Евгений Рахимкулов. Дочь Ситоры

ДОЧЬ СИТОРЫ

В детстве я очень любила слушать бабушкины сказки. Бабушка была старая, с длинными седыми волосами, а голос у нее был красивый и совсем молодой, словно у юной девушки. Она знала много сказок, но одну из них я любила больше всего на свете.

Когда солнце пряталось за горизонтом, и по темно-фиолетовому холсту неба, усеянному крохотными звездочками, маленькая луна устремлялась в бесконечную погоню за большой, я забиралась к бабушке на колени, прижималась к ее груди и просила рассказать сказку.

– О чем же ты хочешь услышать? – спрашивала бабушка. – Может быть, о ледяных звездах или о мирах, где люди ходят вниз головами?

– Нет, – отвечала я, улыбаясь и качая головой.

– Тогда, может быть, о летающих антилопах и о прозрачных птицах из миров, где никогда не бывает зимы?

– Нет.

– А-а, наверное, ты хочешь страшную сказку об ужасных гигантских осьминогах из созвездия Скорпиона?

– Нет, нет! – кричала я и от нетерпения колотила бабушку по коленям своей крохотной ладошкой.

– Так какую же сказку тебе рассказать? – бабушка в притворной растерянности разводила руками.

– Расскажи, как ты познакомилась с дедушкой, – просила я.

– Ах, эту… – бабушка обнимала меня и некоторое время молчала, нежно гладя меня по голове. Я знала, что она всякий раз так молчит перед этой сказкой, и не торопила ее.

Наконец, бабушка смахивала с морщинистой щеки слезу и начинала рассказ.

– О, это было чудесное время на самой заре покорения человеком бескрайних космических просторов. В ту пору не было еще Вселенского торгового союза, и скорость света все так и оставалась недостижимой для человека.

Я родилась на Чиросе – забытой богом планетке из созвездия Водолея. Мы жили под колпаком, ведь на Чиросе, как и во многих других мирах, атмосфера губительна для человека. Под гигантским стеклянным куполом были наши дома и целые деревни, наши поля и сады, под куполом же мы пасли на обширных красных лугах гигантских длинношерстных гусениц, мясо которых удивительно нежно, а шерсть обладает целебными свойствами.

Мой отец был фермером, и я с детства привыкла помогать по хозяйству. Вместе с мамой и сестрами мы каждое утро доили гусениц, вычесывали шерсть, пряли, вязали, а по воскресениям ездили на рынок продавать свое рукоделие. Наша красная долина под куполом была ужасно скучным местом, но я любила ее и считала чудесным уголком, ведь другой жизни я не знала.

Иногда к нам прилетали корабли с соседних планет, и тогда начиналась большая ярмарка. И гости, и хозяева всякий раз оставались довольны, поскольку и тем, и другим удавалось выменять ценные товары.

Случалось, правда, значительно реже, к нам прилетали и скитальцы. Скитальцы всякий раз бывали новые, потому что они всегда летят вперед и никогда не возвращаются в те края, где побывали однажды. Люди побаивались и недолюбливали скитальцев, но всегда с большой охотой торговали с ними, ведь скитальцы привозили из далеких миров диковинные вещи, которые нигде больше не встретишь.

Мама запрещала мне приближаться к скитальцам. Она говорила, что это дурные люди, потому что у них нет дома, и еще, что они воруют и едят маленьких девочек. Но я не верила, я не могла поверить, что люди могут быть такими злыми. Я думала, что скитальцы очень несчастны, раз они обречены вечно перелетать с планеты на планету и нигде не могут найти приют. И мне очень хотелось хоть одним глазком взглянуть на них.

Когда мне исполнилось семнадцать лет, мама подыскала для меня жениха. Женихом оказался наш сосед. Он был втрое старше меня, кривоногий и с огромным животом. Но маму это нисколько не смущало, потому что его ферма была в два раза больше нашей и на его лугах паслась почти целая тысяча гусениц.

Начались поспешные приготовления к свадьбе. Родители радовались, подруги и сестры сгорали от зависти, и лишь одной мне было очень тягостно, ведь я совсем не хотела становиться женой старого и толстого соседа. По вечерам я часто убегала за холм и горько плакала о своей судьбе, укрывшись от всего мира в красных зарослях на берегу маленького озера.

Однажды, когда я сидела вот так и оплакивала свое скорое замужество, я услышала, как кто-то спускается к озеру по склону холма. Я хотела спрятаться, но не успела, человек увидел меня и остановился в нескольких шагах. Он был столь же похож на любого из обитателей красной долины, как похож породистый конь на длинношерстную гусеницу. Высокий и стройный с вьющимися светлыми волосами он смотрел на меня нежным и в то же время твердым взглядом, в котором читались покрытая тайной легкая грусть, мужество, уверенность и столь не подходящая к его юному облику умудренность жизнью.

