Николай Выхин. Возвышение Рарога

03.08.2016 19:01

ВОЗВЫШЕНИЕ РАРОГА

«Легенды и сказки Вышнего Рарога» (межавторский литературный цикл – и одновременно литературный конкурс со своими призами и победителями) стремительным фактом ворвались в уфимскую, а через неё и в неделимую российскую литературу. Возникнув как литературная игра, капустник-междусобойчик авторов, они уже обогатили нашу книжность рядом изящных сюжетов, и грозят продолжить свой успех в том же направлении. Здесь, видимо, задним числом можно отметить несколько слагаемых, придавших несерьёзному делу серьёзный размах: большой авторитет придумавшего игру Э. А. Байкова, талант и самобытность участников игры, обреченную стиснутость литературы в наше время обстоятельствами, заставляющими «смеяться, чтобы не заплакать», и неожиданно-удачный, приложившийся по всему трафарету образ Рарога…

Рарог – в славянской мифологии огненный дух, связанный с культом очага. Согласно чешским поверьям, Рарог может появиться на свет из яйца, которое девять дней и ночей высиживает человек на печи. Рарог – действительно «вышний», кружащий в вышине – потому что представляли его в образе птицы или дракона с искрящимся телом, пламенеющими волосами и сиянием, вырывающимся изо рта, а также в виде огненного вихря. Образ Рарога как огненного духа был общеславянским.

Можно ли подобрать аналогию лучше, чем Рарог – для онлайн-издательства, созданного на голом энтузиазме и выживающего непонятно чем, при этом активного, в хорошем смысле слова агрессивного, мистического? Думаю, подобрать лучше не получится. Тем более странно, что никакого высокого смысла в выражение «Вышний Рарог» изначально… не вкладывалось! Впервые «Вышний Рарог» возникает у писателя А. Леонидова, причем без какого-то намёка на высшие силы, просто как фонетического созвучие – «Книжный Ларёк» – «Вышний Рарог». Для Леонидова «Вышний Рарог» – не больше чем «Книжная Бакалея» или «Подвижный Боёк», то есть игра с нулевой суммой, потешное передразнивание имени издательства.

Но Э. А. Байков придал случайной (и почти сразу же отброшенной) находке А. Леонидова совершенно иной вес, роль, смысл. Поиск корней и высших смыслов – вот во что превратилось «секретное название» обычного с виду литературного журнала «Книжный Ларёк». О чем же многоликие истории цикла «Вышний Рарог»? Они вовсе не случайны – хотя и написаны разными авторами в разных обстоятельствах. Они все – о высших смыслах, об отношениях духа и брюха, о судьбе литературы в современном мире, по преимуществу пост-литературном, и во многом уже пост-человеческом. Ещё они – о возникающем и крепнущем, вопреки всему, писательском братстве, о сходстве людей, со своим окружением несхожих, особых, штучных людей, обретающих в проекте друг друга…

В данном цикле присутствует классическая монтажная композиция, при которой отсутствует ассоциативная связь между текстами. На первый план выдвигается общность героев рассказов.

Герои цикла «ЛСВР» испытывают на себе сверхвысокие давления обстоятельств, часто они обделены вниманием, общество откровенно высказывает им своё презрение, а то и мучает, терзает их.

Существует также интерпретация, которая позволяет взглянуть на циклизацию этих рассказов «ЛСВР», как на прямую отсылку к библейским текстам.

В них, как мы помним, существует чёткая структура и «Библия» представляет собой цикл текстов. И здесь, в хорошем смысле подражая, Ромуальд Сайков порой выступает в роли Бога, то благодетеля, то карателя, наказывающего «сыновей и дочерей своих» на нарушение наложенных им запретов. Тревожный хоррор цикла символизирует конец праздника и рая в литературном мире.

Присутствуют в этом цикле и внутренние монологи героев, раскрывающие мыслительные и психологические процессы внутри человека, познающего внешний мир через катастрофу опытным путём. Цикл представляет собой коммуникативное событие, в котором сообщаются в полилоге, с одной стороны, части между собой, а, с другой стороны, – части и целое, сам Вышний Рарог или его персонификация – Сайков.

Будучи композиционной и дискурсивной структурой, цикл «ЛСВР» становится осуществлением процессов диалога и коммуникации автора и читателя художественного произведения, а это достаточно важный аспект в электронной, новой литературе. В рассказах разных авторов – существует определённый общий фон для совпадения читательского восприятия и авторского погружения. Читательское сознание актуализирует собственные циклообразующие связи для восприятия цикла как единой художественной структуры – несмотря на разные стили, времена, сюжеты и т. п.

Рассматриваемый цикл является первичным, то есть рассказы изначально были созданы в контексте одного произведения и должны были соответствовать единому замыслу.

Таким образом, мы наблюдаем контекстную зависимость элементов, что является одним из условий циклообразования. В каждом рассказе мы сталкиваемся с одними и теми же героями, которые раскрываются перед читателем с разных сторон.

Каждый рассказ цикла раскрывает определённую нравственно-этическую проблему, причём авторы, хоть их и много, следуют одной и той же схеме, заданной Э. Байковым.

Несмотря на общность героев и темы, мы можем говорить о наличии «внутреннего сюжета» в каждой вставной новелле, что ещё раз доказывает положение о том, что «Вышний Рарог»– это цикл рассказов, а не составные части одного произведения, написанного многими в соавторстве.

Каждый рассказ представляет завершенное повествование об одном конкретном событии. Здесь же можно говорить о единстве места и времени действия, к чему обязывает специфика хоррор-фэнтезийной литературы.

Существуют определённые колебания от юмора с ослаблением хоррора и обратно к хоррору с ослаблением юмора. Однако в целом соотношение хоррор/юмор выдерживается, рассказы остаются всегда немного ироничны и всегда немного страшны.

Постепенно эти лица, столь ярко и постоянно всё более глубоко выписываемые, – становятся как бы членами семьи. Это целых два Байкова – Ромуальд Архитектурович Сайков и Ромуальд Конанов, Виталий Николаевич Мезенцев (альтер-Эго и Тень многих писателей), Авессалом Улюкаев (Александр Иликаев), Алевтина Кушакова (Валентина Ушакова), Алексей Нионилов (Александр Леонидов), Инна Адлер (Нина Штадлер), Хусай Мандаринов (Айдар Хусаинов), Якорь Насвай (Игорь Вайсман) и другие – и они живут по законам сказительского народного эпоса. Каждый, принимая основные правила их архитектоники, может и имеет право добавить о них свою историю, как о Ходже Насреддине или Петрушке, Арлекино, Коломбине или царе Горохе.

Герои этой прозы, становящейся на наших глазах из шутки и капустника новым, электронным народным эпосом, геймерским сказанием с неограниченным кругом сказителей – не просто забавляют и кривляются.

Изначально задано в базовых характерах и профессии героев, что они будут ставить и решать ключевые вопросы человеческого существования, смысла жизни, творчества и вдохновения, таланта, жизни и смерти.

Это они и делают…

© Николай Выхин, текст, 2016

© Книжный ларёк, публикация, 2016