Салават Вахитов. Хорошие люди

ХОРОШИЕ ЛЮДИ

 

 

История, которую хочу вам рассказать, случилась давно – чёртову дюжину лет тому назад. В то памятное лето мой ангел-хранитель вдруг ненадолго оставил меня. Дьявол-искуситель не преминул воспользоваться оплошностью и очутился тут как тут – рядом со мной, развалившимся на стареньком диване в убогой общаге института среди тараканов, хаотично передвигавшихся в полупустой комнате в поисках какого-либо подобия еды. Но еды не было. Кстати, не было и жены, которая могла бы еду приготовить. Прошёл месяц, как она ушла жить к матери, бросив мне на прощанье: «Ты неудачник, у тебя до сих пор нет машины, даже стиральной!»

Затянувшийся рабочий день наконец закончился, и я собирался выспаться, чтобы наутро вновь бодрячком бегать из аудитории в аудиторию, контролируя ход вступительных экзаменов в вуз – таковы были обязанности ответственного секретаря приёмной комиссии, коим я в ту пору являлся. Глаза слипались от усталости, поэтому, потянувшись, я выключил свет настольной лампы, с наслаждением повернулся на правый бок и… уткнулся носом в бумагу. Это была бесплатная рекламная газетка.

– Возьми, почитай, – раздался в темноте голос искусителя.

– Ты чё? С дубу рухнул? – возмутился я. – Мне вставать в шесть часов!

– Тогда возьми её завтра на работу, – прозвучал в мозгу лукавый голос, и я заснул.

 

*  *  *

 

Утро пролетело в суете распределения экзаменационных групп по аудиториям, а потом я зашёл в кабинет и обнаружил на столе вчерашнюю газету. Чёрно-белые страницы пятнистостью напоминали шкуру собаки из модного фильма «101 далматинец», который я совсем недавно записал на видеокассету. «Посижу-ка, пока всё спокойно, почитаю, – подумалось мне, – успею ещё набегаться». Заголовок одной из статей привлёк моё внимание – «Не хочешь ползти по жизни – купи автомобиль!» Автор повествовал, как поначалу неудачно складывалась его жизнь, как он получал унизительно маленькую зарплату, вследствие чего остался без семьи и крова. Но в один прекрасный день всё изменилось. Стоило ему приобрести автомобиль, как он превратился в уверенного, знающего себе цену человека. Появилось собственное дело, незаметно скопились деньги на квартиру, образовалась счастливая семья… А дальше рассказывалось, как, не имея за душой ни гроша, можно купить машину. «Сбербанк поможет решить ваши проблемы», – крутилось у меня в голове, когда в кабинет влетел взбудораженный Булат.

– Рома, у нас ЧП! – начал было он, но я не дал ему договорить.

– Булат, ты можешь за меня поручиться?

– Как за себя.

– А кто бы ещё мог пойти в поручители?

– Да любой. Вот хотя бы Андрюха! – и показал на смурного Федоркова, который перебирал вчерашние тесты по математике.

– Андрей, – обратился я к Федоркову, – ты будешь моим поручителем?

– Счас, Рома, подожди, только с тестами разберусь, – пробормотал Андрюша, заранее ко всему готовый и ничему не удивляющийся (казалось, предложи ему слетать на Луну, он только долистает важные бумажки и полетит). – Тут математики перепутали варианты и проверили тесты не по тем шаблонам, а результаты уже объявили, прям не знаю что делать.

– И много жалоб?

– Да только одна.

В это время дверь распахнулась, и в приёмку гордо внесла пышное тело возмущённая женщина средних, мягко сказать, лет. Нельзя было не восхититься живописным этюдом гнева, отразившимся на её раскрасневшемся лице. Из-за её плеча растерянно выглядывал охранник Вахрушев.

– Не пускал, но она применила силу и прорвалась, – выдохнул он виновато. – Что с ней теперь делать?

Жаркое пламя скандала вырвалось из уст ворвавшейся в кабинет дамы:

– Я, учительница третьей гимназии Букетикова, заявляю, что моя ученица не могла провалить математику, здесь подтасовывают результаты (она ткнула пальцем в оторопевшего Андрюшу). Я выведу вас на чистую воду!

О как она была хороша в роли яростной правдолюбицы! Разумеется, я не мог не подыграть ей.

