Тимур Савченко. Врагу не сдается гордый Донбасс

ВРАГУ НЕ СДАЕТСЯ ГОРДЫЙ ДОНБАСС…

 

«Шо, бандеровец?»

 

Эта история началась хмурым ноябрьским вечером, когда я говорил по телефону с одним из своих знакомых – ополченцев Донбасса. Как это принято среди них, прощаясь, произнес в трубку: «Слава героям Новороссии!»

Рядом со мною, на лавке, расположилось помятое, заросшее щетиной существо (другого слова не подберешь), выползшее из «бессмертного» бара «Метелица», с которым городские власти ведут многолетнюю, безуспешную борьбу.

– Кака-така Новороссия? – осведомился завсегдатай бара, дыша перегаром и поводя воспаленными глазками. – Слава Кубани и Украине!

– Шо, бандеровец? – спросил я, припомнив персонажа культового фильма «Брат – 2».

– Может и бандеровец! – с вызовом отозвался пьяница и, громко икнув, покачнулся.

Хотелось продолжить дискуссию в другом ключе, но рядом проходил наряд полицейских и казаков – они бы не оценили моих радикальных способов убеждений. Поэтому просто встал с лавки и пошел к остановке, думая про себя: «Я должен увидеть все своими глазами…». Не прошло и трех недель, как такой случай представился…

– Наш человек везет груз новогодних подарков для воспитанников Енакиевского детского дома, – сообщил мне знакомый ополченец. – «Боевое братство» собрало. Не хотите съездить сами на «ту сторону»?

– Хочу, конечно, – моментально отозвался я, еще не вполне понимая, на что подписываюсь…

 

В доме «Поручика»

 

Туман был настолько густым, что видимость не превышала трех-четырех метров. О том, чтобы въезжать на территорию Новороссии в таких условиях, не могло идти и речи.

– Предлагаю заночевать в Ростовской области, – останавливая машину, хмуро сказал Саша. – Опасно ехать дальше…

– Согласен, – отозвался я, хотя и было неспокойно за наш груз – проливной дождь, пробираясь под полиэтиленовую пленку, немилосердно мочил подарки, собранные ейчанами для ребятишек Донбасса.

Начались телефонные переговоры: нужно было предупредить бойцов ополчения Новороссии о том, что мы задерживаемся, и найти пристанище на ночь. Очень уж не хотелось ночевать в холодной, переполненной грузом машине!

– Езжайте ночевать к Поручику, – подсказал нам следящий за нашими передвижениями ополченец. – Улица…

Кстати, я так и не представил читателям моего товарища! Приношу свои извинения – Александр Королев. Богатырь под два метра ростом. Вполне преуспевающий ейский предприниматель. Дом, жена, дети, раскрученный бизнес. Спрашивается, что мужику дома не сидится? Ан нет, воспринял войну на Донбассе очень близко к сердцу. Для Александра это уже восьмая поездка с гуманитарным грузом для Новороссии, и он успел стать там «своим». Но об этом позже.

Пока же мы подъезжаем к дому Поручика. Бывалый офицер – ничего не скажешь! Помогает ополченцам Донбасса, чем может. Смеясь, жалуется: «Из-за вас, “партизан”, от меня жена ушла!» Сам теперь следит за хозяйством. Дом полон народу. Ополченцы, сочувствующие… Кто-то только что с «той стороны», кто-то собирается в Новороссию… Ночуем на жестких матрацах, под грохот проезжающих железнодорожных составов. Пока мы еще в России.

 

«Спасибо за одеяла»

 

Туман поутру слегка рассеялся. Но все равно – видимость очень плохая: слева и справа смутно видны поля и лесопосадки. Метров на 100, не больше. Дальше все тонет в густой белизне. Вот и Российская таможня.

– Что, уважаемые, в ополчение собрались? – улыбается молодая сотрудница таможни, глядя на наши хмурые, небритые лица.

– Ну что вы! – притворно возмущаемся мы. – В гости едем!

– К бабушке? – кивая, подсказывает офицер.

– Как вы угадали? – удивляется Александр.

Наконец, все формальности остаются позади. Вот и первый блокпост ЛНР, над которым развевается сине-желто-красный флаг новорожденной республики. Здесь нас уже ожидают трое бойцов из Енакиево. Начинаем перегружать вещи из нашего пикапа в их микроавтобус.

 

Мамма мия! Что наложили ейчане в числе прочих подарков – два видавших вида (мягко сказано) одеяла. Не досмотрели мы с Сашей, что везем. Спешу принести дончанам свои извинения, но они меня не понимают.

– Вы что, – изумляется молодой, но уже покрытый сединой Магнум, – прекрасные одеяла! Чуть постирать и еще 100 лет прослужат!..

