Валентина Ушакова. Повелительница стихий. Часть 1

ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА СТИХИЙ

 

 

ПРОЛОГ

 

Эгеида, столица Атлантиды, 9500 г. до н. э.

 

Толчки следовали один за другим. Резко потемнело. Ветер усиливался с каждой минутой, превращаясь в ураган. Полил дождь, быстро превратившийся в сплошной водопад. Началась гроза. Молнии непрерывно разрывали небо, окрашивая все вокруг зловещим зеленоватым светом.

Люди, обезумев от страха, хватали детей и ценности, выскакивали из домов и метались в растерянности, словно тени, натыкаясь друг на друга. Затем одни вернулись в свои сотрясаемые землетрясением дома и начали молиться, надеясь, что их все же не завалит, другие, насквозь промокшие, сбиваемые ветром с ног, бежали на открытые места и стояли там, сбившись в кучу. Некоторые седлали коней и спешили на пристань, чтобы попытаться отплыть в безопасное место. Но корабли стояли, укрывшись в гавани: на море бушевал жестокий шторм. Многие люди устремились в храмы, надеясь на милость богов.

В главном храме столицы также шли моления о спасения. Но сегодня жертвенный зал был закрыт для всех, кроме жриц, принимавших участие в таинстве. Колебание развешенных повсюду ароматических курильниц не прекращалось ни на миг, а земля, казалось, ходит ходуном под ногами. Словно незримый гигант непрерывно ворочался с боку на бок в недрах земли.

Сегодня гигантскому золотому изваянию верховного бога Посейдона были принесены небывало богатые жертвы. На огромные жертвенники были возложены двенадцать белых быков, а также великое множество иного скота, и аромат жареного мяса, смешиваясь с дымом ароматных трав из курильниц, наполнял храм.

Юные жрицы в белоснежных одеяниях, с волосами, уложенными в высокие прически, удерживаемыми золотыми обручами, выстроились в круг. На руке каждой из девушек сверкало кольцо, очень похожее на то, что было на руке Верховной жрицы, но немного отличающееся от него в деталях. Горящие факелы в руках жриц отбрасывали длинные пляшущие тени. Звенящими от волнения голосами девушки произносили слова древнего заклинания. Треск молний и удары грома сливались со звонкими девичьими голосами.

В центре круга, возле жертвенника, стояла Верховная жрица Зенэйс. Ее гордую голову с высокой прической из пышных темно-каштановых волос венчала диадема из двух металлов, изображающих золотое солнце и серебряный полумесяц. Высокую шею девушки обвивала тяжелая витая цепь с медальоном, точно повторяющим диадему. Пара светил были и на кольце, и на широких браслетах, украшающих обнаженные смуглые руки.

Зенэйс подняла тяжелый кувшин и до краев налила темно-красного вина в большую золотую чашу. Обрывок какой-то мысли вертелся у нее в голове, но у жрицы не было времени понять, что же именно зацепило ее внимание. Лицо девушки оставалось невозмутимым, но руки слегка дрожали, из-за чего часть драгоценной влаги пролилась. Это было очень плохим знаком: Посейдон отказывался принять жертву! Да еще россыпь вишневых капель попала на белоснежное одеяние жрицы. Дурной знак! Это значило кровь, много крови! Такого прежде не было никогда…

Жрица выплеснула вино в огонь золотого трехногого жертвенника. Пламя высоко взлетело, озарив девушку с ног до головы так, что ее стройная фигура казалась изваянной из золота. Девушка стиснула кулачки и, не мигая, смотрела на узоры пламени, стараясь прочесть в огненных знаках тайны будущего.

Не узрев ничего хорошего, жрица протянула руки к статуе и трижды гортанно прокричала. После этого она поднесла ко лбу Кольцо Посейдона, главную реликвию Атлантиды, и протяжно запела сильным, чуть хрипловатым голосом.

Остальные жрицы подхватили ее песню, и слаженный хор прекрасных юных голосов зазвенел под мраморными сводами. Вода в храме доходила уже до щиколоток…

Огромный зал, освещенный множеством факелов и светильников, содрогнулся. Жрица закричала и протянула руку с кольцом к статуе золотого бога. По стенам побежали змейки трещин. Зенэйс, запрокинув голову, продолжила свое гортанное пение. Сверху посыпались камни. Жрицы падали одна за другой, роняя факелы. Некоторым удавалось собраться с силами и снова встать в строй, другие тщетно пытались подняться, третьи лежали неподвижно…

Верховная жрица медленно обвела глазами зал с распростертыми на полу девушками и продолжила свою торжественную песнь. Один из камней больно ударил по плечу, но девушка не остановилась. Все громче, все яростнее становилась ее песнь. Не обращая внимания на боль и кровь, текущую со лба, задетого осколком камня, она продолжала яростно заклинать богов. Белоснежное одеяние Верховной жрицы постепенно окрашивалось красным. Вода поднялась уже почти до колена.

Все реже становился строй девушек, но оставшиеся лишь крепче стискивали факелы и продолжали пение. Зенэйс вдруг поняла, что отвлекало ее во время таинства: среди жриц она не видела своей младшей сестры Хризеис…

Последний толчок оказался гораздо сильнее предыдущих. Золотая статуя пошатнулась и медленно заскользила, наклоняясь на бок. Последняя из юных жриц, вскрикнув, схватилась за голову и упала на мраморные плиты.

Но и оставшись в одиночестве, Верховная жрица изо всех сил продолжала отчаянно сопротивляться стихиям, яростно выкрикивая слова древнего заклинания. Храм содрогнулся, и камни рухнули вниз, погребая под собой все живое. Последней мыслью Зенэйс было: «Не смогла!»

 

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

 

Атлантида, Эгеида, 9500 г. до н. э.

 

За неделю до катастрофы

 

Хризеис

 

Я иду по ночному городу. Зябко кутаюсь в плащ, но не только ночная прохлада тому виной: мне нужно остаться неузнанной. Прийти к старому ювелиру днем я не могла: ничто не должно вызвать подозрения. К тому же Зенэйс снимает Кольцо только перед сном…

Луна освещает мой путь: сегодня полнолуние и погода ясная. Осторожно пробираюсь, вплотную прижимаясь к домам, прячусь в тенях деревьев, непрерывно озираясь, словно преступница. Да я и есть преступница... Вернее, скоро стану ею…

Стоит мне попасть на глаза ночных стражей, и я обречена. Время позднее, и людей на улице почти нет, разве что изредка попадется на глаза торопливо шагающий одинокий путник. И тогда мои пальцы сжимают маленький кинжал, крепящийся на тонком кожаном поясе. Тот, ради кого я готова на все, предлагал проводить меня, но я отказалась: если бы нас увидели вдвоем, это был бы конец всему.

Пока еще можно отказаться, ведь как только я перешагну порог дома лучшего столичного ювелира Лисиппа, то стану преступницей. Да, я, Хризеис, жрица храма Посейдона, замыслила самое дерзкое в истории Атлантиды преступление, самое страшное богохульство, святотатство, предательство… В небольшом мешочке, привязанном к поясу, у меня спрятано то, чему нет цены. Я не боюсь грабителей: увидев то, что я несу, они бы в ужасе разбежались… Я знаю, что нет мне прощения, да мне оно и не нужно. Никто от сотворения мира не совершал столь дерзкого преступления, как я, Хризеис, жрица храма Посейдона, главного храма страны… Но это же только во имя любви!

