Лев Тресков. Литература и гомоидеология

Духовные скрепы

Лев Тресков

Литература и гомо-идеология

Некто Айдар Хусаинов публикует письмо, в котором просит богатеньких помочь ему во имя литературы. Вскоре получает ответ, который публикует под заголовком «Культуре и бизнесу нужен новый горизонт» – от предпринимателя Всеволода Спивака. По адресу Хусаинова ошибочно поступило письмо торжествующего Бизнеса увядшей Литературе, и, по своему, это знаковый текст. В нем умный, эрудированный и связно мыслящий (а среди предпринимателей это редкость) бизнесмен поучает писателей, как им нужно жить, чтобы выжить в ЕГО, СПИВАКА, мире. И тут не придерёшься – Спивак прав во всем, что касается ЕГО мира. Другое дело – а нужно ли писателям жить и выживать в ЕГО мире?

Ответ бизнесмена на открытое письмо поэта Айдара Хусаинова предпринимателям республики, опубликованное в № 45 газеты «Истоки» от 13 ноября 2013 г., полон очевидных для либеральной идеологии алогизмов. Сразу подчеркну, что никаких личных претензий к господину Спиваку не имею – напротив, весьма благодарен ему, так как он осуществил огромный труд, связанный с систематизацией либерального отношения к литературе, как явлению. Другое дело, что г-н Спивак – сам жертва либеральной идеологии, он в плену её «скромного обаяния», и потому говорит надоевшие уже за тридцать лет буржуазные нелепицы с важным видом, как будто Америку открывает…

Начнем с конца. Посыл Спивака таков: «раз вас никто не читает – вы плохие писатели». Сразу вспоминается знаменитое «Я Пастернака не читал, но осуждаю». Когда-то над этим смеялись. Теперь это «не читал, но осуждаю» преподносится нам, как великая либеральная истина. В самом деле – как может быть хорошим писателем тот, кого Я (его величество) не читал?! Дело в том, что размещенные в интернете тексты в большинстве своем никакой литературой не являются, а редкие самиздатовские книги талантливых авторов, не удостоенных столичных премий из-за идеологического или иного неприятия, до людей (и до Спивака) просто не доходят.

Г-н Спивак, вы – человек, получивший очень качественное советское образование, что и демонстрируете своим текстом. Неужели вы не понимаете, что на писателей распространяется презумпция невиновности, и всякий непрочитанный писатель – хороший писатель, пока не доказано обратное. Для того чтобы доказать, что писатель – плохой, нужно внимательно его прочитать, потом с карандашом проанализировать слабые места и закрепить литературоведческо-грамотной рецензией. А тут – «Если Вас никто не читает, то проблема в том, что гордое звание писателя – это хобби и надо искать другую работу!». Заявление, достойное компании по шельмованию Пастернака.

Почему г-н Спивак пишет такую нелепость? Потому что ему, как либералу, необходимо скрыть ПРИЧИНУ, ПО КОТОРОЙ ЛЮДИ ПЕРЕСТАЛИ ЧИТАТЬ СЕРЬЁЗНУЮ ЛИТЕРАТУРУ.

А причина проста. Люди нашей страны, откатившейся в развитии на сто или двести лет, переживают шоко-болевую деградацию личности. Это как если бы гениальный скрипач пришел к аудитории, в которой каждый корчится от невыносимой зубной боли. Смогла бы аудитория оценить, хороший он скрипач или плохой? Вопрос, как вы понимаете, риторический…

К литературе никогда не относились в мире так, как сейчас. Писателю надевают шутовской колпак и требуют развеселить публику. Клоуничаешь – кинут монету. Не клоуничаешь – сдохни. Почему? В состоянии болевого шока клоунада может сыграть роль анестезии, обезболивающего средства, а серьёзная литература – нет. Поэтому в условиях шоко-болевой деградации личности клоунада востребована, а литература – нет.