– Что ж вы не подали на апелляцию, милая учительница? – ласково спросил я и, театрально повернувшись к охраннику, неожиданно вспылил: – За неисполнение служебных обязанностей объявляю вам строгий выговор. Гражданку Буфетикову (сладостно переврал я фамилию), нарушившую общественный порядок, приказываю вывести во двор и расстрелять!

Коллеги, занятые делом, не обратили внимания на мою глупую выходку, они давно привыкли к подобным приколам, но дама в остолбенении вытаращила глаза, а потом, пятясь от нас как от сумасшедших, заверезжала совершенно по-свинячьи:

– Я буду жаловаться!

– В раю жаловаться некому, сударыня, – философски заметил Андрюша, и дверь захлопнулась.

Почтив последствия небольшого стресса минутой молчания, я обратился к друзьям:

– Ребята, мне нужна ваша помощь! – и сразу запнулся.

Рассказать им про наше с Иринкой убогое существование в педовской общаге? Про то, как мы мечтали о заветной «шестёрке», чтобы хоть иногда выбираться за город на уик-энд? Как измученная жена наконец бросила меня, потому что я не научился отвечать на один из её многочисленных вопросов?

Тут я должен отвлечься и заметить, что женщины – существа любопытные, и им нравится спрашивать о том, чего никак не ожидаешь. В этом нет ничего предосудительного. Любопытство не порок, а средство саморазвития. Только вот некоторые из женских вопросов могут любого мужика поставить в тупик.

– Где ты был? – вопрос, на который по молодости я всегда затруднялся ответить. Вроде б, целый день пахал на работе, заколачивал деньги для семьи, и вдруг: «Где ты был?» – и смотрит на тебя холодным Сфинксом, знающим правильный ответ на загадку. Но я ж не зануда какой, чтоб пересказывать события трудовой вахты. Этим можно только усугубить ситуацию, поскольку обязательно решат, что ты юлишь и чего-то недоговариваешь.

– Дорогая, весь день я спешил к тебе. Хотелось тебя порадовать и преподнести самый красивый цветок на свете.

Такой ответ ей льстит и притупляет бдительность, она несколько смягчается, но всё ещё пытается сопротивляться:

– И где же аленький цветочек?

– Родная, поверь, я искал, но не нашёл ничего, достойного тебя!

И в этот момент надо обязательно поцеловать её, но только не в щёчку, нет, так поступают грубые невежи, – за ушко: неожиданный манёвр пресечёт излишнее любопытство. И хотя она, конечно, понимает, что ведь врёт мерзавец, на самом-то деле никакого цветка он не искал, но поневоле оттаивает лёд в её сердце.

Даже в сладостные моменты любовной ласки мужику нельзя расслабляться, иначе коварный вопрос застанет врасплох:

– Где ты научился расстегивать бюстгальтер?

В таких случаях отвечать надо незамедлительно: любая пауза – подтверждение неверности, ведущее к гибельным последствиям.

– О, это было не просто! Сначала я тренировался на манекенах, потом на подружках и лишь затем, набравшись опыта, перешел на незнакомых девушек.

– На каких подружках, на каких девушек? – наглый ответ ошарашивает её.

– Почему ж ты не спросишь, на каких манекенах? – улыбаешься в ответ.

Потихоньку она осознаёт бессмысленность дальнейшего разбирательства и обращает всё в шутку.

Увы, советовать легко. Труднее придумывать нетривиальные ответы. Так и мозг сломать недолго. Самым сложным для меня и по сей день остаётся вопрос: «Где деньги?» Если честно, я до сих пор не знаю, как правильно на него ответить. При такой постановке проблемы природное чувство юмора изменяет напрочь. Я чувствую издёвку в формулировке темы, начинаю нервничать и злиться. Видимо, только потому, что последняя загадка Сфинкса оказалась мне не по зубам, я и остался один, а упрёк, брошенный женой на прощанье, надолго ранил сердце. Кому ж хочется, чтобы его считали ничтожеством? Я жаждал реванша и надеялся убедить ненаглядную в несправедливости скоропалительных выводов.

Конечно, не стал я рассказывать всего этого друзьям, а попросил:

– Работа требует, чтобы у меня была машина, иначе – кранты: ничего не успеваю. Помогите мне получить кредит.