Я подхожу к двери с небольшим квадратным окошечком и несколько раз ударяю большим медным кольцом, крепящимся к рельефной львиной морде. Чувствую, что мое сердце прыгает в груди так, словно хочет выскочить наружу. Раздается лай, затем некоторое время спустя слышны неторопливые шаги и голос, успокаивающий пса.

– Кто там? – раздается из-за дверей старческий голос.

– Это я, Хризеис…

Дверь открывается, и высокий благообразный старик с толстой свечой в руках предстает передо мной. Увидев сестру Верховной жрицы Атлантиды, ювелир почтительно кланяется, пропуская меня в дом. Разбуженный хозяин, конечно, удивлен поздним визитом в его дом столь знатной особы, но не подает вида.

– Входите, госпожа Хризеис…

Лисипп предлагает мне присесть, но я отказываюсь. Я слишком тороплюсь: нужно вернуться, пока меня не хватились. Только бы Зенэйс не проснулась! Правда, я на всякий случай добавила ей в питье маковые капли, вызывающие долгий и крепкий сон…

– Я хочу заказать кольцо. Но не как обычно. Точную копию.

Старик удивленно смотрит на меня. Ему явно хочется спросить, зачем мне понадобилась ТОЧНАЯ копия главной реликвии империи, но он сдерживается. Жадность после недолгой борьбы кладет осторожность на лопатки. Что бы мы делали, если бы не деньги!

– Сколько времени нужно на его изготовление?

Хитрый старик задумывается. С его изощренным мастерством может соперничать только его жадность.

– Неделю. Из уважения к Вам все прочие заказы будут отложены или переданы моему сыну и подмастерьям…

– Три дня. За срочность доплачу.

Старик медлит, прикидывая, нельзя ли выжать что-нибудь еще…

– Тройная цена.

– Согласен.

Я отвязываю от пояса большой кожаный кошель, наполненный под завязку, и протягиваю старику. В его маленьких глазках загораются алчные огоньки. Он взвешивает кошель на руке, развязывает и высыпает на ладонь горсть золотых монет. Старый ювелир явно доволен. Еще бы… Что ж, даже страх перед гневом богов не может побороть алчность.

– Это задаток. Остальное принесу, когда приду за кольцом.

Золотых дел мастер торопливо кивает.

Достаю из-под плаща маленький полотняный мешочек, привязанный к поясу. Извлекаю из него то, чему нет цены и доступ к чему имеет лишь Верховная жрица Атлантиды – моя старшая сестра Зенэйс. Кольцо Богов.

Лисипп подставляет ладони и с благоговением принимает Кольцо, изготовленное в кузнице богов и некогда принадлежавшее самому Посейдону.

Кольцо Посейдона прекрасно! Оно состоит из двух половинок: одна из червонного золота, вторая – из платины. Белый месяц обнимает желто-розовое солнце. На солнце – крупный бриллиант, еще шесть более мелких и разных размеров разбросаны по ободку, символизируя ночное небо. Несколько минут старый мастер просто любуется сокровищем, затем тщательно осматривает его, запоминая размеры и детали. За свою жизнь он изготовил множество похожих на реликвию колец и знал о нем все, вплоть до малейших подробностей. Но тут копия должна быть НЕОТЛИЧИМА от оригинала.

Старик берет в руки кусок пергамента и торопливо набрасывает несколько записей и рисунков. Ведь нужно подобрать камни подходящих размеров и уточнить их расположение. Вряд ли ему это пригодится, думаю, он и по памяти сделал бы все правильно, у таких мастеров – глаз-алмаз, несмотря на возраст, но подстраховка все равно не помешает...

Затем старик с тяжким вздохом и явным сожалением во взгляде возвращает мне Кольцо.

Я разворачиваюсь и быстро выхожу из дома… Нужно еще вернуть Кольцо на место и пробраться мимо Зенэйс в постель. Только бы все получилось! Если Лисипп выдаст, то мне грозит мучительная и позорная смерть. Но я готова и к этому…

 

СССР, Нижнеморск, 1990 год

 

Тина

 

Маленький приморский городок. Мне десять лет. Я брожу по пустынному пляжу, собирая ракушки. Пляжный сезон заканчивается, и почти все отдыхающие уже разъехались по своим домам… Набегающий прибой ласково лижет мои босые ноги. Скучно…

Неожиданно замечаю девочку примерно моего возраста или чуть помладше, которая ходит по пляжу, наклонив голову, и внимательно вглядывается в песок. На ней белоснежное платьице без единого пятнышка. И такие же белые туфельки. И ажурная белая шляпка.

Я сразу подмечаю такие вещи: мне такое носить НЕЛЬЗЯ, я – неаккуратная. Проще говоря, самая настоящая замарашка… Свои немаркие, «практичные» платьица я с самого утра ухитряюсь то чаем облить, то вареньем закапать, то уроню на подол ложку салата… Я уж не говорю про улицу: к вечеру, вволю повалявшись на песке, излазив все заслуживающие внимания деревья и налепив ряды фигурок из глины, я выгляжу, как настоящий поросенок. Да что там! Свинья свиньей. Меня часто стыдят, но что я могу поделать… Такая уж уродилась!

А эта девочка – чистюля, всем нам, неряхам, пример. Ее хоть уголь носить заставь в этом платьице, ни пятнышка не посадит, это точно. В ушах у девчонки маленькие золотые сережки. Я долго смотрю на свою ровесницу и вздыхаю, любуясь ее нарядным платьицем и красивыми туфельками (точно по размеру, а не на вырост, как все мои уродливые вещи, которые изнашиваются еще до того, как станут мне впору). А она все ищет и ищет. Явно из богатой семьи и потеряла что-то ценное. Нужно помочь, все равно заняться нечем… Подхожу к ней, спрашиваю:

– Что-то потеряла?

Девочка вздрагивает, поднимает голову и смотрит на меня почти с ненавистью.

– Тебе-то что за дело?

Она очень красивая: смуглая, черноволосая, черноглазая, с удивительно длинными и густыми ресницами и маленькой родинкой над верхней губой. Но девчонка очень высокомерная и неприветливая.

– Хочешь, помогу тебе искать?

Девочка задумывается, потом резко кивает.

– Это кольцо… Очень-очень старое… Очень дорогое… На нем солнце и месяц, и камешки-звезды… Но ты не найдешь… И никто не найдет, никто… Просто не сможет!

Девочка произносит эти слова с таким отчаяньем, словно на свете нет ничего дороже какого-то старого колечка.

– Так что не старайся! – убежденно добавляет она.

Странная девочка… Уж не больная ли? Может, лучше отойти от нее подальше? Но любопытство все-таки пересиливает.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я.

Девочка смотрит на меня с неприязнью и резко отвечает:

– Знакомиться нельзя, дружить нельзя, потому что нельзя ни к кому привязываться!