Не нужна ЭТОМУ миру литература. Ему вообще ничего не нужно, кроме балагана. Это трагедия масс, а вовсе не норма, под которую предлагает приспособиться г-н Спивак…

«Именно поэтому, все больше людей хотят творить (а предпринимательство – это акт творчества не меньший, чем написание, к примеру, книги) там, где можно быть уверенным в безопасности семьи и бизнеса» – пишет Спивак. И снова алогизм, как с «Пастернака не читал, но…»: бизнес есть сам по себе, по определению, пространство риска. Бизнесмен потому и бизнесмен, что рискует – иначе он был бы наемным рабочим, права которого защищены трудовым кодексом. Бизнесмен получает от общества лучшие куски именно и только потому, что первым идет на риск и первым погибает. За это общество и предоставляет ему возможность получать больше, чем учитель или врач.

Г-н Спивак хочет «безопасного бизнеса», т.е. «горячего льда». Чтобы и деньги текли рекой (не как у училки, слепнущей над тетрадями), и риска никакого ни ему, ни семье, ни родне до седьмого колена. Нужно понимать, что такая модель бизнеса – со сверхдоходами, но без риска – суть есть модель ПАРАЗИТАРНОГО БИЗНЕСА, присосавшегося к обществу паразита. Вы меня кормите – и не трогайте, а я буду кушать и не бояться…

Далее г-н Спивак в либеральном духе подпускает шпильку В. Путину: «Сегодня удобно создать образ предпринимателя как врага и объединиться с плебсом в этой ненависти, чтобы обеспечить себе необходимые результаты голосования и необходимый уровень лояльности населения. Общий враг всегда объединяет!»

Любопытно было бы узнать, кого наш бизнесмен называет плебсом? Бомжа, у которого криминальные предприниматели отобрали квартиру, нищую учительницу, едва сводящую концы с концами, бюджетника, подрабатывающего извозом, безработного, уволенного по ликвидации предприятия, пьющего колхозника, которому нечем заняться в родной деревне, поскольку совхоз порушили… А ведь это – наш народ, – в том состоянии, в каком его и хотели видеть нынешние реформаторы. Для меня же плебс – это ржущая, поющая и пляшущая на гробах телевизионная тусовка во главе с их либеральными идеологами. Тут, скажем так, надо бы договориться о терминах…

Политический режим В. Путина – явление сложное, неоднозначное. Он одновременно и могильщик, и реставратор (надеюсь!) СССР. На мой взгляд, первой фундаментальной мыслью путинизма (как системы) была мысль укрепившегося на троне нацлидера: «Я отец, все они мои дети, надо накормить детей». И Путин взялся кормить. Нефтегазовые доллары потекли кому рекой, кому ручейком, Путин ДЕМОКРАТИЗИРОВАЛ ПОТРЕБЛЕНИЕ масс, часть природной ренты пустил на простой народ. Так получилась ситуация «добрый царь и любящие тунеядцы». Такая ситуация – не предел мечтаний думающего человека. НО ОНА В ТЫСЯЧУ РАЗ ЛУЧШЕ ЗВЕРСТВА 90-х, когда дети бедных семей жрали комбикорм от голода, а население страны моталось по третьему миру с клеенчатыми баулами «челноков». Понятно, что путинизм должен найти выход в сторону интенсивного развития, что вечно тунеядство на нефтегазовых долларах продолжаться не может. Об этом и я говорю, и Спивак говорит.