Нужно заметить, что сегодня взять кредит в банке совсем несложно, но в 1997 году кредиты не раздавали направо и налево каждому лоху, в то время, для того чтобы начать процедуру кредитования, требовалось тесное знакомство с работниками банковской сферы. Вот эта задача и была поставлена перед моими сотрудниками – найти необходимый для таких случаев блат.

Задача непростая, но не следует забывать, что мы находились в центре приёмной кампании в вуз, в самом её сердце, а значит, для многих, страждущих пристроить любимые чада в институт, были людьми небесполезными. Оставалось отследить среди суетящихся просителей нужного человека. И такой вскоре нашёлся. Пришёл сам. Ровно через сутки суматошных поисков Булат и Андрюша забегают в кабинет и в один голос докладывают:

– Он идёт по коридору!

– Кто он? Штирлиц?

– Тот, кто тебе нужен!

– А как вы догадались, что это именно он?

– Он сообщил охраннику, что пришёл из правительства по важному делу. Сам понимаешь, такие люди без причины с высот не спускаются. У него явно есть меркантильные интересы, так что давай, не теряйся, пусть этот козёл посодействует с кредитом.

– У этого козла действительно есть меркантильные интересы, – сказал, входя, высокий седой человек и широко улыбнулся, словно встретился с самым родным человеком.

Булат с Андрюшей переглянулись и, будучи людьми воспитанными, вмиг исчезли за дверью, а гость протянул руку и представился:

– Василий Петрович.

Я пожал её и почувствовал ничем не вытравляемый запах псины, исходящий от его кожи. На тыльной стороне руки посетителя красовалась татуировка: солнце и надпись «Вася». Он заметил мой взгляд и усмехнулся:

– Ошибка молодости!

Я смутился и стал извиняться за подчинённых. «Как они могли поставить меня в столь дурацкое положение перед солидным гостем? – неслось в моей голове. – Да и какой же он козёл? И не козёл вовсе, а непринуждённой весёлостью напоминает скорее… фавна – получеловека, полукозла!»

Мы присели, и Василий Петрович пояснил цель визита. Оказывается, у него есть племянница, которая растёт без родителей и судьба которой ему небезразлична. Было бы хорошо, если б нашёлся порядочный человек, имеющий возможность поддержать юную особу в непростых для неё испытаниях. Он рад, что нечаянно услышал и о моих проблемах, и почтёт за честь посодействовать хорошему человеку.

– О какой сумме идёт речь? – поинтересовался неожиданный благодетель.

Я назвал.

– Считай, что она у тебя в кармане, – обнадёжил, прощаясь, Василий Петрович, – жду тебя завтра у «Сбербанка» в 10.00 с документами и двумя оболтусами. Приготовься к некоторым издержкам. Сам я, понимаешь, бескорыстен, но надо будет отблагодарить хороших людей из банка.

Хорошие люди оставили себе почти треть полученной суммы, но зато я стал обладателем вожделенного кредита, а ещё через некоторое время – новенькой «Лады». И это была классика – предел мечтаний многих автолюбителей! Сейчас вряд ли кто воспримет «шестёрку» как серьёзную машину, но тогда… Тогда, счастливый, я бежал к новому знакомому за помощью в получении государственных номеров. И тот снова помог. Передав ему небольшой конвертик для служащих госавтоинспекции, я практически без проволочек получил новенький номерной знак, правда цифра «666» на нём несколько смутила, и я вопросительно посмотрел на Василия Петровича.

– Так надо, – пояснил он. – Машина у тебя «шестёрка», а значит, и номер полагается с шестёрками. Должны же как-то гаишники отличать хорошего человека от всякой шушеры!

Я не стал возражать, пусть отличают.

 

*  *  *

 

С тех пор у меня началась другая жизнь. Не знаю, что проще: содержать жену или машину. Всё свободное время уходило на мою красавицу. И ладно бы только время: автомобиль пожирал кучу денег на доукомплектацию, техобслуживание, заправку и прочие мелочи, так что, просыпаясь по утрам, я думал только об одном – где, у кого и сколько перезанять до следующей зарплаты. Однажды, когда я сидел по уши погрязшим в финансовые расчёты, дверь общежитской комнаты распахнулась и вошла Иринка. За её спиной висел походный рюкзачок, а голову покрывала огромная белая панама. Я почувствовал, как губы расплываются в широчайшей улыбке, и бросился обнимать жену. В юности мы оба увлекались туризмом, в одном из туристических походов я и познакомился с будущей супругой. Помню, меня умилили нелепая панама смешливой девушки и стильный рюкзачок, который, к удивлению, оказался вместительным и, кроме косметички, содержал массу полезных вещей. С тех пор панама и рюкзак стали семейным секретным кодом примирения. Их появление означало: «Вряд ли ты достоин прощения, мерзавец, но всё-таки я люблю тебя! Забудем суетную городскую тоску и отправимся ловить счастливые мгновения за лучами закатного солнца!»