Она убегает, оставив меня в полном недоумении: я никогда не видела такой странной девочки. Да, она явно не дружит с головой…

От скуки я снова начинаю бродить по пляжу, машинально вглядываясь в песок. Временами оборачиваюсь и вижу вдали белое пятнышко платья – девчонка продолжает поиски. С ее упорством, не сомневаюсь, что она обыщет пляж целиком и просеет весь песок, пригоршню за пригоршней. Видимо, и вправду это старое украшение – ценная для нее вещь… Наверно, еще бабушкино-прабабушкино. Вот бы найти то кольцо… Если оно и вправду красивое, то я оставила бы его себе, а если нет – отдала бы девчонке, и тогда мы, может быть, подружились бы. Может, не такая уж она и плохая…

Только вряд ли это колечко можно найти среди песка. Да и в отличие от той девчонки я ужасная лентяйка, быстро устаю, и скоро мне все надоедает. И вообще, мне вечно не везет…

Уф, устала, надо передохнуть. Присаживаюсь на песок. Зеваю. Ну его, это колечко… Пусть ищет тот, кто потерял…

От скуки подбираю вокруг себя мелкие камешки и бросаю в воду, наблюдая за расходящимися кругами. Потом бросаю так, чтобы камешки скользили по поверхности. Набираю целую горсть некрупных камней. Один из них какой-то странный: кривоватый и с одного бока отливает металлическим блеском. Внимательно его рассматриваю, тщательно очищаю от мусора и песка, тру о подол своего многострадального платья (хуже ему уже точно не будет). Оно! Точно!!! То самое… Старинное кольцо красоты необыкновенной… Точь-в-точь, как и говорила та девчонка: серебряный полумесяц обнимает золотое солнце, и прозрачные камушки: на солнце один, самый крупный, еще семь, поменьше, разной величины, в беспорядке разбросаны по ободку. Прямо как звезды на небе! Камни радостно искрятся радужными огоньками. От кольца исходит ласковое, нежное тепло. Оно словно улыбается мне… Теперь я понимаю ту девочку, но точно знаю, что это кольцо МОЕ, и я ни за что с ним не расстанусь… А ведь я едва не выбросила его в море!

Оглядываюсь: девочки уже нет. Я зажимаю свою находку в кулак и собираюсь бежать домой. Почти натыкаюсь на высокую, удивительно красивую женщину с длинными огненно-рыжими волосами. У рта – маленькая родинка. Темно-карие глаза… На незнакомке – свободное белое платье и тонкая золотая цепочка на шее. Она улыбается. Я никогда еще не видела такой красоты, и поэтому застываю, пожирая ее глазами, забыв даже о кольце…

Да, она красива, словно сказочная принцесса. В обычной жизни таких не бывает, и быть не может. Но это не главное. От женщины словно исходит незримое сияние. Свет, тепло, добро – вот что я ощущаю, с восхищением глядя на нее.

К женщине жмется хорошенький маленький мальчик в белых шортиках, маечке и панамке. Очень похож на незнакомку, явно сынок, только глаза синие-синие. Он, словно испуганный зверек, с опаской и любопытством смотрит на меня.

– Вот ты какая, – задумчиво говорит незнакомка. – Бедная Лола зря старалась все лето. Но оно выбрало тебя. Теперь оно – твое…

Я вижу, что эта женщина очень добрая и не отберет у меня кольцо.

– Но ты можешь, если захочешь, поменять его на другое, – улыбаясь, продолжает мать Лолы. Она разжимает руку. На ладони у нее изумительно красивые кольца и сверкающие разноцветные камни.

– Бери взамен, что хочешь. Или все бери, это гораздо дороже твоего кольца…

Я чувствую, что женщина говорит правду, но не хочу расстаться со своей находкой, поэтому медленно отступаю, еще крепче сжимая кольцо в кулачке. Потом поворачиваюсь и со всех ног бегу домой. Никто меня не преследует, и я постепенно успокаиваюсь.

Уединившись в своей комнатке, я внимательно рассматриваю находку. Кольцо не просто очень красивое. От него словно исходит незримое сияние, тепло и свет. Оно – словно маленький друг…

Вволю налюбовавшись причудливой игрой камней, я заворачиваю кольцо в тряпочку и тщательно прячу. О таинственной находке не рассказываю никому…

 

Болгария, Золотые пески, 1990 год

 

Робби и Эдди

 

Два мальчика плещутся в море, играют в большой надувной мяч, брызгают друг на друга водой, собирают ракушки, строят башни из песка, дурачатся, словом, делают все, что могут делать два одиннадцатилетних мальчика, приехавших на море. Близнецы очень красивы: смуглые, черноволосые, с миндалевидными черными глазами, шумные, бойкие, и все обращают на них внимание.

Их мать, настоящая красавица в широкополой шляпе и больших черных очках, просто кинозвезда, смуглая черноглазая брюнетка – глаз не оторвать. На нее обращены все взгляды: восхищенные – мужской половины отдыхающих, и завистливые – женской. Лилечка Каманина давно к этому привыкла и относится, как к само собой разумеющемуся. Все движения ее ленивы и грациозны, как у большой кошки. Время от времени молодая женщина переворачивается, демонстрируя модный купальник и точеную фигуру, ничуть не испорченную родами. Ее тонкие пальчики, никогда не знавшие работы, унизаны кольцами. Время от времени роскошная дама осторожно втирает крем в свою атласную кожу и кричит сыновьям:

– Робби! Эдди!

Дети подбегают, жадно пьют воду, быстро едят салат и фрукты, и снова убегают. Отец семейства, вальяжный господин, явно большой начальник, дремлет, прикрыв лицо газетой. Это крупный мужчина вполне заурядной внешности с водянистыми голубыми глазами, большой родинкой у носа, брюшком и небольшими залысинами. Видно, что он гораздо старше своей красавицы-супруги. Рядом с мужчиной лежит пейджер.

Время от времени мужчина встает и идет в воду, плавает с детьми наперегонки, а затем возвращается к супруге. Наконец, и породистая дама медленно встает, осторожно пробует воду ногой, и постепенно погружается в воду. Немного побултыхавшись у берега, она выходит, вся в каплях воды, словно Афродита.

– Ну как, Лилечка? – интересуется супруг.

– Хорошо, Витюша, – расслаблено отвечает мать семейства. – Жаль, что скоро уезжать…

Раздается писк пейджера.

Мужчина читает сообщение. На его лице проступает явное удовлетворение.

– Что там, дорогой? – спрашивает заботливая супруга.

– Все хорошо, милая, все просто отлично,– отвечает тот, энергично вытирая мокрые волосы большим махровым полотенцем. Затем начинает одеваться.

– Вить, ты куда?

– Мне нужно уйти, дорогая. Вернусь не скоро. А вы отдыхайте…

Виктор встает и быстро удаляется.

Лилечка, обиженно надув алые губы, переворачивается на живот и закрывает глаза.

Мальчишки подскакивают к матери.

– Мам, мороженого хотим!

Лиля берет пляжную сумку, достает кошелек и протягивает одному из сыновей мелкую купюру.

– Ма, тебе какого?

– Фруктового.

Эдди и Робби убегают.

Лиля снова ложится с безразличным видом. Но сквозь темные очки она внимательно изучает симпатичного молодого человека, скучающего неподалеку. Лиля вздыхает, проводя по верхней губе гибким розовым язычком…

 

Она не подозревает, насколько важно сообщение для их семьи. В нем одно-единственное слово: «Получилось».

 

Атлантида, Эгеида, 9500 г. до н. э.

 

За неделю до катастрофы

 

Проводив жрицу до выхода, Лисипп вернулся в дом.

– Кто приходил? – раздался из темноты сонный голос Атрея, старшего сына мастера, недовольного тем, что его разбудили…

– Заказчик, – сухо ответил старик.

Молодой ювелир налил в чашу воды и залпом выпил.

