Евгения Козловская. Пока идут часы. Другая история

ПОКА ИДУТ ЧАСЫ. ДРУГАЯ ИСТОРИЯ

Очередной, нудный в нелепой схожести с прошлыми, канувшими в ничто, день подходил к своему рубежу. Когда над городом сгустились, наливаясь подступающей вслед темнотой, сумерки, то тут, то там в окнах вспыхнули огоньки. Снисходительно глянув на это слабое подобие небесной россыпи, гость легко скользнул в ближайший переулок. Безошибочно вычислив нужный дом и квартиру, он с легким любопытством приник к окну на восьмом этаже типовой высотки.

Изольда Тихоновна отходила ко сну. Ритуал этот был выверен ее личным психоаналитиком и отработан ею самой до мельчайшей тонкости. С месяц назад, когда бессонница уже грозила сказаться на и без того неспокойной работе, Изольда, по совету знакомой, обратилась к этому кудеснику. За скромные – по сегодняшним меркам – гонорары Галактион Альбертович не только вытянул главного бухгалтера кораблестроительного института из начинающейся депрессии, но и помог вернуть спокойный сон. Ничего, казалось бы, нового в его рекомендациях не было – легкий ужин, никаких страшилок (сиречь новостей) по телевизору, расслабляющая ванна… Необычными, чуть выбивающимися из традиционных обрядов, были разве что ароматические свечи, которые требовалось зажигать незадолго до сна, и то ли аутотренинг, то ли мантра.

Сколько ни силилась Изольда запомнить слова со стилизованной под древний свиток шпаргалки, ничего не выходило. Днем они и вовсе от нее ускользали в рабочей суете. Поэтому всякий раз, удобно расположившись в кровати и вдыхая приятный аромат свечей, она читала эти слова словно заново. Вот и сегодня, как и ожидалось, после третьего прочтения неумолимо потянуло в сон. Отложив свиток на прикроватный столик, Изольда сняла очки, завернулась в одеяло…

Шторки на окне дрогнули, грозясь сорваться, и на пол весьма не эстетично шлепнулся некто. Погрозив кулаком кому-то, только ему видимому за окном, незнакомец в сером строгом костюме и лакированных туфлях встал, отряхнулся и, поправив прическу, склонился в приветственном поклоне перед молча взиравшей на всё это Изольдой Тихоновной.

Последняя успела нащупать на столике телефон и очки, которые упорно не желали садиться, как положено, на нос. Поэтому кнопка экстренного вызова так же упорно ускользала.

– Ну-ну, дорогая моя, зачем же так волноваться? – знакомый по сеансам психоанализа приятный баритон прошелся ласковой волной по оголенным нервам. И возникший, наконец, в поле зрения укрощенных очков Галактион Альбертович, аккуратно вынул из рук Изольды вовсю скачущий телефон, вернул его на столик и, отойдя обратно к окну, в задумчивости прислонился к балконному косяку:

– Что же мне с вами делать… – в легкой задумчивости протянул психоаналитик и тут же прояснил оторопевшей от таких заявлений хозяйке: – Обычно я наведываюсь к вам, моя дорогая, чуть позже, в более глубокой фазе сна. Но сегодня… Такая оказия!

Он развел руками и на мгновение задумался.

– А знаете, – решительно оттолкнувшись от окна, гость ослабил и снял галстук, потом медленно прошелся по пуговкам пиджака и отправил его вслед за галстуком. – Давайте продолжим с того, на чем остановились вчера.

Поняв, к чему всё идет, Изольда слабо пискнула, выпуталась из одеяла и, не спуская с агрессора глаз, начала пятиться, как ей казалось, к выходу из комнаты. Однако двери на привычном месте не оказалось, и главбух уперлась спиной в электрический камин, который при доле фантазии вполне мог сойти за настоящий.

Стоявшие на камине часы вздрогнули – то ли от толчка, то ли просто пришло их время – и начали бить полночь.

– Так, так, так, так! – недовольно проворчали они, и все замерли на своих местах. – Что тут у нас?

С последним ударом очертания их расплылись, напоминая подрагивающий в жарком мареве мираж. А когда вновь обрели четкость, у камина стояла миниатюрная девушка, в летнем легком платье. Кремово-шоколадная шахматка подола пестрела изображениями разнообразных часов на фоне темных клеток. В тугую темно-русую косу был вплетен накосник-маятник.

– Для особо непонятливых, – вздохнув, прояснила свой внешний вид девушка, перехватив шокированный взгляд Изольды. – Аэтта, дух часов.

Она подошла ближе к застывшему психоаналитику и щелкнула пальцами.

Галактион Альбертович отмер, со всего маха шлепнувшись в удачно подвернувшееся сзади кресло.

– Так, так, так… – Аэтта подошла поближе. – Ты откуда же у нас такой красивый?

Допрашиваемый молча залез в карман брюк и извлек на свет божий черные «корочки» с витиеватой серебристой надписью.

– О, из СоБеса? – девушка внимательно рассмотрела удостоверение и вернула его владельцу. – И что же у нас забыл Совет Бесов, вернее, его Восточный филиал?

– Я в командировке, – откашлялся Галактион и, взглядом испросив разрешения, достал из воздуха плотный лист бумаги. – Вот.