С того дня мы регулярно выезжали за город, стараясь брать от жизни как можно больше, но счастья поездки почему-то не прибавили. Жена с каждым днём становилась всё грустнее и грустнее.

– Дурак, – сказала она наконец. – Зачем тебе машина, если ты живёшь в общежитии. Приобрёл бы сначала квартиру, а потом думал об автомобиле. Вот у Альбины муж…

Не могу терпеть, когда меня с кем-то сравнивают! Опять намекают, что я неудачник. Я психанул и… снова вернулся к сознательной холостяцкой жизни.

Надо ли говорить, что новая обида, нанесённая женой, жгла моё сердце? И когда стало совсем невмоготу от удручающих мыслей, я позвонил Василию Петровичу. Он внимательно выслушал и сказал:

– Квартира, молодой человек, – вопрос серьёзный. Надо будет переговорить обстоятельно. Тянуть не будем, сейчас посоветуюсь с хорошими людьми, и давай встретимся.

На встречу он пришёл с простоватым на вид мужиком лет сорока пяти, в теле полным и круглым, с загоревшим, плохо выбритым красным лицом, на котором неуклюже топорщились короткие, как у Гитлера, усики. Мужик был владельцем небольшой строительной фирмы. Представился он Сергеем.

– Вы можете быть полезны друг другу, – улыбнулся Василий Петрович. – У Серёжи дочь хочет поступить на психологию, а в квартирных вопросах он бог.

Бог квартирных вопросов был косноязычен и долго о чём-то мычал, пока я не понял, что самым подходящим вариантом для меня, как человека с долгами, является малосемейка, и если предложение устраивает, то он берётся всё организовать.

Ха! Устраивает ли меня?! Да я и думать о таком не смел! В лучшем случае надеялся снять однокомнатную квартиру в спальном районе. Тем не менее, я постарался не выдать распирающей меня радости и пожал строителю руку:

– Сергей, я вижу, вы хороший человек. Мы поладим.

Серёжина дочка получила отличные результаты и поступила в вуз. А вскоре я купил квартиру в малосемейке на Революционной. Продавцом оказался слепой по имени Фагиль – обнищавший человек, который продажей квартиры надеялся выручить средства к существованию. Он всегда ходил с поводырём – племянником Ринатом, шустрым, по-взрослому серьёзным подростком лет тринадцати, одетым в какое-то неописуемое тряпьё. Возможно, взрослость ему придавала большая круглая тюбетейка, явно не соответствовавшая размерам его головы.

– А где ж ты сам будешь жить? – спросил я Фагиля.

– У сестры в соседнем доме, – ответил тот.

– Хорошо, если есть где, – сказал я и подписал необходимые бумаги.

Серёжа прислал бригаду рабочих, которая сделала ремонт, и я вселился. Но не один: девушка с походными аксессуарами вновь была со мной. «Невероятно! – восхитилась Ирина, обозрев жилое пространство. – Тебя так ценят?!» Я картинно развёл руками: «А ты как думала?!»

На новоселье, кроме коллег, пришли Василий Петрович, Серёжа и с ними ещё несколько хороших людей из общественной палаты, которых я совсем не знал. Гости пили, веселились, произносили хвалебные тосты-дифирамбы, и я чувствовал себя на волне успеха, с гордостью поглядывал на жену, вмиг превратившуюся в кроткую ласковую кошечку, и упивался заслуженным счастьем. Правда, в конце праздника Василий Петрович вернул меня к реальности.

– Рома, надо бы сделать конвертики хорошим людям, – он показал на пришедших с ним гостей, назвал сумму и добавил: – Это юристы, они сопровождали сделку.

– Разумеется, – ответил я, трезвея. – А…

– А мне не нужно. Я, сам понимаешь, бессребреник. К тому же твой друг.

Ну очень неприятно, когда друзья тебя дурят за твои же деньги!