– Что за спешка? Не спится людям ночам…

– Нам без разницы, лишь бы платили…

Молодой человек лениво потянулся, зевнул, почесал живот и снова улегся на ложе. Старый ювелир сел на постель, нахмурил лохматые брови и глубоко задумался… Все произошедшее ему сильно не понравилось. Кроме денег, конечно…

 

СССР, Нижнеморск, 1990 год

 

Тина

 

Несколько недель я не рискую появляться на пляже, осторожно расспрашивая о странной семейке. Я узнаю, что красивая рыжеволосая женщина по имени Клара приезжала на все лето со своими детьми Лолой и Артуром. Но теперь они уже вернулись домой... Семья очень обеспеченная, явно их папаша, который не смог приехать с семьей на отдых, какой-то большой начальник. Приехали из самой столицы. Облегченно вздыхаю… Теперь кольцо навсегда останется со мной! Я достаю его, когда дома никого нет, и любуюсь своей находкой, позабыв о времени…

В один из дней, когда я возвращаюсь домой из школы через пустырь, в нескольких метрах от меня по земле начинает клубиться небольшой вихрь. Ну, вихрь и вихрь, один из тех, что ни с того ни с сего вдруг возникают на дорогах, а потом исчезают, и на который я поначалу не обращаю внимания. Но этот растет на глазах, быстро превращаясь в воронку, жадно втягивающую в себя листву и ветки, и вот уже это не вихрь, а пылевой столб. Словно огромные песочные часы выросли между небом и землей, только нижнее основание было шире верхнего.

Совсем недавно я читала о смерчах, сокрушающих все на своем пути, а это было слишком уж похоже...

Испугалась ли я? Нет, зрелище настолько необычное, завораживающее, что я застываю столбом, жадно впиваясь взглядом в представшее передо мною редчайшее явление, боясь упустить даже малейшую подробность. Только вот смерч не стоит на месте, а потихоньку подползает ко мне все ближе и ближе, что меня уже несколько озадачивает.

Но, не дойдя метра три, он внезапно словно бы натыкается на незримую преграду. Покрутившись на месте и не в силах приблизиться ко мне ни на шаг, воздушный омут решает попробовать обогнуть меня сбоку. Двигаясь по дуге, нечто вновь и вновь упорно пытается подобраться ко мне, заходя то справа, то слева, временами чуть отступая назад, а потом с новой силой набрасывается на вставший на пути невидимый заслон.

 

Но я уже понимаю, что надежно защищена, и с интересом разглядываю потуги странной сущности, без сомнения, обладающей разумом. Не явление природы это вовсе, а дух, внезапно представший передо мной! Только вот враг оказался бессилен перед моею незримой броней. Я вижу настоящее чудо!!!

Внезапно, то ли силы зла иссякли, то ли оно убедилось в тщетности своих попыток, но, не найдя бреши, смерч начинает распадаться, словно старая тряпка. Вот уже лоскуты воронок крутятся, затухая, быстро превращаясь из могучего воздушного гиганта в обычные вихри! Наконец, исчезает и последнее завихрение. Стихия смиряется, не причинив мне ни малейшего вреда.

Так же сияет солнце, ни один листик не шевелится, только вдруг появились звуки и запахи. Мир вновь стал прежним… Словно и не было ничего. Уж не почудилось ли мне? Нет!

Это был знак! Я как-то отмечена высшими силами, и потому незримая ладонь защитила меня от гибели. Подумать страшно, что стало бы, попади я в воронку смерча… Почему именно я был избрана мишенью стихии, и для чего спасена?! Я долго ломала себе голову, не находя причины произошедшему, но то, что я не такая как все, не вызывало сомнения.

Больше всего то, что предстало перед моими глазами, было похоже на появление джинна из волшебной лампы Алладина, этот фильм мы в прошлом году смотрели всем классом! А может, это и есть джинн?!

Дома я и словом не обмолвилась о чудесном явлении, произошедшем со мной на пустыре. Снова перечитываю книгу о смерчах. Да, очень-очень похоже.

Что ж… Я с детства знала, что не такая, как все. Сама не знаю, почему эта мысль поселилась в моей голове. Даже мое имя. Такого нет больше ни у кого. Арктина… Его мне выбрал дедушка-полярник. Только он называл меня так. Для остальных я была просто Тиной. Иначе с моим волшебным имечком я бы стала в школе и на улице настоящим посмешищем. Я решила, что как только вырасту, непременно сменю имя….

 

Болгария, Золотые пески, 1990 год

 

Робби и Эдди

 

Близнецы возвращаются с мороженым. Они растерянно озираются. Мамы нигде нет. Остался только след на песке…

– Она не утонула? – у Эдди, как у более пугливого и впечатлительного, слезы наворачиваются на глаза. Он готов разреветься во весь голос, как малыш.

Робби, более самостоятельный и ответственный (поэтому деньги на мороженое выдают ему), спрашивает у сидящей неподалеку толстухи, кормящей из ложечки маленькую девочку.

– Вы не видели, куда пошла наша мама вот отсюда?

Женщина поворачивает голову и говорит с легким акцентом:

– Она ушла с молодым человеком.

– Это точно? – Эдди не верится, что мама могла вот так вот бросить их одних и уйти.

– Да, они пошли в ту сторону.

Женщина показывает рукой, куда именно пошла мама. В сторону кемпингов.

– А она не врет? – тихо спрашивает Эдди у брата.

– Нет. У мамы дела. Как и у папы. Только папе об этом не говори. Хорошо? Ты понял?

Эдди кивает. Кажется, он начинает догадываться, куда пошла мама.

– А мороженое? Оно капает уже…

– А… Съедим сами…

И они по-братски делят мороженое.

 

Атлантида, Эгеида, 9500 г. до н. э.

 

За четыре дня до катастрофы

 

Три дня спустя старый ювелир держал в руках точную копию Кольца Богов. Его сын неторопливо собирал вещи: он должен был завтра с утра отплыть на большом торговом корабле с партией новых украшений. Товар, изготовленный старым мастером, охотно разбирали в Гадире, втором по величине городе Империи.

Наконец Лисипп решился.

– Взгляни на это…

Молодой ювелир подошел, взял в руки кольцо, повертел и так и сяк, и изумленно спросил:

– Кольцо?!

– Это заказ.

– Ночной заказчик? Кто?!

– Жрица Хризеис… Что скажешь?

Сын пожал плечами.

– Темная история… Неужели Кольцо Богов пропало?!

– Видимо так, похищено или утеряно…

– Или его собираются похитить…

Старик с сыном испуганно переглянулись…

– Что делать? Может, спросить у Зенэйс?

Атрей невесело усмехнулся.

– Отец, ты уже изготовил копию Кольца. И задаток получил. Если скажешь об этом кому-то – сам тоже окажешься виноват. Длинный язык не к лицу мастеру. Может, Зенэйс сама послала сестрицу. А может и нет… Не стоит лезть не в свое дело. Мы – люди маленькие. Лучше не связываться с этими жрицами. Пусть это останется тайной. Отдай кольцо и забудь об этом, умоляю тебя…

Старый ювелир задумался.

– Пожалуй, ты прав. Я так и поступлю, сынок…

 

Атлантида, Эгеида, 9500 г. до н. э.

 

За три дня до катастрофы

 

Хризеис

 

Эти три дня тянулись бесконечно, словно патока. Я была ни жива ни мертва. Кусок не лез мне в горло. Мне казалось, что все написано на моем лице. Кажется, Зенэйс что-то заподозрила: временами она бросала на меня внимательные взгляды, но ни о чем не спрашивала. Каждую минуту я ждала, что буду схвачена и казнена. Но старик не выдал… Мне пришлось снова проделать путь до дома Лисиппа. На небе не было ни одной звезды, но я видела в темноте, как кошка. Но в этот раз я едва не попалась на глаза ночным стражам.

