенного пути на столбовую дорогу коэволюционного развития. «Чем выше технический уровень, тем более прочные и важные связи в природе нарушаются и тем насущнее потребность в научных рекомендациях для выбора альтернативы: или попытаться облегчить адаптацию среды к техническим новшествам, или изменить и даже отказаться от задуманного плана преобразования» (Горелов А. А. Концепции современного естествознания: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. – М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2002, С. 232).

Экология, как особая дисциплина, изучающая проблемы антропогенного воздействия на окружающую человека среду и выдвигающая конкретные меры по преодолению глобального кризиса, поставила перед мировым сообществом определенную задачу. Насущная потребность современности заключается в выработке действенных способов решения проблем – экологических, ресурсных, демографических, технологических и др., а также в поиске путей выхода из различных кризисов, приобретающих планетарный масштаб.

 

 

РИМСКИЙ КЛУБ И КОНЦЕПЦИЯ УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ

 

 

Научно-технический прогресс, на который всегда возлагали столь большие надежды, что сделали из науки и техники идола, фетиша, на деле оказался неуправляемым процессом и привел человечество на грань всеобщего кризиса цивилизации.

Проблема экологии, экологической безопасности заключается не только в антропотехногенном воздействии на среду обитания, в результате которого нарушаются все устоявшиеся связи в живой и неживой природе. Это еще и нравственная проблема, вопрос морали и этики.

Не случайно виднейшие ученые современности, общественно-политические деятели, творцы и лучшие умы человечества подчеркивают, что одними лишь научно-техническими, производственными и политическими средствами кризисную ситуацию не переломить. Подлинно человекорожденное отношение к природе необходимо предполагает утверждение новых отношений между людьми. Необходимо изменение качеств самого человека (Печчеи А. Человеческие качества. – М.: Прогресс, 1985), его духовное и нравственное преобразование, поворот мозгов в определенную сторону (Зиновьев А. А. На пути к сверхобществу. – М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2000).

Настойчивые призывы в этом отношении, как и поиск путей преодоления кризиса цивилизации, слышатся со стороны Римского клуба – международной общественной организации, объединяющей ученых и политиков всего мира. Деятельность этой футурологической организации заключается в разработке проектов тенденций мирового развития, имеющих целью изучение глобальных проблем современности.

Согласно первому докладу «Пределы роста» (Медоуз Д. Х. и др. Пределы роста. – М.: Изд-во МГУ, 1991; повторное исследование – Медоуз Д. Х., Медоуз Д. Л., Рандерс И. За пределами роста. – М.: Прогресс-Пангея, 1994) было установлено, что основные природные и энергетические ресурсы планеты будут исчерпаны уже в 1-й половине XXI века, в результате чего наступит мировой экономический коллапс, если развитие мировой экономики, промышленный рост и потребление ресурсов будут продолжаться при существующих темпах. «Базовый режим поведения мировой системы – экспоненциальный рост населения и капитала и следующий за ним крах системы. …Этот режим поведения системы имеет место вне зависимости от того, предполагается ли полное отсутствие изменений в существующей системе или любой набор изменений, связанных с техническим прогрессом» (Медоуз Д., Медоуз Д., Рэндерс Й., Беренс III В. Пределы роста / Мир нашего завтра: Антология современной классической прогностики. – М.: Изд-во Эксмо, 2003, С. 408). Этот доклад развенчал иллюзию безудержного роста капитала, максимального потребления, веру в неисчерпаемость земных ресурсов – сырья, продовольствия, энергии, чистой воды, пригодной для обитания человека территории.

Следующий доклад «Человечество на перепутье» (Mesarovic M. and Pestel E. Mankind at the Turning point. – N.Y., 1974) подтвердил выводы предшествующего исследования, указав на недопустимость сложившегося в мире положения, при котором разные страны, регионы и политические блоки исходят лишь из своих меркантильных, сиюминутных интересов, руководствуясь принципом «после меня хоть потоп». Доклад показал, что действовать нужно немедленно, чтобы предотвратить надвигающийся глобальный кризис.