 

*  *  *

 

Жизнь бурлила вокруг меня, поскольку я стал необыкновенно деятельным. На работе уделял внимание лишь основным вопросам, всё остальное поручал подчинённым и отправлялся решать более важные задачи: нужно было обставлять квартиру. Шкафы, столы, стулья, посуда и прочие разности не выходили из головы ни днём, ни ночью. Жена поначалу радовалась переменам, но постепенно признаки вечного недовольства проявились вновь.

– Тебя что-то тревожит? – спросил я её.

– Нет, скорее угнетает.

– И в чём проблема? Я опять виноват?

– Ты эгоист. Думаешь только о себе.

– Не понял. Ведь для тебя стараюсь.

– Если б ты старался, то давно б нашёл мне приличную работу. Или ты хочешь, чтобы я ослепла в школе над бесконечными тетрадками?

Она всхлипнула:

– Попроси Василия Петровича, пусть устроит меня на работу в правительство.

– Куда? А не хочешь сразу в президенты?

Она не оценила сарказма и разрыдалась. А я хлопнул дверью и вышел на улицу немного остыть: нервы были на пределе. На скамейке у подъезда сидел Ринат. На длинном поводке он держал довольно крупного щенка-далматинца, который, весело лая, устремился ко мне. Щенок буквально лучился жизненной энергией, и я пришёл в себя, успокоился, присел к нему и потрепал за ухо. В ответ он подпрыгнул и лизнул меня в нос.

– Какой ты глупый, – проворчал я. – Разве ты не видишь, что я не люблю собак?

– Ты хороший человек, – заметил мальчишка. – Собачье чутьё не обманешь.

– Скажи это моей жене, – возразил я. – К сожалению, она так не считает.

Ринат по-взрослому пожал плечами.

– Покатай нас, – попросил он. – Меня никто не катает.

– Что ж, поехали. Только без собаки, а то машина провоняет псиной.

– Без собаки не могу: Васька убьёт, выгуливать пса – моя работа.

– Кто такой Васька?

– Собачник из 140-й квартиры, – Ринат запрокинул голову, и, придерживая сползающую тюбетейку, показал на окна элитного дома напротив.

– А-а-а, – понимающе протянул я, хотя ни о каком Ваське-собачнике представления не имел. – А как зовут пса?

– У него ещё нет имени, он продаётся. Я называю его Далматом, или Далей.

И мы поехали за город на озеро, по дороге купили еды и повеселились от души на пляже. Давно я так хорошо не отдыхал, и Ринат, чувствовалось, был счастлив. Пёс, словно родной, носился вокруг нас, то и дело норовя лизнуть в нос. При этом я шутя злился, а мальчишка от души смеялся, видя мою недовольную рожу. На обратном пути Ринат был задумчив, а когда прощались, неожиданно попросил:

– Не оставляй ночью машину у подъезда, не ленись, отводи её на стоянку.

– Почему ты это сказал?

– Потому что ты хороший. А тебе не нужна собака? Может, ты её купишь у собачника? Дале ты понравился!

– Ты же знаешь, терпеть не могу собак, – ответил я.

– Жалко, – вздохнул парнишка. – Его никто не берёт. Да и кому нужен бракованный далматинец.

– С чего ты взял, что он бракованный?

– Знаю. Видишь, у него одно ухо абсолютно чёрное.

Я вгляделся в пса, который, наклонив голову набок, смотрел погрустневшими умными глазами и совсем не осознавал своей дефектности. «Эх, брат, – сказал я далматинцу, – наверное, часть меня тоже абсолютно чёрная. Может быть, поэтому и я никому не нужен».

Ринат ушёл, таща за собой щенка, которому совсем не хотелось возвращаться к хозяину.

 

*  *  *

 

Утром, набравшись мужества, я позвонил Василию Петровичу.

– Есть дело, – сказал я. – Можем ли мы встретиться?

Он пришёл. Обычной радости на лице не наблюдалось.

– Моя жена, – начал я, – ищет работу. Не найдётся ли у вас в правительстве должности для неё?

– Какой? Секретутки? – ухмыльнулся он.

Грубая шутка меня покоробила, но я, принуждённо улыбнувшись, продолжил:

– Нет, надо бы чего-нибудь посолидней.

Василий Петрович поднялся и молча вышел, даже не упомянув про конвертики для очередных хороших людей.

