Любовь Селезнева. Полстакана сметаны

ПОЛСТАКАНА СМЕТАНЫ

Маленькой Любавке [1] едва исполнилось два годика, когда её внезапно «накрыла младенская» – так в народе когда-то называли менингит, по-научному – воспаление мозговых оболочек. Девочка красивая, белокурая, как куколка, живая, не по возрасту сообразительная. Жизнерадостная хохотушка и болтушка, она обладала отличной памятью, тешила семью и соседей выразительным чтением стихов и приятностью детских лепетушек, от которых все просто «падали». Любавка не выговаривала букву «Р» и некоторые шипящие, от этого её речь была потешной до уморительности. В госпитале, например, она смело вскарабкивалась на табурет и начинала «концелт»:

– Дологие байцы флёнта и баталеи, а так зе далагие все бабы! Севодня для всех ланеных флонтовиков и генелалов налодная алтистка Люсланова споёт песню пло невесту Катюсу, цё пловозала своево зениха на пазицею вайны. Она зазигала для ево огонёк на окоске, пока по флонту ходил туман…– с этими словами кроха опускала головку патефона на чёрную пластинку. Чарующий, раздольный голос Руслановой дополняли потешные танцульки ребёнка в такт песни. Теплели сердца, улыбались лица раненых…

Собравшиеся в доме женщины шили кисеты, вязали варежки и носки для посылок фронтовикам – шёл 1944 год. Воинам была дорога и забота, и любая весточка с родной сторонушки. Вот женщины по вечерам и собирались в чьей-нибудь избе, общались при лучинах, готовили посылки для бойцов, пели песни, рассказывали всякие истории, писали письма и вкладывали их в посылки в надежде, что они дойдут до их сыновей, отцов или мужей.

Обычно в госпиталь солдатки брали с собою детей, которые тоже старались внести свой вклад для победы над врагом – старшие работали на фермах и в поле, а младшие днем собирали в поле колоски, лекарственные травы и коренья для аптек и госпиталей, помогали с уборкой овощей и фруктов в садах и огородах. Вечерами дети рисовали картинки и писали трогательные письма папам на фронт. А то организовывали концерты. Любимой «выступальщицей» всегда была Любавка. Её долго не отпускали со «сцены», ей громко аплодировали, смеялись над её потешными рассказами, умилялись её толкованиями песен и стихов.

К примеру, стихотворение К. Симонова «Жди меня» и песню «Синий платочек» Любавка объединяла в один:

– Один солдат пликазал своей невесте и зене здать ево из окопов, – смело и выразительно молвил ребёнок. – Она цясто выходиля на дологу азидать бойца и с позицеи махаля ему синеньким платоцьком. И ентим платоцьком спасля бойца от Гитлела. Гитлел боялся синево платоцька на позицеи…

– Ну, эта стрекоза точно артисткой будет! – дружно предрекали ей судьбу раненые в лазарете.

– Али писательницей, – определяли будущее ребёнку прочие зрители. – От горшка два вершка, а вишь, чешет, как по-написанному!

Приятный детский лепет радовал раненых солдат, навевал воспоминания об оставленных дома детях, а это грело их сердца и действовало на выздоровление лучше всякой терапии.

И вдруг главная «смешильщица» и всеобщая любимица заболела! Да еще такой безнадёжной болезнью, как «младенская»! У ребенка рвота, жар, судороги, лежит пластом и стонет. Ничего не ест, только чайную ложечку воды с трудом пропускает в опаленный ротик. Бабы хлопочут, мать болезной разными советами наперебой пичкают, не дай Бог, останется глухой или слепой. А может быть и вообще дурочкой.

– Во время приступа клади девчонку на белую простыню и укрывай венчальным платьем или фатой. Когда успокоится, напои дитя чаем, заваренным из лепестков розового пиона, собранных с двенадцати цветков. А вот если от этой процедуры будет отказываться, младенческое может перейти в эпилепсию. И непременно негромко читай молитву Богородице и «Отче наш», моля Господа послать здоровье младенцу.