Вручив старому ювелиру вторую половину платы, я забрала кольцо. Теперь оставалось сделать самое важное…

Выбрав подходящий момент, я снова пробралась в хранилище храма. Ночь была удивительно тиха: все дышало покоем. Ни один листик не шелохнулся на деревьях. Мои шаги по мраморным плитам казались мне громом небесным, а сердце билось в груди подобно молоту, так громко, что казалось, его может услышать случайный прохожий. От волнения подступала дурнота, и временами я чувствовала, что, кажется, вот-вот потеряю сознание.

С трепетом взяла я в руки шкатулку, в которой хранилось главное сокровище Атлантиды – Кольцо Посейдона, Кольцо Богов, Кольцо Сошедших С Небес… Достала копию, положила слева. Никакой разницы… Затем я забрала Кольцо, закрыла шкатулку и поставила ее на место. Всё!

Защебетали предрассветные птицы. Накинув плащ, я вышла из храма и быстрым шагом отправилась на пристань. Немного посветлело, как всегда бывает, когда ночь отдает свои права дню. Я торопливо шла по городу, вертя головой. Торговцы уже везли на рынок свой товар на скрипучих телегах, покрикивая на лошадей. Край неба заалел. Я ускорила шаг, почти что побежала. Накрапывал дождь. Солнце взошло. Еще совсем немного, и я спасена. Я уже устала, запыхалась и дышала, приоткрыв рот, а в боку противно покалывало.

Вот он, длинный, острогрудый силуэт торгового корабля. Тяжело груженый товарами корабль моего возлюбленного Ларса из рода Тулиев, купца из соседней Этрурии, уже был готов к отплытию. Ждали только меня. Я взошла на корабль и кинулась на шею любимому.

В тот же миг гребцы дружно налегли на весла, и судно плавно двинулось по каналу, ведущему к морю. И вот уже корабль покинул канал и вышел в открытое море. Свободна! Вздох облегчения вырвался из моей груди. Кутаясь в плащ, я стояла на корме и смотрела на уменьшающийся в размерах и расплывающийся от горячих соленых слез родной город до тех пор, пока он совсем не исчез во тьме…

Я не знаю, сколько я просидела неподвижно, словно статуя. Наступивший день был прекрасен. Мы плыли по морю, сияло солнце, и дельфины резвились, как дети. Мы все плыли и плыли…

 

СССР, 1990 год

 

Тина

 

Со мной начинают твориться удивительные вещи… Мне снятся странные сны. Каждую ночь я вижу очередную серию бесконечного фильма о древней могущественной стране… Продолжение следует… Я вижу древнюю страну глазами разных людей, я – все герои моих снов, я живу их жизнями, слышу их голоса, читаю их мысли… Сны мои настолько реалистичны, что я по полдня хожу под впечатлением, обдумывая очередную «серию»…Такие сны я вижу несколько лет подряд. Теперь я знаю об исчезнувшей в пучине цивилизации почти все…

 

…Была когда-то на Земле великая страна, полная чудес и сокровищ, расположенная в Атлантическом океане напротив Геракловых столпов (Гибралтарского пролива) на огромном острове – Атлантиде. Размером остров, вернее, архипелаг островов, превосходил Северную Африку и полуостров Малую Азию, вместе взятые. Самый большой из островов был треугольной формы, с одной стороны гористым, а в центре его возвышалась некрутая гора, вершина которой была словно срезана гигантским мечом… Это был кратер потухшего вулкана.

По легенде, сам бог Посейдон основал Атлантиду, назвал остров, страну и море, ее окружающее (Атлантический океан в те времена называли морем), в честь старшего, любимого сына Атланта, рожденного от смертной женщины по имени Клейто, и населил ее своими детьми. В честь младшего близнеца Атланта, Евмела, прозванного Гадир, был назван город Гадес, второй по величине после столицы (ныне Кадикс). Правнуком сына Посейдона Нелея был афинский царь Кодр. Греческий мудрец Солон был потомком Кодра, а философ Платон (Аристокл) – прапраправнуком Кодра по материнской линии.

Кроме своего острова, атланты владели Ливией (Северной Африкой) до Египта и Европой вплоть до Тиррении (Этрурии), то есть Италии. Флот атлантов безраздельно господствовал на морях.

Остров находился на пересечении всех морских путей, с него путешественникам легко было попасть на другие острова, с континента на континент, включая тот материк, который сегодня именуется Америкой. Атланты владели тайнами подводных течений в океане, которые выносили их к берегам, поэтому их корабли смело двигались по океанам. Связи между материками были довольно тесными, торговля шла бойко, потому так много общего в культуре и легендах разных народов.

Власть союза царей простиралась на весь остров, на многие другие острова и на часть материка. Любой закон мог быть принят только с одобрения всех десяти правителей Атлантиды. Последним их решением было направление флота на покорение соседних стран, а честолюбивые замыслы были направлены на покорение всего мира власти атлантов.

Цивилизация атлантов далеко оставила позади себя все остальные. Атланты были искуснейшими в мире учеными, целителями, мореходами, архитекторами, скульпторами, художниками, музыкантами... А еще они были очень сильны и красивы.

 

Столицу государства-острова, Эгеиду, разросшуюся из Матерь-города, отличали гигантские храмы, роскошные дворцы, кольцевые каналы, мосты и гавани. Простые горожане жили в двух-трехэтажных домах из белого, черного и красного камня и носили, в зависимости от достатка, украшения из платины, золота, электра (сплав золота с серебром) и серебра. Посуда в домах была из фарфора, секрет которого они узнали от богов, а также из золота и серебра.

На акрополе лучшие архитекторы и строители возвели грандиозный храм, посвященный Посейдону. По размерам он превосходил все, что было когда-либо построено на земле. Главный храм столицы имел 1 стадий (193 м) в длину, 3 плетра (96 м) в ширину и соответствующую высоту. Его убранство потрясало красотой и роскошью. Всю внешнюю поверхность храма искусные мастера выложили серебром, акротерии (выпуклое скульптурное украшение в виде вееров из пальмовых листьев) золотом, внутри взгляду являлся потолок из слоновой кости, весь испещренный золотом, серебром и орихалком (сплав меди с серебром или другим металлом).

Поставили там и золотые изваяния: сам бог на колеснице, правящий шестью крылатыми конями, вокруг него сто нереид на дельфинах, а также много других статуй. Снаружи, вокруг храма стояли золотые изваяния... Алтарь по величине и отделке был соразмерен этому богатству... Жрецы денно и нощно славили своих богов, принося им достойные жертвы.

В роскошных дворцах жили мудрые цари и вельможи. Цари восседали на золотых тронах, на которых были изображены неразлучные солнце и месяц – символы великой Атлантиды. Головы царей украшали высокие короны с тем же изображением. Такие же амулеты был и на шеях. И еще кольца с теми же символами… Все украшения были целиком из чистого золота.

Талисманы с изображениями светил нужны были и жрецам, чтобы повелевать стихиями. Ведь магические предметы усиливают действие любого заклинания многократно. И чем старше талисман, тем он сильнее. А еще он впитывает силу своего хозяина-мага: чем тот сильнее, тем мощнее и амулет. А уж если талисман передается из поколения в поколение, то его обладатель становится почти всемогущим. Камни как и металл тоже усиливают оберег, и самый могучий из них – алмаз… Солнце у жрецов всегда было из золота, а месяц – платиновым или серебряным.