Когда я вернулся домой, жена встретила меня на пороге и бросилась целовать, светясь от счастья:

– Ромочка, ты умничка! Мне предложили госслужбу! Это именно то, о чём я мечтала! Представляешь, на завтра назначили собеседование! Ты бы не мог одеваться получше, а то как-то неудобно за тебя перед Альбиной? Вроде бы, не мальчишка, и сам должен понимать такие вещи.

В ответ я только скрипнул зубами, представив свои бесчисленные кредиты. Поужинали и легли спать. Уже засыпая, вспомнил совет Рината оставлять машину на стоянке и решил: «Ладно, начну с завтрашнего дня».

 

*  *  *

 

Утром встали рано. Договорившись, что сначала съезжу отметиться на работу, а потом отвезу жену на собеседование, я вышел во двор и… не обнаружил красавицы-шестёрки. Я похолодел, а потом моментально вспотел от дурного предчувствия. «Может, я ошибся и оставил её на другой стороне дома?» – подумал я и бросился искать. Но машины нигде не было: она исчезла. Ужасный крик хотел было вырваться из меня наружу, но застрял где-то в горле. С этим комком отчаяния я вернулся домой к безмятежно прихорашивавшейся у зеркала жене.

– Ира, машину украли!

Она расстроилась.

– А на чём мне ехать в министерство, я ж могу опоздать на собеседование?

Я опустился на стул и стал лихорадочно соображать. Что же делать? Звонить в милицию? Я имел печальный опыт общения с нею. Как-то в институте украли норковую шапку у Славы Егорова с кафедры химии. Я по простоте душевной решил ему помочь и позвонил в милицию. По телефону меня сначала долго расспрашивали, кем я прихожусь Славке, записали все мои данные, включая паспортные, и лишь потом поинтересовались, чего мне, собственно, нужно. Я объяснил.

– Почему Егоров сам не звонит? – спросили в трубке.

– Он расстроен, – ответил я.

Через час приехали менты: два парня, две девушки и собака. Все в форме и злые. Нет, собака, конечно, не в форме, но враждебно косилась на меня. Казалось, дадут команду, и она загрызёт насмерть.

Старший не стал церемониться, а обратился сразу ко мне:

– Ладно, давай сделаем так: ты возвращаешь шапку, потерпевший отзывает заявление, мы ничего не составляем, и всем хорошо.

Он дружески хлопнул меня по плечу. Взгляд его был столь проникновенен и искренен, что я чуть не сознался в том, чего не совершал. К счастью, удалось избежать гипнотического внушения, хотя от неожиданного потрясения речевые способности на некоторое время утратились.

– Значит, не будем сознаваться? Ладно, тогда составим протокол.

Надо отдать должное профессионализму милиционеров. Им всё-таки удалось найти вора и вернуть злополучную шапку, а то бы наверняка завели на меня уголовное дело, а может быть, и посадили. На радостях я подарил ментам заныканный на всякий случай коньяк, и они, довольные, покинули территорию института. С тех пор я в милицию больше не обращаюсь.

В тот день огорчённая жена уехала устраиваться на вожделенную работу, воспользовавшись городским транспортом, а я остался дома и несколько часов удручённо названивал по домашнему телефону друзьям, прося совета. Друзья сочувствовали, но помочь ничем не могли. Ближе к трём дня, когда отчаяние совсем охватило меня, раздался стук в дверь, и на пороге появился слепой Фагиль с поводырём-мальчишкой. Постукивая палочкой, он прошёл в комнату и сказал:

– Говорят, угнали твою машину. Она у собачника из 140-й квартиры. Пойди и скажи ему, что ты всё знаешь.

Я растерянно молчал. Не могу же я заявить некоему собачнику из 140-й квартиры, что слепой Фагиль видел, как он украл машину? Бред сивой кобылы!

– Ринат подслушал, – продолжал слепой, – как «клиенты» заказывали твою машину у собачника, но признаться тебе не посмел. Иди быстрей, пока её не разобрали и не продали на запчасти.

Фагиль с мальчишкой ушли, а я стал лихорадочно соображать, что делать. И тогда в голову пришло парадоксальное решение – позвонить заклятому врагу. Был у меня знакомый доцент-литератор по имени Ильдар. Заядлый охотник. Начитался в детстве Джека Лондона и всё повторял, что настоящий мужчина должен отведать медвежатины. Он и ездил постоянно в Челябинскую область охотиться на медведя. Рассказывал потом, будто убитый зверь, когда с него снимут шкуру, необыкновенно похож на человека. Он так красочно описывал процесс убийства, и образ мёртвого медведя настолько ярко запечатлелся в моём мозгу, что теперь, даже если кто и предложит, я ни в коем случае не стану есть медвежьего мяса.