– Если бы у такого прелестного создания мог возникнуть повод для страданий, я бы поклялся, что ты только что плакала! – воскликнул он, приближаясь ко мне.

Ах, что он мог знать о страданиях, если ему не нужно было выходить замуж за толстого соседа! Я поделилась с ним своим горем, и мне как будто стало легче.

– Откуда ты взялся в наших краях? – спросила я, утирая слезы.

– Я с корабля, который прилетел сегодня утром. Еще до рассвета мы навеки простимся с этой планетой.

– Так ты скиталец? – удивилась я, не веря, что, наконец, встретила одного из этих таинственных людей, которые уже много лет были для меня загадкой.

Он улыбнулся.

– Люди по-разному называют нас, в том числе и таким прозвищем. Одни относятся к нам приветливо, другие боятся, третьи ненавидят и сочиняют про нас всякие небылицы.

– А это правда, что у тебя нет ни дома, ни родителей, и ты всю жизнь будешь бороздить космос, пока не сгоришь, словно метеорит?

– Тебе, наверное, рассказывали много странных вещей о скитальцах, – он беззаботно засмеялся и присел рядом со мной на подстилку из сухой ярко-оранжевой листвы. – У меня есть и родина, и мама с папой. Я с планеты Ниэль из созвездия Стрельца. Это так далеко отсюда, что даже невозможно представить. Там, где я родился, воздух чист и свеж, и не нужно никаких колпаков.

Я удивилась.

– Разве есть такие миры, где можно жить без купола?

– Есть, – ответил он, – но очень мало.

– Как это должно быть здорово! – от радости я вскочила и захлопала в ладоши.

– Да, конечно, – он с грустью наклонил голову, – только не думай, что жизнь на Ниэле намного веселей, чем здесь. Моя планета сплошь покрыта водой, дома наши стоят на сваях, уходящих в бездонную бездну, и если ты собираешься в гости к соседям, тебе непременно понадобится лодка. Представь себе: ни холмов, ни красных лугов со стадами длинношерстных гусениц, ни озер, ни пыльных дорог, ни уютных ферм, только бескрайняя гладь океана, да зубастые чудища, таящиеся в глубине.

– Тебе, наверное, было там очень тоскливо, – сказала я.

– Пожалуй. Но это была моя родина, и я любил ее всей душой, хотя и верил, что где-нибудь существуют прекрасные и удивительные миры. Иногда к нам прилетали скитальцы, и мальчишкой я наслушался от них немало диковинных историй, многие из которых поражали воображение, но лишь одна потрясла мою душу настолько, что я решил раз и навсегда изменить свою жизнь. Тебе когда-нибудь приходилось слышать о Земле?

– Нет, – ответила я. – А что это такое – Земля?

– Многие считают, что это лишь сказка, но я верю, что она где-нибудь существует. Когда-то давным-давно, когда люди еще только мечтали о том, как вознесутся в космическую высь, они жили на маленькой голубой планете Земля. Это был райский уголок! Вообрази огромное синее небо и никаких колпаков, лишь белокурые облака проплывают над головой. Воздух бодрит приятным ароматом, а легкий ветерок ласкает твои волосы. Залитые солнечным светом и пестрящие всеми цветами радуги рощи наполнены пением птиц, а в густых зеленых лесах водятся робкие лани и огромные дремучие медведи. Маленькие серебристые рыбки плещутся в прозрачных ручьях, и ивы склоняют свои головы по берегам глубоких и чистых озер. На горизонте различаются величественные горы, вершины которых укутаны в серебро. Теплые волны прибоя с шелестом набегают на золотистый песок, и чайки с радостными криками проносятся над пенной волной. А ночью большая молочная луна выплывает на залитый фиолетовой акварелью небосвод… – тут он осекся. – Но как же тебе объяснить, что такое луна, если у вашей планеты ее нет?

Он еще долго рассказывал об этом удивительном мире, а я слушала, хотя и не понимала большей части того, что он говорил. Да мне казалось, что он и сам многого не понимает из своего рассказа. Но как это все-таки было здорово – сидеть вдвоем на берегу озера, любоваться на просвечивавшие сквозь купол мутные звезды и рисовать в своем воображении сказочный мир со странным названием Земля. Мне казалось, что самые красочные сны из тех, которые я видела, не идут ни в какое сравнение с этим чудным местом. И я все никак не могла понять, если Земля действительно где-то существует, то как же люди могли променять ее на другие планеты? Разве может жизнь под куполом или на сваях посреди воды сравниться с жизнью в раю?