Но выход нужно найти именно в мир интенсивного развития, а не в 90-е годы, этого г-н Спивак, как мне кажется, не понимает. Ибо невелика честь – вывалиться из обжорного ряда на паперть. Что же касается предпринимателей, возвышающих свой голос за реформы путинизма, – их вина и их беда в том, что никуда, кроме окаянных 90-х, они нас вывести не могут. Такие уж Сусанины…

Г-н Спивак пишет с неким пафосом: «Но коли вы обратились за помощью к предпринимателям, то давайте оценим вклад предпринимателей в культуру постперестроечной эпохи. Вы, наверное, знаете, что было в стране двадцать-двадцать пять лет назад, но все же напомню. Кушали только дома, но и в тех ресторанах, которые работали, туалетной бумаги не было… Да в общем-то и туалетов, куда можно было зайти гуляющему человеку, на весь город было штуки три-четыре. Колбасу “выбрасывали” и, если удавалось попасть на это чудо, то брали “палками”… Кофе было только “Пеле”, это позже его стали называть “пыль бразильских дорог”, а в то время наличие этого продукта дома было признаком определенной зажиточности. Джинсы “мальвина” и китайские зеленые пуховики отделяли человека состоятельного от всех остальных. Потолок из Армстронга являлся признаком роскоши. Бутылки от виски (естественно, пустые, полные были только у партийных работников) и банки для пива являлись предметами гордости и коллекционирования. Очередь на установку телефона составляла годы. И это перечисление можно долго продолжать, но остановимся на этом».

Жуткая картина бесчеловечного «совка»! Правда, и в ней проблескивает нечто, заставляющего вдумчивого человека говорить о фальшивости текста. Во-первых, описан конец 80-х, когда де-юре Советский Союз еще был, а де-факто его уже не было, поскольку были запущены механизмы так называемой перестройки. Искусственный дефицит товаров, искажение и очернение истории страны, демократия, гласность, Раиса Максимовна – все это явления того времени. Плюс обещание очередного карлика предоставить каждой советской семье новую квартиру к 2000 году… В Советском Союзе руководители обычно выполняли все свои обещания (кроме Хрущева, естественно). «Кушали дома», г-н Спивак? Значит, дома, в отличие от туалетной бумаги, были? И были эти дома БЕСПЛАТНО ПОЛУЧАЕМЫМИ КВАРТИРАМИ, каждая из которых нынче стоит несколько миллионов (сами посчитайте, сколько это будет в рулонах туалетной бумаги). А так вот в считанные годы, после страшнейшей из войн, расселить деревенскую нацию в городские квартиры бесплатно – слабо вам, господа предприниматели?

«Колбасу брали палками» – вспоминает Спивак. Ну, ведь и ели палками, разве нет? Не как сейчас, тонкими ломтиками, а солидными шматками в рот отправляли, или запамятовали? А ещё – на закуску – напомню, что советские продукты были именно пищевыми продуктами, а не набором «химия в нашей жизни», как сегодня…

Встав на путь дохлого либерализма, г-н Спивак, как и все либералы, увязает в постыдной, инфантильной мелочности. Он не может отличить ерунды от величия, мелкой бытовой неприятности от человеческой трагедии. Эта инфантильная распущенность была свойственна советским гражданам, за деревьями никогда не видевшими леса, и она по наследству перешла либералам в их поучениях. Не в первый раз уже читаю я, что «…предприниматели приучили людей, что мыло, туалетная бумага, бумажное полотенце и отсутствие запахов – норма даже для очень среднего заведения… Большая часть россиян, опять-таки с подачи предпринимателей, стала не только использовать нож при еде (в СССР так ели по праздникам, и то не все), но и умеет пользоваться палочками. Телефоны подключают бесплатно. Многие уже не просто пьют, чтобы напиться, а начинают миксовать настроение и чувствуют торфяные нотки в виски. Открылись десятки спортивных клубов с чистыми раздевалками, бассейнами и тренерами. У всех есть доступ к интернету, а если и нет, то вокруг нас достаточно бесплатных подключений. В каждом турагенстве продают туры выходного дня в Турцию, Египет, ОАЭ, а увидеть Париж может позволить себе человек с весьма скромным доходом. По количеству введенных в этом году в эксплуатацию кинозалов Россия один из мировых лидеров. И это сделал бизнес».