– Ага… – Аэтта смешно сморщила носик. – …Командируется в Санкт-Петербург с целью сбора материала для диссертации на тему… «Влияние женского одиночества на развитие эротической литературы».

Из приоткрытого окна внятно долетел уже плохо сдерживаемый смешок. Аэтта прикусила губу и кивнула – мол, заходи уже. Сама обернулась к перепуганной Изольде.

– Ох, Золя-Золя… Посмотри, до чего ты себя довела. И ведь только тридцатник исполнился, – она покачала головой и села рядом. – Все корпишь в своей бухгалтерии, корпишь, в бумажках-цифрах роешься. Тебе б мужика хорошего. А то глянь – инкубы повадились. Да еще с такой… кхм… научной целью.

Упомянутый исследователь нервно кашлянул, глядя на разыгравшуюся у окна возню. Небольшие, с котенка, розовый слоник и вполне опознаваемый зеленый чертик, распахнув пошире створки, втягивали внутрь комнаты за передние лапы белку. Приличную такую рыжую белочку, ростом никак не меньше замершего в кресле психоаналитика. Всклокоченная гостья, намертво вцепившись в подоконник, силилась подтянуть вверх свешивавшуюся заднюю часть. Но даже с помощью слоника и чертика выходило не очень. Чему зверюга была явно не рада. Она то сердито порыкивала на «спасателей», то опасливо поглядывала вниз, негромко, но заковыристо матерясь под нос.

Наконец чертику, постоянно поправлявшему зажатые подмышкой вилы, это надоело. Оставив слоника, с вилами наперевес он метнулся вниз за окно и… громкость мата зашкалила. Белочка буквально влетела в окно, потирая зад. Описав пару кругов по комнате, она сердито зыркнула на невинно посвистывающего рогатого и, стянув с плеч потрепанный рюкзачок, шмякнулась прямо на пол.

– Так-так-так-так, – протянула, не поднимаясь с кровати, Аэтта. – И каким же ветром тебя, Бэлочка, к нам занесло?

– Сколько говорила – не коверкай! Изабелла я, – животинка достала из рюкзачка мятую серебристую флягу и, тряхнув ее, удовлетворенно кивнула сама себе. Свинтив пробку, белка запрокинула было сосуд, но опомнилась – не одна всё же.

– Будешь? – протянула она флягу плавно оседавшей в обморок от избытка впечатлений хозяйке квартиры. – Не будешь, ага.

Изабелла-Бэлочка взглядом проследила за падением Изольды, глотнула и, поморщившись, заметила:

– Не боись, к Фролову я, из 115-й. Но будешь жечь эту пакость, – махнула хвостом в сторону ароматических свечей, – могу и к тебе заглянуть.

– Бэла! – осуждающе покачала головой Аэтта, поудобней укладывая измученного главбуха в постель. – Так, господа глюки и духи! С вашего единогласного, полагаю, одобрения подкорректирую-ка я девочке память.

– Так это… – Бэлочка сунула флягу в рюкзак и деловито поплевала на лапки. – Я сама могу.

– Изыди! – резко махнула рукой Аэтта. – Знаю я это «сама могу». Твои клиенты потом не то что вспомнить собственное имя, но и двух слов связать не могут. Даже матерных.

Белка надулась и пнула многострадальный рюкзачок.

– А… – подал было голос притихший Галактион.

– И ты не лезь, аналитик психов. Придумал тоже – эротическая проза… нефритовые, прости меня Хронос, врата и столбы.

Утешавший белку чертик ехидно хихикнул.

– Шли бы вы, диверсанты,… в 115-ю, что ли.

– И то верно, – Бэлочка сгребла с пола галстук и пиджак незадачливого стриптизера, всучила их чертику. Сама подхватила Галактиона Альбертовича под локоток – розовый слоник давно уже пристроился у него на плече пиратским попугаем – и повлекла в окно.

– Айда в 115-ю? Здесь сейчас всё равно ничего интересного не будет. А вот у Фролова… А хочешь, – донеслось уже с улицы, – к его соседке заскочим? Трезвенница пенсионерка, но с такой фантазией – закачаешься!

Аэтта с откровенным сочувствием посмотрела вслед «глюкам» и вернулась к Изольде, чей обморок плавно перетек в сон.

– Отдыхать тебе надо больше, Золя, – хмыкнула она, доставая из потайного кармашка на платье медальон, стилизованный под маятник старинных стенных часов. Серебристый, с витыми узорами кругляш закачался на цепочке перед лицом Изольды. Яркая вспышка – и в опустевшей комнате лишь тихо тикали каминные часы, по-прежнему подбираясь к полуночи. Так-так-так-так…

– Приснится же такое…

На редкость отдохнувшая Золя суетилась, собираясь на работу. На автомате умылась, закрутила на макушке пучок, спешно позавтракала. И руки сами собой потянулись к небесно-голубому платью, упорно игнорируя привычный офисный костюм. Потом повстанцы распустили теткин пучок на голове, заставив волосы рассыпаться по плечам. Что поделать – пришлось дополнить всё это легкой сумочкой и босоножками. И Золя выскочила за дверь. Так-так-так-так… Кого-то сегодня ждет интересный день!

А пенсионерка из 117-й квартиры через месяц наведается с рукописью в одно издательство. Ш-ш-ш! Но это уже другая история.

© Евгения Козловская, текст, 2017

© Книжный ларёк, публикация, 2017