Я не думала о том, что уже далеко за полночь и дома меня, наверное, давно разыскивают. Похолодало, и я прижалась к Скитальцу, а он обнял меня и все говорил, говорил.

Он рассказывал о том, как убежал из дома и навсегда покинул родную планету, примкнув к скитальцам, о том, какие опасности ему пришлось пережить вместе с друзьями за долгое время странствий, и об удивительных мирах, которые ему довелось повидать. Он рассказывал о мирах, скованных вечным льдом, и о мирах, покрытых раскаленным песком, о мирах, где облака так плотно окутывают поверхность, что люди селятся только на вершинах самых высоких гор, и о мирах, где деревья живые и могут переходить с места на место, о мирах, населенных отвратительными восьмилапыми монстрами, и о мирах, где обитает племя зеленых человечков, ростом меньше детей.

Но больше всего он рассказывал о маленькой сказочной планете, и в рассказах о ней правда настолько была переплетена с вымыслом, что я никак не могла решить для себя, верю ли в существование Земли. Но господи, как же я хотела в нее верить! На несколько часов я забыла о гусеницах, которых придется доить с утра, о толстом женихе и завистливых подругах, и мне казалось, что мы сидим не на сухих красных листьях, а на высоком зеленом пригорке на берегу моря. Я никогда не видела моря, но представляла его огромным, как вся долина под куполом, синим, как подол моего платья, и глубоким, как глаза Скитальца, когда он с грустью всматривался в даль. И мне казалось, что свежий ветерок щекочет мои ноздри так, что вот-вот чихнешь, и бабочки порхают вокруг, и кролик испуганно прячется за кочкой, и волны плещутся о прибрежные скалы, и облака плывут, и далеко-далеко, там, где море сходится с небом, белеет парус. А на самом деле это не парус белел, а белели звезды над куполом, и было уже почти совсем светло, и Скиталец взял мою ладонь в свою, прижал к груди и сказал.

– Как жаль.

И я не спрашивала, чего ему жаль, потому что мне было жаль то же самое, и мне казалось, что сердце мое от горя вот-вот разобьется на тысячу осколков, которые, словно серебристые брызги, упадут в пену морских волн где-то там, на далекой, затерянной в бескрайних космических просторах маленькой голубой планете. Ах, страдания мои ничуть не уменьшились за эту ночь, а наоборот, возросли в миллионы раз! Лучше бы я не встречала Скитальца и не слушала его сказок.

– Как жаль, – повторил он, коснувшись губами локона моих волос, – как жаль, что совсем скоро я улечу отсюда, и мы никогда больше не встретимся – скитальцы не возвращаются туда, где побывали однажды. Но даже если бы я когда-нибудь и вернулся на эту планету, я бы уже не нашел тебя. Время везде течет по-разному, и за несколько часов полета здесь могут минуть столетия. Если бы…

Ах, если бы… Мысли наши текли в унисон. «А почему бы и нет? – подумала я. – Почему не раскрыть объятия и не ринуться навстречу головокружительному счастью?»

И я уже не помню, что я говорила, и что он мне отвечал, помню только, как мы, взявшись за руки, бежали по золотисто-красному лугу к резко очерченной на фоне утреннего неба громаде корабля. Помню, как взревели мощные двигатели и содрогнулся пол под ногами. Помню, как мы пронеслись над выползающим на луг стадом длинношерстных гусениц, над озером, над нашей фермой, над соседней деревней. Помню, как разверзся и захлопнулся за нами шлюз в куполе, и как Чирос растаял вдали, превратившись в крохотную звездочку.

Я навеки прощалась со своей родиной, с родителями, с сестрами, подругами, гусеницами и толстым соседом. Сердце мое наполнилось грустью, но я ни о чем не жалела. Я устремилась навстречу счастью, навстречу сказочной райской планете Земля. И он стоял рядом и нежно обнимал меня за плечи. Вот так, вот так я познакомилась с твоим дедушкой. И может быть, это не самая интересная сказка, но для меня она самая удивительная на свете.

– И для меня тоже, – я обнимала хрупкими ручонками сухую бабушкину руку и просила продолжения. – А дальше? Что было потом? Вы нашли Землю?

Бабушка, прищурившись, улыбалась.

– Ах ты маленькая хитрюга! Ведь это уже другая сказка.