Атланты были самыми великими магами на земле, а их цивилизация обладала неслыханными знаниями. Жрецы могли вызывать и прекращать дождь, вызывать попутный ветер и усмирять ураганы, читать мысли и усилием воли перемещаться на большие расстояния, превращать любой металл в золото и еще великое множество разных вещей. Да и остальные атланты умели многое…

Климат на острове был прекрасным, а урожаи – высокими. Поэтому в Атлантиде, в отличие от других древних цивилизаций, не знали неурожаев и голода. А еще атланты могли предотвращать эпидемии. И потому Атлантида была величайшей цивилизацией на Земле.

Но существовало пророчество о том, что Атлантида погибнет за один день в расцвете своего могущества, и погубит ее по воле разгневанных богов комета-убийца.

И вот настал предсказанный величайшим пророком древности день, и в страшном крушении погибло большинство жителей страны. Землетрясения, наводнения, ураганы обрушились на Атлантиду. Под ударами стихий остров раскололся на несколько частей и ушел под воду. Немногим удалось спастись: выжили в основном лишь жители окраин империи, да еще те, кто отплыл в чужие края на больших кораблях…

 

Россия, Москва, 1991 год

 

Эдди и Робби

 

Элитный дом, роскошная четырехкомнатная «сталинка» с высоченными потолками, украшенными лепниной, принадлежащая еще отцу Виктора. Дорогая мебель, изысканный интерьер. Старинные бронзовые часы на столе, картины на стенах, изящные фарфоровые безделушки. Румяная, оживленная Лиля в нарядном костюме, она недавно пришла от портнихи. Теперь молодая женщина болтает по телефону с подругой, обсуждая завтрашний банкет.

Помимо портнихи, мать мальчиков посетила еще одно место, но об этом другим знать необязательно. Вспоминая об этом, жена Виктора Каманина загадочно улыбается… У массажиста Жорика сильные руки, мускулистое тело и неистощимая фантазия… А главное, молодость… Как он целуется! При одном только воспоминании об этом рот Лили мгновенно наполняется слюной… Как бы Виктор не следил за собой, ни теннис, ни тренажеры не помогают… Лиля морщится, вспоминая мужа. Исходящий от него мерзкий запах старости неистребим… Ей кажется, что она сама уже пропиталась этим тошнотворным душком. Только аромат молодой плоти способен его заглушить. Но нужно быть осторожной, очень осторожной!

 

Лиля подходит к зеркалу... Она сама еще очень хороша. Ну, пополнела немножко, так ведь не пионерка… Нужно пользоваться моментом, пока еще похожа на человека. И да, попросить у мужа еще денег на наряды и украшения: Жорик молод, беден и вечно нуждается… Надо ему немного помочь. И, кстати, пора проверить, сделали ли дети уроки…

Робби и Эдди читают вдвоем одну книгу. Робби читает быстрее и ждет, пока прочтет Эдди. Эдди читает внимательно, дотошно вникая в подробности. Книга описывает таинственную и загадочную Атлантиду.

Наконец перевернута последняя страница. Кажется, из глаз мальчиков вот-вот готовы брызнуть слезы....

– Но ведь не может же быть, чтобы никто не уцелел, – говорит Эдди. – Ну совсем никто…

– Да, – соглашается с братом Робби. – Я тоже так думаю. Кто-то да уцелел. Хоть несколько человек. А может и больше…

– А может, и много… Вдруг они сейчас среди нас… Ну, атланты… А мы и не знаем…

– А вдруг мы сами – атланты…

Мальчики, потрясенные этой мыслью, несколько секунд смотрят друг на друга.

– Все, – говорит Робби. – Пора делать уроки… А то мама будет ругаться.

– Ага… А потом видак посмотрим…

Близнецы нехотя достают учебники…

Лиля входит к детям.

– Мам, задача не решается…

– Не помню я уже ничего… Посидите, подумайте… Может, и решите… Вы же у меня умнички…

– Мам, как по-английски «кулак»?

– Fist.

Лиля, отвечает, не задумываясь. Для выпускницы факультета иностранных языков по специальности «переводчик» это не вопрос.

– Ну, ладно, солнышки мои, не буду вам мешать…

Лиля ласково гладит сыновей по головам. Такие лапушки! Как хорошо, что они похожи на нее, а не на Виктора! Затем женщина выходит из комнаты. Все, на сегодня Лиля свой материнский долг выполнила…

Лиля идет принимать ванну. Долго лежит в ароматной пене, мечтательно запрокинув голову, улыбается и тихонько напевает:

 

Кто-то в белых шортах тихо в комнату войдет,

Загорелыми руками нежно тронет твое тело…

А потом, когда внезапно все произойдет,

Будешь плакать горько:

«Не хотела, не хотела, не хотела!»

Не хотела…

 

Лиля выходит в махровом халате, не спеша расчесывает волосы, подходит к окну… Сосед сверху идет… Высокий, спортивный парень… Очень даже ничего…

Виктор все еще на работе, впрочем, как всегда. Лиля уже в темно-вишневом стеганом атласном халате, она лениво листает иностранный журнал мод, зевает, глядя на часы. Видик, что ли, посмотреть? Надоел уже… Может, маску для лица сделать? Лень… Завтра… И к парикмахеру завтра с утра… Роняет журнал, глубоко вздыхает, поднимает его и кладет на диван. Задумывается…

Лиля сама не знает, что на нее временами находит. Порой Лиле Каманиной кажется, что она мертва, мертва с той с самой поры, как она продалась Виктору. Этот человек украл ее молодость, да что там молодость, ее жизнь! Ведь была же жизнерадостная Лилечка Виноградова, гордость школы и факультета, она была влюблена и любима… Если бы не мама… Но мама желала ей только добра… Вон у нее сколько теперь этого «добра»!

Лиля обводит взглядом комнату… Если бы не дети, ноги бы ее не было в этой проклятой квартире! Она здесь просто задыхается, мечется, как в клетке! Гори оно все синим пламенем… Да, у нее есть все, о чем другие не смеют и мечтать, о чем она сама когда-то мечтала, с завистью глядя на богатых дам… Почему же порой так хочется напиться и повеситься? Во что она превратилась рядом с Виктором? Никто, кукла безмозглая, безделушка… Марионетка… Вещь! Если бы Лиля могла, она сама бы плюнула себе в лицо…

Супруга Виктора вздыхает… Затем, с видом страдалицы достает из бара бутылку вина, берет фужер и уходит в свою комнату. На столе газета: ее муж назначен министром.

 

Атлантида, 9500 г. до н. э.

 

День катастрофы

 

Хризеис

 

Небо постепенно потемнело, подул ветер. Море, гладкое и блестящее, словно светло-синее стекло, покрылось рябью. Начался шторм… Мое преступление не прошло даром, и месть Посейдона обещала быть страшной. Тогда я надела Кольцо Богов на палец и начала молить разгневанного Посейдона, чтобы он пощадил наш корабль… Виновата я, пусть боги меня и покарают. Но чем виноваты купцы, везущие за море свои товары?

 

Шторм усиливался. Наш корабль бросало по волнам, словно щепку. Шестеро матросов из команды и более десятка купцов было смыто за борт, великое множество груза также было утеряно или сброшено за борт. Но в трюмах оставалось еще много товаров. Посейдон получил причитающиеся ему жертвы и, наконец-то, смилостивился…

Страшный шторм постепенно стих, и море успокоилось. Значит, Посейдон простил меня, и боги больше не гневаются! Измученные моряки чинили снасти, а разоренные купцы оплакивали пропавшие товары и благодарили богов за спасение… До сих пор не могу понять, как мы уцелели.