Мать выслушивала советы, всё, что могла, делала, хотя недобрый шепоток о напрасности этих стараний заставлял сжиматься материнское сердце. Евдокия Ивановна, схоронившая своих троих детей, побежала к врачу: четвёртый гроб в доме она не переживёт. Но ей какой-то неудачный врач попался – суровая женщина, по ранению вернувшаяся с фронта, ничего утешительного сказать не смогла.

– Да, мамаша, болезнь очень серьёзная, с почти стопроцентной детской летальностью, – осмотрев ребёнка, сказала контуженая врачиха. – А кто и остаётся в живых, те сплошь слепые, глухие и прочие физические инвалиды, или совсем дураки. Правда недавно открыли новое лекарство, называется пенициллин [2]. Я выпишу вам рецепт, езжайте на райбазу. Если есть это лекарство – возьмёте… Лекарство очень дорогое, предупреждаю! Если денег нет, не сокрушайтесь, мамаша, лучше будет, если ваш ребёнок с таким диагнозом не выживет... Зачем вам ребенок – инвалид? Идите домой, мамаша, и ждите. Суждено ребёнку выжить – молитесь Богу. Не суждено – вдвойне молитесь… А пока – компресс, обильное питьё и обтирание. Тишина, темнота и покой.

Две недели мать Любавки жила в страхе. Медицине виднее. Она уже потеряла троих деток. Первенца своего, Ванечку, неделю от роду, Евдокия оставила под боком своего спящего отца Ивана Никитича. Он отсыпался после крутой пьянки по случаю обмывания внука. Молодые, Евдокия и Петро, оставив новорожденного сына под боком отца, затеяли новоселье в своей маленькой хатке – носили вещи, мебель, цветы. А когда вернулись за сыном, увидели тяжелую, волосатую руку отца на личике сына… Кинулись поднять младенца, а он уже захолонул…

Через год у них родился богатырь Гриша, почти пять кэгэ весил и ростом 56 сантиметров! За Гришей появилась Катенька, с рождения очень слабая. Она и года не прожила – в одну из ночей, когда родители работали на молотилке, в одночасье умерла от горячки. Жизнь была такая, что ни врачей поблизости, ни больниц, ни телефона, чтоб родителей вызвать к больному ребенку. Но Бог над ними смилостивился и в 1932 году подарил Раюшку. Трудно тогда жили, не сытно было в начале 30-х годов, даже голодно. Вот дочка и захандрила, – до четырех лет не ходила из-за рахита. Бывало, ползает-ползает по земляному полу, наворотит по избе кучек и кричит:

– Мама, убелай!.. – Мама убирала и молилась о здоровье дочки. И материнская молитва дошла до Бога – Раечка постепенно поднялась на ноги и даже стала нянькой народившейся Любочке. Ну, не девчоночка уродилась, а куколка! Красивая, живая, пухленькая! Да недолго радовала родителей лепетом и сообразительностью – как-то свалилась с печки вниз головой на горячую голландку, спеклась, затем скатилась на лежанку, с неё – упала на пол, ударившись виском об угол русской печки… Тут же скончалась, даже закричать не успела… Печаль была столь велика, что народившуюся новую дочку тоже назвали Любочкой.

Все эти умершие детки вспомнились Евдокии так живо, что она в слезах побежала к соседке, чтобы излить своё горе подружке. Хотя и там своей нужды хватало – муж на фронте, еле живая бабулька и шестеро ребятишек.

– Ну, тебе легче, кума, у тебя корова-кормилица, твои дети не голодают, а нашу Зорьку, помнишь, фашисты слопали… – горестно вздохнула гостья. – Был бы Петя дома, мы б так не бедовали.

– Наших мужиков с фронта никто не отпустит. Самим надо вертеться.

– Да мы и вертимся и за себя, и за них… Но с коровой легче…

– Думаш, если есть корова, то не голодаем? Ох, кума-кума, картошка нас кормит, а молоко сдаю почти всё в налог, на молоканку таскаю, сами только нюхаем – норму-то надо выполнять. Война ить, кума, война, всё для фронту… – вздохнула многодетная солдатка.