– Ну расскажи, пожалуйста, – я знала, что это еще не вся сказка, и что бабушка обязательно расскажет ее до конца. И вот она, как обычно, немного помолчав, продолжала.

– Мы долго скитались среди звезд. Шли годы. Я говорю годы лишь по-привычке, ведь на корабле нельзя было мерить время подобным образом. И вот однажды на краю неведомой галактики мы нашли маленькую зеленую планету, на которую еще, по-видимому, не ступала нога человека. Мы назвали ее Ситорой. И едва мы сошли с корабля, как многие из нас скинули тяжелые шлемы скафандров и наполнили легкие свежим пьянящим воздухом, от которого с непривычки закружилась голова.

Мы стояли на вершине большого холма, и целый океан зелени и цветов расстилался перед нами. И ветер пел в кронах могучих деревьев, и птицы парили под облаками, и серебристая гряда гор виднелась справа на горизонте. А слева… море, точно такое, каким я представляла его в своих грезах, плескалось о крутой берег. Большая белая птица пролетела совсем близко от нас. «Чайка!» – крикнула я, и с тех пор все стали называть этих птиц чайками.

А вечером, когда мы сидели с твоим дедушкой, обнявшись, на берегу и любовались звездами, огромная белая луна выплыла из-за облаков и покатилась по небу, а следом за ней выскочила еще одна луна, маленькая, и побежала вслед за первой, как жеребенок за лошадью. Я прижалась к нему и воскликнула: «О, если бы сказочная Земля и существовала, она не могла бы быть более прекрасна, чем наша маленькая Ситора!» А он ничего не ответил, лишь крепче прижал меня к груди.

В этом месте бабушка обычно вновь умолкала, а я, уже сильно зевая, теребила ее и спрашивала.

– А что было дальше? Рассказывай!

– А дальше? Дальше все скитальцы, которые прилетели с нами, перестали быть скитальцами и навсегда поселились на Ситоре. Мы с дедушкой построили на берегу моря уютный домик, и вскоре в этом домике родилась маленькая девочка, которую мы назвали в честь нашей планеты Ситорой. Ты знаешь, что это была за девочка?

– Это была моя мама. А где она сейчас?

– Маленькая девочка выросла и встретила своего Скитальца. Они улетели с твоим папой искать Землю. Но прежде, чем улететь, они оставили мне другую маленькую девочку, которая очень любит сказки.

– А они вернутся?

– Конечно же, вернутся. Вот только найдут Землю и сразу же прилетят к нам.

– А что делала моя мама, когда была маленькой?

– О, она, как и ты, очень любила рисовать.

– А что она рисовала?

– Она рисовала Луну и море, и звезды, и белых лошадей… Спи.

И я засыпала у бабушки на коленях, и мне снились мама, чайки, лошади, паруса на горизонте, длинношерстные гусеницы на далеком Чиросе и сказочная голубая планета, которая так похожа на нашу Ситору.

Бабушка старилась, а я росла. Я уже давно не забиралась к ней на колени, но я помнила все сказки, которые она рассказывала мне в детстве. Я часто сидела на берегу и, слушая тихий рокот прибоя, с надеждой и грустью вглядывалась в ночное небо и все ждала, когда же среди звезд мелькнет легкая тень корабля, и мама с папой сойдут с него и обнимут меня. А они все не прилетали и не прилетали.

Я рисовала чудесный закат. Такие закаты можно увидеть только на Ситоре и только на берегу моря. Я совсем не испугалась, услышав мягкие шаги за спиной, а взглянула на него с радостью и вызовом, словно ждала этого мига долгие годы. Он смотрел на меня глазами, в которых был разлит безбрежный океан космоса, и когда его рука коснулась моей, мне показалось, что я это испытала уже однажды, когда-то давным-давно, как будто в другой жизни.

Всю ночь мы сидели на берегу, наблюдая за бегом обеих лун. Он восхищался красотой Ситоры и рассказывал о таинственных мирах, которые посетил в своих странствиях, и об удивительной сказочной планете – прародине всего человечества. И едва забрезжил рассвет, я не знаю, как я на это решилась, но наверное, я к этому готовилась очень давно, еще когда засыпала у бабушки на коленях. И вот я смотрю, как внизу подо мной проносятся море, лес и горы, и как наш маленький домик тает вдали. И мне даже кажется, что я вижу бабушку, которая сидит у окна, с тоской смотрит на небо и утирает слезу с шершавой старческой щеки. Я машу ей рукой и обещаю вернуться. И я обязательно вернусь. Вернусь, как только найду Землю.

© Евгений Рахимкулов, текст, 2004

© Книжный ларёк, публикация, 2016