В третьем докладе «Перестройка международного порядка» (Tinbergen I. (Coordinator). – RIO – Reshaping the International order. – N.Y., 1976) поднимается вопрос о порочности сложившейся практики международных отношений, основанных на превосходстве во всех сферах Запада, на противостоянии богатых и бедных стран, Севера и Юга, Запада и Востока. Необходимо включить слаборазвитые и развивающиеся страны и народы в международную систему разделения труда на паритетных началах.

Четвертый доклад «За пределами века расточительства» (Gabor D. et al. Beyond the Age of Waste. – Oxford, 1981) делает упор на возможности научно-технического прогресса в решении глобальных задач современности. Вывод доклада таков: современный уровень науки и техники позволяет решить все проблемы дефицита ресурсов, стоящие перед человечеством. Мешает же этому несовершенство социально-политической сферы.

В пятом докладе «Цели для глобального общества» (Laszlo E. et al. Goals for Mankind. – N.Y., 1977) на основе анализа и последующего синтеза множества разнообразных философских, научных, идеологических школ и направлений, культурных традиций, общественно-политических идеалов, основных тенденций современного положения и тенденций развития была предпринята попытка выработать стройную систему основных целей для человечества, свести их в единое глобальное мировоззрение. Главные цели человечества согласно докладу – безопасность, обеспечение продовольствием, оптимальное ресурсо- и энергопользование, потребность в развитии.

В то же время бессменный (вплоть до своей кончины в 1984 г.) президент Римского клуба Аурелио Печчеи в своих программных работах (Печчеи А. Человеческие качества. – М.: Прогресс, 1985; Peccei A. One Hundred Pages for the Future. Reflections of the President of the club of Rome – N.Y., 1981) обосновывает вывод о необходимости совершенствования человечеством своих качеств на основе гуманистических тенденций. «Если мы хотим поднять уровень самосознания и организации человеческой системы в целом, добиться ее внутренней устойчивости и гармонического, счастливого сосуществования с природой, то целью нашей должна стать глубокая культурная эволюция и коренное улучшение качеств и способностей человеческого сообщества» (Печчеи А. Человеческие качества. – М.: Прогресс, 1985, С. 212). Он осуждает основные ценности западной цивилизации, капиталистическую действительность, превращающую человека в обезличенное атомизированное существо. Человек в современном индустриальном, а сегодня на Западе – уже в постиндустриальном обществе, растерял большинство своих традиционных ценностей и духовных ориентиров. Растворившись, с одной стороны, в безликой толпе, в массовом обществе и массовой культуре, а с другой – обособившись от всех и вся в качестве отчужденного индивида, современный человек превратился в деперсонифицированный винтик механизма общественных отношений.

Прежде всего, необходимо перенести акцент с принципа удовлетворения потребностей и интересов сейчас и любой ценой на принцип улучшения человеческих качеств и способностей, выявление и раскрытие душевных и культурных возможностей человека.

Из докладов мыслителей Римского клуба можно сформулировать цели, стоящие перед человечеством: первое, необходимо четко обозначить предел воздействия антропосферы на планете, распространение влияния человечества на природу; второе, уяснение пределов физических и психологических возможностей человека, границ его интеллектуальной и душевной адаптации ко все ускоряющимся переменам в мире и обществе; третье, необходима сохранность достижений культуры, как общечеловеческого наследия и достояния отдельных стран и народов; четвертое, задача построения единого мирового сообщества на равноправных и взаимовыгодных началах; пятое, охрана среды обитания человека, экосферы; шестое, комплексная реорганизация экономической сферы, действенные преобразования в производственной системе.