С Ильдаром мы поссорились на почве приёмных испытаний. Он пожелал получить шифры экзаменационных работ, чтобы подкорректировать результаты своих протеже, а я отказал ему, поскольку пресекать деятельность взяточников было моей прямой обязанностью. Ночью вместе с каким-то бомжеватым типом он подкараулил меня на улице, пытаясь запугать. Грозился убить. Я не сомневался в способностях доцента-охотника, поскольку знал, что он всегда возит автомат Калашникова в багажнике бэхи. На угрозы я ответил самым смачным матом, какой когда-либо слышал. Вспомнить – так до сих пор за себя стыдно. Шифров он не получил, но и смертоубийства тоже не последовало. С тех пор мы с ним не общались.

«Люди, подобные Ильдару, отходчивы, – подумал я, – и уважают принципиальность. Позвоню-ка ему», – и набрал номер.

– Привет, Ильдар! У меня угнали машину. Слышал, что ты знаком с бандитами. Не сведёшь с ними?

Ильдар долго молчал, обдумывая неожиданное предложение, но наконец сказал:

– Где тебя найти? Счас приеду.

Всё-таки он был настоящим мужчиной, отведавшим медвежьего мяса! Минут через двадцать здоровенный шкаф-громила решительно вломился в мою квартиру и закричал:

– Хватит сопли распускать! Идём со мной, расскажешь хорошему человеку о пустяковой проблеме. Мы с ним только что созванивались, он ждёт тебя.

И я поплёлся за ним. Хороший человек жил рядом в элитном доме. Когда дошли до 140-й квартиры, послышался резкий запах псины. Тут я включил мозги и спросил:

– Ты ведёшь меня к собачнику?

– Разве ты его знаешь?

– Я не знаю, но именно он украл мою машину.

– Ну-у… – протянул с сомнением Ильдар, нажимая на кнопку дверного звонка, – старик и ездить-то не умеет. Откуда информация?

– От соседей.

Дверь распахнулась. Я мог ожидать чего угодно, но только не этого: за дверью в роскошном домашнем халате стоял мой благодетель Василий Петрович. Я не успел оценить всего драматизма ситуации, потому что в то самое мгновенье пятнистый щенок с лаем выбежал из комнаты и бросился ко мне, чуть не повалив на пол в неуклюжих попытках облизать неприкрытые одеждой участки тела. Василий Петрович, казалось, не удивился встрече, но я заметил ревнивый блеск в его глазах из-за неожиданного проявления собачьей радости. Он пригласил нас в квартиру и, когда мы расселись в креслах, сказал:

– Можете ничего не говорить, я слышал об утреннем происшествии. Думаю, что инцидент можно будет уладить. Конечно, потребуется оплатить расходы. Обычная практика – половина стоимости похищенного.

– Но откуда такие деньги, Василий Петрович? Вы же знаете, я весь в долгах!

– Щенок! – грубо оборвал меня тот. – Ты сидишь на мешках с деньгами! На твоём месте я бы постеснялся брать кредиты: принял бы пятерых ублюдков в институт и купил себе квартиру.

– Угу, – кивнул я. – Потому-то я там работаю, а не вы. Есть же принципы…

– Принципы у тех, у кого власть и деньги, – перебил он меня. – А у тебя принципов быть не может!

– Уж не вы ли организовали угон моей машины? – нагло поинтересовался я.

– Это тебе Фагиль сказал?

– Нетрудно и самому догадаться после такой беседы.

Василий Петрович повернулся к Ильдару:

– Уведи его и не приводи ко мне больше.

– А я не собака, чтобы меня водить на поводке!

Он пожал плечами, и мы расстались.

– Ты что натворил? – удивлённо спросил Ильдар, когда мы оказались на улице. – Таких людей нельзя огорчать. Теперь самое лучшее для тебя – уехать навсегда из города.

– Прости, что подвёл тебя, – ответил я. – Наверно, я чего-то не понимаю.

 

*  *  *

 

Падение моё было столь же стремительным, как и неожиданный взлёт. Я не пытался противостоять трагическим событиям, следовавшим одно за другим, а словно сторонний наблюдатель ждал, что будет дальше.