Наступило утро. Корабль плыл в густом тумане, похожем на молоко. Я сидела на палубе, закутавшись в плащ. Было холодно и сыро, и я дрожала так, что зуб на зуб не попадал. Мой любимый принес мне еще один плащ: толстый суконный, теплый, не то что мой полотняный, а еще чашу вина, лепешку и кусок жареного мяса. Я подкрепилась, согрелась и немного приободрилась.

Внезапно я спиной почувствовала чей-то пристальный взгляд и резко обернулась. Человек торопливо отвернулся и накрыл голову плащом. Но я все равно узнала его. Это был Атрей, сын старого ювелира… Мои пальцы невольно сжали позолоченную рукоять кинжала…

 

Россия, Нижнеморск, 1991 год

 

Тина

 

Время идет… Прежней страны больше нет, и люди тоже изменились. Все вокруг стало другим. Напряжение в городе нарастает, вокруг идет постоянный передел, кажется, скоро произойдет что-то страшное, и к прежней спокойной жизни возврата уже не будет…

Что с нами всеми происходит? Что могу сделать я, ведь я всего-навсего ученица четвертого класса? Вспоминаю о двух могущественных силах, одна из которых пыталась меня убить, а вторая спасла. Почему?!

Сначала сократили маму, потом и папа лишился работы. Денег стало не хватать. Хорошо, что у нас есть сад, хоть овощи и фрукты свои. Отдыхающих стало гораздо меньше, и те, кто жил, сдавая на лето жилье, лишились дохода. Папа перебивается случайными заработками, мама стоит на рынке. Я вместе с подружками бегаю продавать газеты, какой-никакой приработок. Я уже опытный продавец, и с каждым разом мне удается продавать все больше и больше газет. Иногда приношу домой по полпакета мелких купюр. И данью меня, как других, соседские пацаны не обкладывают… Хочешь жить, умей вертеться…

В один из дней я, получив товар в редакции, с кипой газет бегу сначала на рынок, потом автовокзал, пробегаюсь по магазинам. Иду по улице, предлагая прохожим почитать последние новости нашего городка. Кто-то берет, кто-то отмахивается, не до газет, мол. Накрапывает дождь, затем он усиливается. Можно было бы, конечно, переждать непогоду в магазине, но товар у меня скоропортящийся, а конкурентов много. Очень…

Дождь не прекращается, я вся промокла насквозь, в ботинках хлюпает вода, зато газеты надежно укрыты полиэтиленом.

Возле меня внезапно тормозит джип с тонированными стеклами. Дверца открывается, и оттуда высовывается мордастый краснорожий мужик с толстой золотой цепью на бычьей шее, явный бандюк.

– Почем газеты, девочка?

Я называю цену.

– Сколько их у тебя?

– Тридцать семь штук.

– Беру все, – говорит мужик.

Из здоровенного, туго набитого бумажника он берет крупную купюру, протягивает мне и говорит: «Сдачи не надо. Иди домой, девочка, не мокни», и уезжает. Я кричу вслед: «А газеты, газеты забыли», но машина скрывается в переулке. Даже поблагодарить не успела... Но деньги, и немалые, получены.

Вот пруха! Иду в магазин, не в тот, где по талонам и дешево, а в дорогой, «Империю», только для богатых, где продукты продают свободно, но цены там в два-три раза выше. Я вхожу, посетителей почти нет. Кто-то берет триста грамм колбасы, кто-то – двести грамм конфет, несколько человек просто любуются зрелищем, как в музее. Глаза разбегаются от изобилия свежайших высококачественных продуктов. На витринах мясо, колбасы и прочие мясопродукты, сыры разных сортов, просто песня! Прикидываю, как разумнее потратить добытое. Осмотрев все, направляюсь в мясной отдел. Надменная продавщица в синей униформе и кружевном колпаке вопросительно смотрит на меня. Я говорю, что хотела бы приобрести понемногу мяса, ветчины и колбас.

– А денег у тебя хватит? – с сомнением спрашивает продавщица. Я киваю, вытаскиваю из штанов купюру и гордо демонстрирую хозяйке отдела. Ее брови взлетают вверх. Покупаю три килограмма отличного мяса, свежемороженую горбушу, а также понемногу ветчины, вареной и копченой колбас, сосисок и сыра. А еще полкило шоколадных конфет и большую упаковку цейлонского чая! Уф! Тяжело! Гордо тащу домой все это добро в двух фирменных пакетах. Вот оно, счастье! Вечером у нас будет роскошный ужин, и я затоварилась на целую неделю. Можно было бы купить побольше и подешевле, но хочется праздника. А перед сном я молюсь, чтобы этого доброго человека не убили в перестрелке. Оставшиеся газеты продаю на другой день…

 

Атлантида, 9500 г. до н. э.

 

День катастрофы

 

Молодой ювелир вздрогнул от неожиданности: он узнал девушку в плаще, и все в один миг сложилось в его голове! Словно яркая вспышка высветила из мрака то, что прежде было сокрыто. На корабле, плывущем в Гадир, была она, Хризеис, жрица храма Посейдона, сестра Зенэйс, Верховной жрицы Атлантиды! Юная девушка ослепительной красоты, в чьих жилах текла кровь царей и самого Посейдона. Именно она заказала отцу Атрея копию Кольца Богов. Теперь молодой человек не сомневался, что младшая сестра Зенэйс просто подменила Кольцо. Вряд ли она просто взяла бы с собой копию, как память об Атлантиде. А в том, что это побег, сын Лисиппа не сомневался: он видел, как девушка, закутанная в плащ, обнимала молодого купца из Этрурии, хозяина судна.

До этого Атрей проклинал день и час, когда его отец решил везти товары в Гадир. Много часов подряд молодой ювелир сидел, привязанный прочной веревкой к скамье, прижимая к себе сундучок с украшениями. Волна за волной окатывали людей с головой, и они, промокшие насквозь, дрожали от холода, изо всех сил цепляясь за снасти.

Все уже были убеждены, что настал их последний час, но продолжали горячо молиться Посейдону. И он пощадил несчастных…

Теперь же Атрей знал, что все это было не зря. Поведение сестры Верховной жрицы сразу показалось ему подозрительным, но он боялся навлечь неприятности на семью… Теперь же Атрей мог похитить Кольцо у сбежавшей жрицы и вернуться домой героем. Нужно только дождаться ночи, когда Хризеис крепко заснет, и попытаться завладеть Кольцом Посейдона, величайшей в мире из святынь.

 

Россия, Москва, 1992 год

 

Эдди и Робби

 

Виктор возвращается с работы. День был тяжелый… Дети уже спят. Лиля спит за столом, уронив голову на руки. Перед ней фужер и пустая бутылка. Виктор хватает жену за волосы, резко встряхивает. Голова женщины безвольно мотается. Бутылка скатывается со стола и падает на пол. Лиля открывает глаза.

– Опять нажралась? Дрянь, потаскуха!

Лиля бессмысленно смотрит на мужа.

Хлесткая пощечина приводит ее в чувство. Лиля вскрикивает, хватается за щеку.

В комнату вбегают разбуженные шумом мальчики в одинаковых пижамах.

– Не смей бить маму! – кричит Робби, вставая перед отцом и загораживая собой мать. Эдди молчит, но его пальцы сжаты в кулачки: он тоже готов защищать маму.

– Пьянь, идиотка… Чтоб духу твоего поганого здесь не было! Тварь неблагодарная! Завтра же уберешься к своей чокнутой мамаше! А вы поедете учиться в Англию…

Робби и Эдди не хотят в Англию. Они хотят быть с мамой. Конечно, мама – не ангел, но они любят ее, это же их мама!