Достижение этих целей возможно, если стратегия общественного бытия учитывает три важнейших принципа коэволюционно-неантагонистического развития: 1) Переориентация общества с удовлетворения завышенных и ненасущных потребностей на совершенствование внутренних, духовно-нравственных качеств человека; 2) Принцип разумности, подразумевающий соотнесенность человеческого разума с гуманистическими ценностями, нравственными идеалами, но не идолами, когда тенденции созидания возобладают над слепой стихией разрушения; обуздание инстинктов и безудержного потребления; 3) Осознание человеком ответственности за все живое на планете, выдвижение принципа гармонии во взаимоотношениях в системе «человек-общество-природа» в качестве основания жизнедеятельности человечества, как главного условия выживания и человека, и природы.

Предложенная в 1987 г. Всемирной комиссией по окружающей среде и развитию (комиссия Брундтланд) и принятая на Конференции ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 1992) концепция УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ (sustainable development) – достижения равновесного состояния между обществом и природой – подразумевает в качестве одной из главнейших составляющих ЭКОРАЗВИТИЕ, то есть сбалансированный экономический рост и рациональное ресурсопользование, не противоречащие сложившимся естественным связям в экосистемах. Важнейшим показателем благополучия здесь является экобаланс – равновесие между восстановлением и использованием природных ресурсов, между процессами восстановления и нарушения нормальной экологической обстановки. «Первостепенное значение… имеет экологический геобаланс. <…> Это подразумевает приоритетность экологических критериев перед экономическими, политическими, социальными и всякими другими. Каким бы выгодным ни казалось то или иное предприятие, сначала проясни, не нанесет ли оно серьезного ущерба окружающей природной среде» (Бестужев-Лада И. Что мы знаем о XXI веке? И каким образом? / Мир нашего завтра: Антология современной классической прогностики. – М.: Изд-во Эксмо, 2003, С. 41).

Сегодня на первый план выходит проблема коэволюции не только как совместного, но и неантагонистического развития общества и природы (антропосферы и биогеосферы), от решения которой зависит наиболее насущный и злободневный вопрос – выживание человечества, а значит, сохранение жизни и разума как уникальных феноменов во Вселенной. Необходимость выживания на планете требует коэволюционного – согласованного и прогрессивного – развития природы и общества. Основной императив ныне должен звучать так: не завоевание Природы, а сотрудничество (кооперация) с ней, а где-то и подстраивание под нее.

 

ЭКОЛОГИЯ И ТЕХНОЛОГИЯ

 

 

До сих пор, с момента возникновения и развития цивилизации, человек реализует однажды избранный определенный способ своего отношения к окружающему миру – экологию он заменил на технологию. Поясним подробнее.

Технология и экология есть, соответственно, специфический и неспецифический способы взаимодействия человека с окружающей средой. При этом, если экология (как способ взаимодействия) присуща всем живым организмам (биологическим системам) и означает подстройку к среде путем самоизменения в результате эволюции, то технология, означающая способ воздействия на среду путем целенаправленного проектируемого воздействия, присуща только человеку, как разумному (мыслящему) общественному существу. Человек взаимодействует с природой главным образом посредством специфического способа – ТЕХНИКО-ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ.

Таким образом, мы видим, что существуют два способа сосуществования системы и ее звена (подсистемы, элемента), то есть существования организма в окружающей среде: приспособление к системе, свойственное всем без исключения живым организмам (биосистемам), и преобразование системы (для своих нужд), свойственное именно человеку. Стало быть, человек как разумное социальное существо в большей степени (по мере антропогенеза) преобразует природу вокруг и внутри себя, нежели приспосабливается к ней – в этом заключено основание для всех человеческих интенций и порождаемых ими антропогенных процессов. Подобное преобразование (изменение субъектом объекта в противовес приспособлению субъекта к объекту) достигается за счет технологической деятельности человечества – в первую очередь, за счет конструирования вокруг и для себя подходящих условий с целью поддержания нормальной и успешной жизнедеятельности, то есть за счет создания техносферы – мира техники, служащей целям и потребностям человеческого общества.