На следующий день зашёл заплаканный Ринат: слепой Фагиль оступился на лестничной площадке, ударился виском о бетонный выступ и скончался. Родственники Фагиля требуют вернуть квартиру, так как бумаги на неё оказались фиктивными; более того, сделка нарушала права несовершеннолетнего наследника.

Жена чувствовала себя как пушкинская старуха у разбитого корыта: шанс получить престижную работу был безвозвратно упущен. И всё из-за меня. Через некоторое время в институт поступила жалоба от школьной учительницы Букетиковой на ответственного секретаря вуза, угрожавшего ей расправой, и ректор по-дружески посоветовал мне написать заявление по собственному желанию. «Ребята, подтвердите, что это неправда», – попросил я коллег. «Я не могу, со мной провели работу», – извинился Булат. «Роман, пойми, выводы ректоратом сделаны. Мы и тебе не поможем, и сами подставимся», – добавил Андрюша, и… я остался один на один с долгами без семьи, квартиры и места работы. Про исчезнувшую машину больше не вспоминал.

Собрав нехитрые пожитки, даже не посидев на прощанье перед неведомой дорогой, я покинул опустевшую квартиру. На лестничной клетке тоскливо пересчитал остатки денег в кошельке – их хватало на пару обедов, – а выйдя на улицу, чуть не забился в истерике. Вот так невезение: от дома напротив двигалась похоронная процессия. Крепкие мужики в чёрном несли массивный дубовый гроб и направлялись в мою сторону.

– Не надо идти навстречу гробу, – сказал неизвестно откуда появившийся Ринат, – примета плохая, – и на всякий случай взял меня за руку.

– Кого хоронят? – полюбопытствовал я.

– Твоего друга – Василия Петровича.

– А что с ним?

– Он был собачником. Хорошие люди заказывали ему породистых собак, которых Васькина «бригада» воровала у зажиточных людей на Собачке – место такое за автовокзалом, где частные дома. Там его выследили заводчики, когда он отправился проконтролировать «дело». А потом спустили на него бойцовых собак. Они ему горло и перегрызли. Жаль, хороший был человек.

– Хороший? А ты не думаешь, что этот хороший человек помог Фагилю оступиться?

– А ты не догадываешься, кто помог его выследить? – ответил Ринат вопросом на вопрос.

Я с удивлением посмотрел на него. В это время подбежал «осиротевший» далматинец и стал ласкаться.

– Возьми его себе, – попросил Ринат. – Он нуждается в твоей дружбе.

– Куда возьми-то? Я бездомный.

– Домой возьми. Ты же знаешь, что квартира теперь моя, вот и живи в ней дальше, если не против. Мне она ни к чему.

– А как же твои родственники?

– Их на тебя Васька науськивал, они понимают, что были не правы. Говорят, ты человек хороший и деньги за квартиру вовремя перевёл, поэтому оформляй документы и живи. Ну что? Возьмёшь собаку?

– Гав, – прыгнул на меня Далмат и лизнул в нос, выводя своего будущего хозяина из неожиданного ступора.

На другой стороне улицы показалась знакомая фигурка в дурацкой панаме. Внезапная озорная мысль влетела в мою сумасшедшую голову, я снова пересчитал деньги и сказал, обращаясь к собаке:

– Нам срочно нужен аленький цветочек. Далька, ищи!

 

*  *  *

 

С тех пор собака стала моим счастливым талисманом, и всё у меня в жизни потихоньку образовалось. С женой живём за милую душу и воспитываем двоих детей. Из малосемейки благодаря материнскому капиталу уж два года как перебрались в полнометражную квартиру. И машина тоже есть… стиральная! Иногда друзья спрашивают нас, почему не покупаем автомобиль. Мы с женой переглядываемся и с улыбкой отвечаем, что предпочитаем ездить в общественном транспорте.

Далмат радовал нас всю свою долгую собачью жизнь – чёртову дюжину лет – и умер недавно от старости, оставив многочисленное потомство. Я не помню, чтобы среди его отпрысков нашёлся хоть один бракованный.

 

Сокращённый вариант опубликован в газете «Истоки» (2012. – № 17); полностью в книге «Хорошие люди» (Уфа: Китап, 2014).

 

© Салават Вахитов, текст, 2012

© Книжный ларёк, публикация, 2016