О тушенке, конфетах, детских вещах, бинтах вообще не говорю. Все дары ейчан были приняты ополченцами с такой искренней благодарностью, что даже слезы на глаза навернулись. Наконец, настает момент прощания. Обнимаемся на дорожку с дончанами, как с братьями – им еще предстоит добираться до родного города. Наш же с Александром путь лежит в Ровеньки. Это «глубокий тыл» – километров 30 от передовой. Поехали!

 

В «крепости»

 

Уже лет 15 не видал я таких убитых дорог! Впечатления усиливают то и дело мелькающие в тумане силуэты разрушенных зданий и подбитой украинской бронетехники.

 

Постепенно начинаю разбираться, как выглядят воронки от мин, а как обычные колдобины. Самым необычным стали для меня в городках и поселках Новороссии выкрашенные и обихоженные памятники Ленину. Казалось бы, людям есть нечего! Но дань уважения Ильичу отдана. В противовес Украине, где его памятники сносят повсеместно. На обочине замечаем старушку и хлопчика лет 15-ти. Притормозили. Взяли с собой. Бабушка сошла сразу за терриконом, сказав на прощание: «Мы-то свое отжили, а вам долголетия желаю!». Пацан поехал с нами дальше.

– Мы с ребятами недавно по местам боев ходили, – похвастал он освоившись.

– И как улов? – поинтересовался Саша. – Находите пистолеты, автоматы?

– Не-е, – с досадой протянул парень. – Пистолетов нема, могу только «Муху» предложить (гранатомет). Недорого…

Буднично так сказал, словно помидор или вяленой тарани предложил купить.

Слегка растерявшись от столь «выгодного» предложения, благодарим и отказываемся. С тем и въезжаем в Ровеньки. Тут-то, спохватившись, интересуюсь у своего товарища, зачем мы вообще сюда приехали?

– Я на «часок» к своим сослуживцам хочу заехать, – как-то неуверенно отзывается Александр.

Вот и база казаков. Заброшенный завод на окраине города. В таких обычно триллеры снимают. Перед въездом блокпост, укрепленный мешками с песком и бетонными блоками. Вокруг окопы, колючая проволока, торчат из укрытий стволы орудий. Нас внимательно изучают трое ребят с автоматами. Александр деловито подходит к ним, представляется и исчезает внутри завода. Я робко вступаю с казаками в разговор (как-то смущало боевое оружие). Ничего. Разговорились. Вполне приятные ребята. Ветер из Донецка, Клык и Стас – местные луганские.

– Вы для российской газеты писать будете? – уточняет Клык мои планы. – Тогда, конечно, лица прятать не станем.

 

Тем временем, из глуби крепости появляется Александр.

– Братское сердце, извини, пожалуйста, но атамана нет на месте. Задержимся на денек, ты не против? – лукаво улыбается мой товарищ.

– Какие проблемы! – бодрюсь я, ощущая себя при этом хоббитом Бильбо Беггинсом, которого выманили из уютной норки в полное опасностей путешествие: «Ох, что тебя дернуло ехать на Донбасс?!»

Часовые опускают цепь, и мы въезжаем в «крепость»…

 

P.S.

– А какой у тебя позывной? – буднично поинтересовался у меня пожилой ополченец, когда чистые и бодрые, мы вышли с Александром из солдатской бани (там даже горячая вода была – угля на Донбассе хватает).

– Да нет у меня позывного… – невольно стушевался я.

– А родом ты откуда? – не смутился мой собеседник, закручивая самокрутку и глядя на меня внимательными голубыми глазами.

 

– Из Башкирии.

– Вот и будешь Башкиром!

Как скажете, господа казаки…

 

P.P.S.

А вечером случился «град». Не тот, что стучит в наши окна по весеннему времени, а тот, что сеет смерть и разрушения… Но об этом – позже.

 

Продолжение следует.

 

«БАШКИР»

 

Обед и экскурсия

 

– Ребята, поешьте с дороги, у нас обед как раз, – предлагает нам Паника.