Но технология – это не только техническая деятельность людей, ибо человек может воздействовать на природу и без применения орудий труда (то есть технических средств), используя, например, мускульную силу своего тела, психическую энергию. Действительно, если, к примеру, человек вручную перенес несколько крупных камней и перегородил ими ручей, создав плотину, то таким образом он, исключая использование каких-либо орудий, воздействовал на окружающую среду, исходя из своих потребностей, то есть в соответствии с намеченными целями, – а значит, создал технологический прецедент. Психической разновидностью технологии можно считать технику самовнушения (аутотренинг, аутогенную тренировку), благодаря которой (при известной степени мысленной концентрации) изменяются те или иные процессы в биоорганизме – то есть человек опять же воздействует на природу (здесь – на свою собственную биофизическую систему). Использование биотехнологий, то есть продуктов и организмов, созданных природой без промышленно-технического вмешательства человека, но помещенных человеком в особые природные же условия и среды, и управляемые им – также относится к нетехническим разновидностям технологии.

Например, можно использовать определенные микроорганизмы для борьбы с насекомыми – вредителями сельского хозяйства. А вместо отравляющих окружающую среду и деструктивно воздействующих на человека искусственных (химических) удобрений применять удобрения естественные, безвредные.

Но и здесь нужно учитывать массу всевозможных нюансов. Связи в системе «биогеосфера» порою настолько тонки и так взаимно переплетены, что, нарушив какую-то одну, можно повлечь тем самым обвал остальных. Речь идет, прежде всего, о результатах генной инженерии. «Методы генной инженерии принципиально отличаются от известных факторов естественной эволюции, так как допускают «произвол» при создании генетически модифицированных организмов» (Закревский В. В. Генно-модифицированные продукты. Опасно или нет? – СПб.: БХВ-Петербург, 2006, С. 67). То есть эти методы позволяют человеку вмешиваться в ход эволюции, преодолевая ограничения скрещивания между различными видами. Генномодифицированные продукты уже сейчас вызывают ожесточенную полемику в обществе. Не опасны ли они для здоровья? Не влекут ли перестройку генотипа? Не влияют ли отрицательно на устоявшиеся связи и функциональную деятельность на клеточном и внутриклеточном уровнях? Какие побочные эффекты наблюдаются при использовании кормов, состоящих из ГМ-растений, для домашних животных? Как видим, острых и актуальных вопросов предостаточно. При этом не следует забывать, что тончайший механизм природы нарушается в результате деятельности человека, активно вмешивающегося в этот механизм на протяжении многотысячелетней своей истории как человека разумного. Конечно, вмешательство это росло по экспоненте и пережило подлинный взрыв с начала промышленной, а затем и научно-технической революции. И подчас человек в этой своей деятельности вел и продолжает вести себя подобно слону в посудной лавке. В результате мы имеем целый сонм проблем и стоящих перед нами вызовов.

Человечеству следует дополнить антропотехноцентристское мировоззрение коэволюционными представлениями. Человек отнюдь не царь природы, а лишь часть ее могучего творения, он целиком принадлежит биосфере, находится внутри ее, и жизнь вне природы попросту немыслима. «Покорение природы, о котором многие из нас твердят как о насущной задаче, дело не только неблагодарное и бесперспективное, но и аморальное, поскольку порабощение природы в конечном итоге есть порабощение и человека, причем как существа не только биологического, но и социального» (Лемешев М. Я. Природа и мы. – М.: Сов. Россия, 1989, С. 15). Поэтому взгляд на природу лишь как на источник сырья и удовлетворения базовых потребностей человека – односторонен и не имеет перспективы.

Из тупикового дуализма альтернативы «человек – завоеватель природы» или «человек – раб природы» имеется выход на новый парадигмальный уровень «человек – друг природы». Не завоевание и не подчинение стихийным силам природы, а совместное и неантагонистическое существование и развитие с окружающей природной средой – коэволюция, предполагающая гармоничное сосуществование биосферы и ноосферы. Для того чтобы стихийное существование биосоциосистемы закончилось, человечество обязано усвоить ноосферный язык разума и нравственности, который позволит согласовать технико-технологическую деятельность с возможностями природы.

© Эдуард Байков, текст, 2009

 

© Книжный ларёк, публикация, 2015