Кинозалы – это хорошо. Есть где попкорном похрустеть в темноте полупустого помещения. Жаль, негде посмотреть хорошие отечественные фильмы по причине полного отсутствия оных. Что, и режиссеры в 1991-м закончились?

Мой отец работал на заводе. Он был гораздо моложе меня, когда получил от государства квартиру. Я был младенцем, когда он получил квартиру. Мой старший скоро закончит школу – но квартиры я так и не получил. Где моя квартира, господа предприниматели? Замылили? Предложили в обмен ароматную туалетную бумагу?

А вам не кажется, что это нечестный обмен? Я не враг туалетной бумаге, пусть она будет. Но если же вы хотите забрать у меня квартиру, а взамен дать туалетную бумагу, то не нужно мне такого счастья. Я уж как-нибудь без этой бумаги обойдусь. Заодно и без «ипотечных механизмов»…

Перечитайте ещё раз текст г-на Спивака, и ещё раз убедитесь, НАСКОЛЬКО МЕЛОЧЕН либеральный взгляд на жизнь. Иногда ещё и лжив: часто либералы козыряют доступностью техники, которая и в мире-то появилась после убийства СССР – вот, мол, в Советском Союзе не было интернета… Но его НИГДЕ ТОГДА НЕ БЫЛО! Зачем говорить про мобильные телефоны, если они появились потом?! Пересмотрите «Терминатор» 1985 г., там Сара Коннор звонит из телефонной будки, и все звонят из телефонной будки, даже прилетевший из будущего терминатор… А господа либералы ставят отсутствие сотовых телефонов в вину советской власти – мол, зажимала, не пускала…

Я думаю, это какая-то болезнь, сродни дальтонизму – не уметь отличать малое от большого, сравнивать покорение Космоса с туалетной бумагой, а всеобщее бесплатное расселение – с жидким мылом. Либеральная экономика решила ряд МЕЛЬЧАЙШИХ проблем, и можно было бы её за это поблагодарить, если бы не те ВЕЛИЧАЙШИЕ проблемы, которые решение мельчайших принесло с собой.

Поймите, наконец, что для советской экономики, решавшей задачи колоссального формата, вся эта возня вокруг обертки, упаковки, турагентств – не стоила бы и одного плевка. Просто руки не дошли: когда возводишь величайшее здание, мелкие отделочные работы оставляешь на «потом».

Господа предприниматели, сколько стоит в вашем мире высшее образование, которое в СССР было бесплатным, и при этом что-то давало (ваш диплом – ничего не даёт)? Сколько стоит лечение серьёзных болезней, которое в СССР было бесплатным, при том что там действительно лечили, а тут очки пациенту втирают?

Я не враг предпринимательству, и на месте Брежнева я бы украсил серый фасад Совдепии бумажными цветами частного бизнеса. Так было бы уютнее и красивее, не спорю. Но, ребята, я на полном серьёзе предпочитаю остаться с фасадом без цветов, нежели с цветами без фасада!

Заберите вы свою туалетную бумагу, свое жидкое мыло, свои химические сосиски – если они ТАК ДОРОГО НАМ СТОЯТ! Верните украденные жилищную, образовательную, медицинскую, социальную перспективы, естественные и привычные для советского человека! Верните социальные лифты, возносившие деревенского мальчишку в министры! Верните жадную до нового слова и знания культуру – и валите, куда знаете, со своими красивыми упаковками и элитным вискарем…

Кроме материальных активов, колоссального наследства СССР, которое воруют-воруют, а до конца разворовать всё ещё не могут – были и нематериальные активы той цивилизации. Это – ощущение радости жизни, братства людей, той безопасности, которую г-н Спивак просит почему-то только для предпринимателей…

Здоровый, полнокровный человек, который не только верит, но и чувствует, что жизнь с каждым днем все лучше, все веселее – он и книжку серьёзную почитает, и музыку серьёзную послушает. Сам Спивак вспоминает об этом так:

«Двадцать пять лет назад мы жили в стране, которая была самой читающей в мире… Лучший подарок на день рождения для меня был «Граф Монте-Кристо». Мой папа, когда ему было 23–24, стоял всю ночь в очереди на подписку, а мама носила ему кофе. Примерно 400 рублей (а это месячная заработная плата «на северах») в год в нашей семье уходило на подписку на разные толстые и не очень журналы. Мы бы тратили больше, но не на все можно было получить подписку. Высоцкого перепечатывали на первых принтерах, и это было чудо. Поэты собирали полные залы и были звездами, которых знала вся страна, а девчата сходили с ума от Вознесенского и Евтушенко».

Было? Было. Исчезло? Исчезло. Кто виноват? Реформаторы, новое время, напрашивается ответ. Но у г-на Спивака всё перевернуто с ног на голову. Виноваты, в его версии… сами писатели! Они плохо пишут, глупы, ординарны – и потому никому не интересны…

Причем поглупели писатели России буквально за один 1991 год. То были умные, всех устраивали, в очередях за ними стояли, а то вдруг разом как-то все поглупели и стали никому не интересны. Версия не выдерживает не то что критики, а… ну, сами понимаете!

Спивак ругает писателей: «Современных поэтов никто не знает (за исключением Остера, Вишневского и Губермана), серьезную литературу не читают. Каждый россиянин в среднем тратит в день только девять минут на чтение книг! Конечно, можно обвинять власть, бизнес, образование. Но ведь до сих пор большая часть населения – это те, кто ночевал в очередях за книгами, кто записывал стихи в специальную тетрадку, кто брал на два дня “Детей Арбата” и целыми днями и ночами читал. Почему они перестали читать? Я уверен, что литераторам банально нечего сказать!»

Неожиданный вывод, правда? А не логичнее ли предположить, что людям нечем стало слышать? Людей оглушил «большой взрыв» российских реформ, люди погрузились в чудовищный «когнитивный диссонанс», их мировосприятие разладилось, им предложили считать черное белым, добро – злом, и т. п.

Нет, сурово качает головой Спивак – писателям «…Просто нечего сказать… Было что сказать Бродскому, Солженицыну, Шаламову, Гроссману, да даже и Алешковскому… А вот теперь сказать нечего… у меня такое ощущение, что свободный доступ к аудитории лишь подчеркивает тот факт, что король-то голый!»

И далее – в обвинительном тоне: «Предприниматели дали Вам все коммуникации и средства труда. Писать за вас они не будут и не могут».

Г-н Спивак знает, сколько минут тратит средний россиянин в день на чтение. Но он молчит о том, сколько минут в «прекрасном новом мире» тратит средний россиянин на выживание. Между тем эти показатели очень тесно связаны: больше времени тратишь на выживание – меньше на чтение. Тут уж ничего не поделаешь. Когда говорят пушки – музы молчат.

Рыночная экономика – это война. И в том смысле, что рыночная экономика постоянно порождает войны – иракскую, югославскую, ливийскую, сирийскую, чеченскую, грузинскую и т. п. И в том смысле, что рыночная жизнь с её зловещей неопределенностью – это война, продолжаемая иными средствами. Иначе говоря – рынок есть постоянная война, в которой есть фазы обострения (Ирак, Югославия, Ливия, Чечня) и фаза затишья на фронте («работаю на фирме; ПОКА не сокращают»). Тотальная война, в которой успех соседа грозит тебе гибелью (а это и есть механизм рыночной конкуренции) – убивает процедуру чтения, требующую спокойствия и благодушия. «А почитаю-ка я роман!» – такая мысль несовместима с мыслью – «Господи! Что же завтра будет?!».

Даже Спивак (человек он думающий, ищущий – безусловно) – наступая на горло своей песне, отметил: «А правы Вы в том, что в России на самом деле резко снизился горизонт планирования и, зачастую, он не превышает одного поколения».