Этот бывший шахтер, со смешным позывным, вызвался быть нашим «гидом». Не стали заставлять себя уговаривать – время было уже не раннее, а легкий завтрак в доме Поручика не слишком нас подкрепил. Следуем за Паникой в административное здание завода – лишь оно одно пригодно для обитания. Здесь казаки спят, едят, здесь их штаб. Столовая чистая и опрятная. На покрытых скатертью столах уже расставлены тарелки с толстыми ломтями хлеба и сырым луком. Две улыбчивые казачки выносят объемный бак с дымящимся перловым супом. Все очень просто, но как-то по-домашнему уютно. Обратил внимание на то, что столовая увешана иконами и текстами молитв. Трапезу мы, по примеру Паники, тоже начинаем с молитвы. Прав был кто-то из великих, говоря, что в окопах под огнем не бывает атеистов…

Отстучав ложками по тарелкам, поднимаемся из-за стола, и Паника ведет нас осматривать «достопримечательности». Впрочем, Александр и так знает крепость – он здесь не первый раз. И казаки знают и помнят его. То и дело останавливаемся поздороваться с тем или иным бойцом. Лицо моего товарища постепенно мрачнеет – многих из своих старых знакомых он не досчитался: кого-то убило осколками взорвавшейся мины, кого-то нашла пуля…

Проходим мимо трофейного украинского БТР, отмеченными двумя белыми полосами. В бортах пробоины, люк распахнут.

 

– В него наш снаряд попал, – объясняет Паника. – Весь экипаж погиб. Удастся ли отремонтировать или нет, пока не ясно. Если что, на металлолом пойдет.

Какой-то жутью веяло от этой погибшей бронированной махины – поскорее отошел в сторону.

 

Пленник

 

– Ребята, слушайте, а у вас сигареты есть, а то я Борюсику обещал несколько штук, – спохватывается наш провожатый, когда мы возвращались обратно. Сигареты в крепости большой дефицит.

Есть, говорим, а кто этот Борюсик?

– Да пленный наш, – буднично отвечает Паника. – Я его месяц назад захватил. У нас бой вышел с отрядом поляков и еще каких-то, не то грузин, не то арабов. Сильно они нас потрепали, но и мы их всех положили. Кроме Борюсика – он сдаться успел. Теперь под дурака косит – заладил, мол, по-русски не «ферштейн», «грибы там собирал». Правда, когда ему пистолетом пригрозил, русский он тут же вспомнил. Скоро менять его на наших ребят у укров будем.

Пока идем навещать пленника, интересуюсь у Паники, много ли воюет на Донбассе иностранцев.

– Полно,– отвечает мой собеседник. И за нас, и за укров. Вот, у нас недавно несколько парней служили. Рыжие такие, из этой, как ее… – казак морщит лоб, стараясь вспомнить название страны. – Ну, там еще баню изобрели…

– Финляндия? – подсказываю я.

– Ага, точно, финны! Ну, классные пацаны! Безбашенные! Один почти вплотную к укровскому Бэтээру подбежал и жахнул из РПГ. БЭТЭР, аж перевернуло, а финн меня спрашивает: «Я все правильно сделал?» Жаль – двоих убили, а другие уже домой уехали…

Так доходим до помещения котельной. Паника отмыкает замок, и мы входим к пленнику.

 

Никакой он, оказывается, не Борюсик, а Байрам. Говорит, что из Грузии. Ждет, когда его обменивать будут. Пока же ест за одним столом с казаками, правда, в столовую его под конвоем водят.

 

Не дали поспать

 

Вечерело. Небо Донбасса окрасилось алыми закатными красками. К этому времени я уже перезнакомился со многими казаками и чувствовал себя вполне комфортно. После ужина мы с Александром съездили за покупками в Ровеньки – решили побаловать ребят сигаретами, а затем ненадолго расстались. Мой товарищ пошел общаться с атаманом, вернувшимся с передовой, меня же клонило в сон. Решил посидеть во дворе, подышать. Тут и раздался гул. Сначала не обратил на него внимания. Решил по рассеянности, что я в Ейске, и над нами пролетает самолет, заходящий на посадку. Звук усиливался.

– Эх, что-то град сегодня близко долбит, – пробормотал сидевший рядом Сеня Владивосток. – По Саур-могиле бьет…

Боже правый! Град! – запаниковал я. – Вот тебе и перемирие… По счастью, залпы вскоре стихли.

– Я сначала тоже пугался, – улыбается Владивосток (этот 50-летний механик приехал добровольцем из Приморья), – сейчас привык уже. С лета здесь топчусь.

– Сень, а как тебя так далеко от дома занесло? – интересуюсь я.

– Обидно за Донбасс стало, – отвечает дальневосточник. – Особенно задевает, когда отсюда здоровые мужики драпают, вместо того, чтобы свои же дома защищать. Мол, беженцы они…

Однако пора и поспать – решаю я и отправляюсь в бывшую бухгалтерию завода, прозванную с чьей-то легкой руки «палатой». Сейчас она пуста – ее жильцы находятся на патрулировании. Выбираю свободную кровать, кладу под голову телогрейку, выданную мне вместо подушки, и укрываюсь одеялом.