– А моя малая тает как свеча, две недели ничего не ела, только водичку с ложечки еле глотает… – вытерла слезу Иванивна

– Ну, дай Бог моей крестнице выздороветь! – пожелала соседка Галина, провожая куму.

На другой день Галина не понесла молоко на молоканку, хоть по военному времени ей грозило суровое наказание. «Будь что будет, двум смертям не бывать» – решила отчаянная женщина и пропустила всё молоко на ручном сепараторе; отварила картошку, полила её сливками, напоила-накормила досыта своих деток и хворую свекровь, сама впервые за военную пору досыта наелась. К вечеру полстакана сметанки понесла крестнице – соседской больной девочке Любавке.

Дома у кумы никого не оказалось. Мокрая, худая, смертельно-бледная и сморщенная, как старушка, девочка безучастно лежала в колыбели. Но как только увидела в руках крёстной стакан со сметаной, сразу зашевелилась, засучила ножонками, стала облизывать беззубый ротик, глотая слюну, при этом ещё и ручкой поманила – дай, мол, тётенька, сметанки!..

Обрадованная Галина скормила ребенку полстакана сметаны. Больная жадно ела и на глазах оживала, в глазёнках появился живой блеск. Девочка с таким ясным и чистым взглядом будет жить!

В это время с вёдрами воды в горницу вошла Евдокия, увидела сидящую дочурку, у которой рожица в сметане, и от счастья разрыдалась на плече доброй кумы.

– А як же с поставкой молока, Галю? Чи не боисся? Чать, и посадить могут.

– Да был ужо бригадир-то, грозился, ирод… Я еле отбрехалась…Что будет, то будет, хватит трястись от страха, чай не под фашистом живём. Зато вот всю свою семью накормила, ещё и нашей Любавке досталось…

С тех пор соседка каждый день приносила больному ребенку молочко или сметану. И Любавка встала на ноги! За время болезни у неё выпали зубы и волосы, девочка заново училась ходить и говорить, а со временем выросли и зубы. Девчонка повеселела, защебетала, снова звонким колокольчиком зазвенел её голосок дома и в госпитале, радуя калек и раненых.

Мужчины с улыбками уходили на фронт навстречу победному маю.

*  *  *

Вопреки прогнозам докторши, Любавка выросла вполне нормальным человеком. Правда, слегка близорукая, но умная, старательная девочка, и даже не без дара Божьего. Небеса наградили ее множеством талантов и способностей. Говорят, Господь располагает 12-тью талантами для раздачи их своим избранным. И уж кого избирает, того награждает, но никогда по одному, а бывает до восьми в одни руки. Любавка, когда выросла, оказалась такой счастливицей…

Когда через много лет та строгая докторша узнала об этом, она не поверила своим глазам и ушам – уникальный случай!

– Видимо, сработал синдром Саванта – редкое состояние головного мозга, при котором начинает действовать «остров гениальности». Случается такое после пережитых экстремальных ситуаций, серьёзных болезней, ударов током, после комы и в других случаях… У таких людей (независимо от возраста) вдруг появляются редкие таланты или способности – например, дар предвидения, поэтический дар, другие художественные наклонности, которых раньше у этого человека не было, – писала докторша в своей диссертации о возвращении с того света когда-то тяжело больного ребёнка.

Присвоив себе исцеление девочки, докторша забыла упомянуть в диссертации о половине стакана сметаны голодной солдатки, которая в военную годину под страхом тюрьмы спасла соседского ребенка.

[1] Имена подлинные.

[2] Пенициллин – Зинаида Виссарионовна Ермольева (24.10.1898 – 02.12.1974), микробиолог и бактериохимик, академик АМН СССР, получила 1-ые в СССР образцы современных антибиотиков – пенициллина (1942), стрептомицина (1947), а также интерферон.

Февраль 2016, г. Курган

© Любовь Селезнева, текст, 2016

© Книжный ларёк, публикация, 2016