Спивак – жертва либеральной западной идеологии, но в её ядро, содомитское по сути и инстинктам, он ещё не проник. Он удивляется – как же так, горизонт планирования сузился до одного поколения?

Расскажем Спиваку, граду и миру. В нормальном мире мы – частица Рода, живущая на своей земле. На этой земле жили наши отцы и отцы наших отцов. И на ней будут жить наши дети, и дети их детей. Осознавая себя частью рода, мы инстинктивно, автоматически осознаем себя частью национальной Традиции в режиме Вечности. Об этом в мире отцов и их сыновей, и сыновей их сыновей не нужно даже говорить – это воздух, которым дышат Отцы, это их основа, не нуждающаяся в доказательствах.

В мире однополых браков нет места ни Традиции, ни Вечности. Это мир краткосрочного бесплодного наслаждения. Содомиты, инфернальные существа, укравшие жизнь у людей, живут ровно одно поколение, без будущего и без всякого продолжения.

Отсюда он и появился – «горизонт планирования в одно поколение» – когда инфернальные существа, ворующие жизнь у родов людей, стали свою мораль и свои инстинкты навязывать всем остальным.

Отцы, живущие в Вечности, видят в жизни серьёзную и долгосрочную работу. Содомиты, живущие вне Рода, видят в жизни похабный бессмысленный карнавал, на котором нужно успеть «поприкалываться», потому что потом – абсолютное Ничто…

Когда г-н Спивак пишет, что «Культура – продукт большей своей частью общественный», – он совершенно прав. И нужно понимать, какому обществу принадлежит этот продукт. Если он принадлежит обществу, в котором единственным плодом полового соития является кал – можете вообразить себе качество этого продукта. Если книги – дети писателей, то в Содоме, где ненавидят естество и деторождение, и книги начинают ненавидеть. Кроме, разумеется, понятных Содому – т. е. слепленных из кала…

Это такая цивилизационная угроза, равной которой, пожалуй, не знало ещё человечество. По сравнению с ней – грозящей опрокинуть всю человеческую цивилизацию во ублажение самодовольной, похотливой, жадной, агрессивной обезьяны (американский идеал человека) – нехватка в СССР сосисок или туалетной бумаги кажется совсем уж смехотворной. Нашли проблему!

«Предприниматели сделали для культуры очень много, – пишет Спивак. – Я допускаю, что утрирую, но то, что в России появились чистые уборные, дезодоранты в свободной продаже и интернет, изменило культуру россиян за последние двадцать лет в большей степени, чем в то же время вся деятельность всех союзов писателей».

Тут сразу вспоминается некто Чекистов (прототип Троцкого) из поэмы С. Есенина «Страна негодяев». Тот тоже ненавидел Россию за то, что в стране не было теплых клозетов…

Да, в России появились дезодоранты, но пропала возможность обычной семье справить новоселье. В России появился интернет – но исчезла социальная мобильность.

Господа предприниматели, услышьте и вы нас: вы очень много сделали для культуры Содома, помешанной на подмываниях и умащениях, но совершенно глухой к долгосрочным, стратегическим, фундаментальным проблемам человечества. Самим не противно?

Вы – сами того не понимая до конца – превращаетесь в носителей гомо-идеологии, в которой плотские удовольствия, наслаждения не сопутствуют жизни, а подменяют собой жизнь и даже простое выживание. Вы повсеместно закрыли детские садики, параллельно везде открыв продажу презервативов! Вы сами не заметили, что Лоно Жизни превращается (в вашей ментальности) в анальное отверстие!

У человечества (а не только у нашего народа) нет иного выхода, кроме возвращения в СССР. Конечно, на другом, более высоком и более духовном, я бы сказал – научно-духовном уровне. Кстати, и честным предпринимателям, а такие будут, там тоже найдется место.

Если хотите – пойдемте с нами, каждому найдется дело по душе.

Если же думаете оставаться в Содоме – то о вас, вымерших естественным порядком, поверьте, никто не станет жалеть…