Увы, долго поспать не получилось. В полночь за дверью слышится топот тяжелых солдатских берцев и в палату вламываются Александр, Владивосток, Паника и двое добровольцев – белорусы Адвокат и Старик.

– Вставай, журналист! – тормошит меня Саша. – Пора пить чай!

Зевая, выбираюсь из-под одеяла, а домовитый Старик уже заваривает чай в большой металлической кружке. Удивительный человек! 60 лет деду, а туда же – за свободу Новороссии сражается.

– Ты только не называй его старым, – шепчет мне Паника. – Он себя юным пенсионером называет…

Да что там говорить, все мои новые знакомые – люди удивительные: герои и романтики, живущие по принципам чести и справедливости, а не по принципам личной выгоды и стяжательства. Такие и совершают революции. Вот, только, не всегда плодами их борьбы пользуются достойные люди…

 

Долго разговариваем. У каждого на памяти масса историй, происшествий. Адвокат, например, сейчас еще и консультирует по юридической части… городскую администрацию. Что делать – в Ровеньках осталось на сегодня половина жителей – бежали в Россию, специалистов не хватает. Но, что искренне восхитило меня, так это услышанный по радио призыв к горожанам соблюдать чистоту на улицах! Война у порога, а люди о чистоте родного города беспокоятся.

Часа в три ночи нас покидает Паника – за ним из дома приехала жена.

– Никого не боюсь, – прощаясь, шутливо признается казак, – а вот жену и тещу опасаюсь…

 

До свидания, господа казаки!

 

Ах, до чего «приятно» просыпаться в 7 утра под звуки пулеметной очереди! Вскакиваем с кроватей, ребята хватаются за автоматы.

– Неужели укропы наступают, – бормочет Старик, передергивая затвор.

Ложная тревога, оказалось. Это «рыси» – специальная группа бойцов, тренируется в стрельбе из пулемета захваченной ими недавно украинской БМП. Дело, конечно, полезное, но не под окнами же, и не в такую рань…

Спускаемся вниз. Во дворе несколько казаков обсуждают подробности ночного происшествия: звонила женщина, жаловалась на мужа-буяна, просила помочь. К ней тут же выехал наряд, но изловить супруга не получилось. Убежал из дома в ночную мглу – знает, что с казаками шутить не стоит. Чревато.

Кстати, только сейчас сообразил, я не объяснил читателям разницу между ополченцами и казаками. И те и другие стоят на защите Новороссии. Но ополченцы – это, так сказать, «гражданские», а казаки (Донские) – они казаки и есть. Живут по своим традициям и обычаям (иной раз могут и нагайкой отходить нерадивых сослуживцев – Панике один раз перепало). Кроме того, сейчас казаки в Ровеньках выполняют и милицейские функции. С ополченцами, иной раз, препираются, как это часто бывает в различных подразделениях – мол, мы крутые, а вы – так себе. Справедливости ради, ополченцы так же говорят о казаках, но в целом – действуют сообща и друг друга в беде не бросают. Есть еще добровольцы. Пожалуйста, не называйте их наемниками!!! Наемники не сражаются за тарелку супа и кашу. Добровольцы примыкают и к казакам, и к ополченцам, а иной раз действуют самостоятельно.

Всё, однако, рано или поздно заканчивается. Подошло к концу и наше пребывание в Новороссии. Не стану описывать прощание с новыми друзьями и возвращение в Россию – это личное. Скажу лишь, что хотя я уже и в мирном Ейске, часть души так и осталась в суровом краю терриконов. С теми настоящими людьми, с которыми смело можно отправляться в разведку. А еще, как-то изменилось отношение к жизни в целом. До поездки, то и дело сетовал: «Ах, зарплата мала, ах, на работе не все гладко…». Боже, какие же это все мелочи – по сравнению с войной…

 

Вместо послесловия

 

По возвращению домой занялся делом – обзвонил всех знакомых, рассказал о поездке, о том, что в крепости казаков продуктов осталось на месяц, а казаки еще и с мирными жителями делятся. Просил помочь кто чем богат. Кто-то просто сочувственно поохал, но большинство откликнулось. Пошли денежные переводы, посылки для нового конвоя помощи из Челябинска, Кирова, родной Уфы, Санкт-Петербурга. Если кто-то из ейчан захочет внести свою лепту сигаретами, продуктами, медикаментами – отказываться не станем. Понимаю, что у каждого свои проблемы, свои сложности, но у меня лично долг перед казаками остался. И не только потому, что ел их щи да кашу, а потому, что сейчас они там, в «крепости», на передовой, за весь Русский Мир сражаются. А я хожу по улицам мирного города, как и большинство из нас…

 

Декабрь 2014

 

© Тимур Савченко, текст, 2014

© Книжный ларёк, публикация, 2016