Близнецы понимают, что подошло их время действовать, и начинают реветь в голос. Виктор смотрит на детей и смягчается. Это для него Лиля – лживая, пьющая и развратная бабенка. А для детей она – мать, они любят ее больше, чем его. Вот его первая жена, Лариса, была совсем другой: верной, хозяйственной. Вместе с дочерью Леночкой они погибли в авиакатастрофе: ребенок нуждался в лечении. До санатория они так и не долетели. Он тогда думал, что не выкарабкается… Но со временем отпустило… А потом на его горизонте появилась очаровательная Лилечка Виноградова. Сладкая виноградинка… Виктор давно проклял тот день и час. Если бы не дети… Хорошо, хоть Робби и Эдди здоровы… Лиля, конечно, глупа, как пробка, но она очень любит сыновей…

– Ладно, завтра же поедешь в клинику. И не вздумай отказаться! Ты поняла? Ты все поняла?! В глаза мне смотри!

Лиля кивает, не поднимая глаз.

– Хватит реветь... Идите спать…

Все выдыхают с облегчением и молча расходятся по своим комнатам.

 

Атлантида, 9500 г. до н. э.

 

Хризеис

 

Всю ночь я не сомкнула глаз: меня лихорадило. Мой любимый устроил меня поудобнее, принес горячего вина и сыра. Я чувствовала сильный жар. Боясь потерять сознание, я из последних сил сняла Кольцо с пальца, продела в него поясок и крепко-накрепко привязала, обернув вокруг талии.

Я то впадала в забытье, то приходила в себя. Мой любимый сидел рядом и держал меня за руку.

Весь путь к Гадиру я прохворала. Несколько дней я пребывала между жизнью и смертью. И не одна я. То ли мы все промокли и промерзли во время шторма, то ли началась эпидемия. Люди вокруг метались в горячке, бредили, лишь изредка приходя в себя, чтобы напиться. Я думала, что здесь, на этом корабле, среди измученных людей и закончится моя жизнь… Несколько человек уже умерли и их тела матросы без промедления выбросили за борт.

Я же потихоньку шла на поправку… За время болезни я сильно исхудала, мои руки мои стали тонкими, как у ребенка, и почти прозрачными. Но силы мои потихоньку восстанавливались. Аппетит вернулся ко мне. Грызя яблоко, я думала, как поступить. До Гадира оставалось еще несколько дней пути. Попытаться убить спящего Атрея, ставшего опасным? Но я была еще очень слаба… Рассказать любимому и попросить о помощи? Ювелир, конечно, был не единственным, кто узнал меня на корабле, но только он знал о моем тайном заказе. И оставался еще его отец, который все поймет, как только узнает о моем побеге…

Пока я размышляла, что предпринять, снова начался шторм, и моему любимому стало не до меня. К счастью, в этот раз шторм был не таким страшным, как предыдущий. К тому же мне снова стало хуже. Так я и не смогла ничего предпринять. Но ювелир был жив: ни шторм, ни эпидемия не убили его, как я надеялась…

Утешало лишь то, что Гадир не был конечной точкой нашего путешествия, иначе меня быстро бы разыскали и вернули домой, чтобы судить за предательство. На самом деле нам предстоял еще очень долгий и опасный путь – путь в Этрурию, на родину моего избранника.

Приплыв в Гадир, мы увидели, что здесь произошло сильное землетрясение, и множество домов превратились в руины. Я видела, как ювелир со своим сундучком сошел на берег, бросив на меня недобрый взгляд…

 

Атлантида, Гадир, 9500 г. до н. э.

 

День после катастрофы

 

Покидая корабль, молодой ювелир бросил последний взгляд на надменную сестру Верховной жрицы. Правда, спеси у нее явно поубавилось. Ювелир вздохнул. Ничего не вышло. Всю дорогу Атрей провалялся в горячке и когда сходил на берег, едва волочил ноги. Такого не ожидал никто… Вместо города, потрясающего красотой и роскошью – руины зданий. Мужчины, чьи раны кое-как прикрыты повязками, пытаются разобрать завалы, женщины воют над погибшими, повсюду на земле лежат в беспамятстве раненые, стонут, бредят, кричат от боли, молят о помощи... Жара страшная… Жирные зеленые мухи облепили тела. Атрей содрогнулся. Внезапно ювелиру пришла в голову мысль, а не произошло ли землетрясение и в Эгеиде…

 

В Гадире сын Лисиппа был знаком с несколькими купцами, с которыми вел дела его отец. Поэтому, не раздумывая, направился домой к одному из них, почтенному Майрону, перешагивая через лежащих на земле людей. Атрею повезло. Знакомый ювелира оказался баловнем судьбы: новый дом богатого гадирца пострадал мало. Оттого в нем сейчас находилось множество народа: к купцу перебрались уцелевшие родственники, чьи дома были разрушены.

Во дворе пожилые мужчины и подростки мастерили навес и сбивали из досок ложа. Молодых мужчин не было видно: они ушли разбирать завалы. Раненые лежали в доме, за ними ухаживали старухи. Во дворе в огромном котле женщины варили похлебку. Бурлящее варево далеко распространяло аромат вареного мяса. Дети носили воду и подбрасывали дрова в костер. Атрей, съевший с утра лишь кусок сухой лепешки, невольно сглотнул слюну.

Купец подтвердил, что сделка остается в силе. Атрей передал ему готовые украшения, получив взамен золото и горсть драгоценных камней, среди которых были и довольно крупные. Пока товары рассматривались и оценивались, прошло довольно много времени, и после трапезы Атрей на правах гостя остался на ночлег. Ночь была теплая, но жесткое деревянное ложе изрядно намяло бока: от великодушно предложенной хозяйкой подстилки он отказался.

Утром Атрей, оставив драгоценный сундучок в доме гостеприимного гадирца, отправился на пристань. Там стояло несколько кораблей, совершенно измочаленных штормом, среди них и тот, на котором он прибыл. Моряки громко перекликались, непрерывно стуча молотками: повреждений было много. Молодой ювелир узнал от одного из моряков, что корабль пойдет в Этрурию и все места уже проданы. Ни Хризеис, ни Ларса не было видно.

Атрей вздохнул. Кольцо Богов было потеряно навсегда… Поднять шум, обвинить жрицу в краже святыни? Атрей был труслив так же, как его отец – скуп. Будь его воля, ноги бы его не было на этом корабле! Сколько торговых судов уже лежит на морском дне… Но жадность отца не знала пределов, и Атрей вынужден был подчиниться. И так чудо, что он еще жив. А уж после заявления о Кольце Богов, обезумевшие от горя и потерь гадирцы и вовсе просто побьют его камнями, как клеветника-богохульника…

Поэтому Атрей смирился, разыскал владельца другого судна, чей корабль после ремонта должен был держать путь в Эреиду, и внес задаток.

Ждать пришлось целую неделю. Ювелир вернулся к Майрону, однако каждый день наведываясь в порт, уточняя день отплытия, который постоянно откладывался. Атрей вместе с хозяином и его сыновьями целыми днями разбирал завалы, извлекая из-под камней живых и мертвых. Погибших не успевали хоронить…

Перед отплытием ювелир отправился на рынок, которому не помеха ни война, ни стихийное бедствие, купил за бешеные деньги еды и, внеся остаток платы, уселся среди других купцов, обняв сундучок. Корабль двинулся в обратный путь. И снова непогода, снова шторм. Боги снова гневались на людей, и снова их миловали.

А потом корабль долго стоял на одном месте, а лоцман, качая головой, вновь и вновь проверял местонахождение по своим инструментам... Нет, он не ошибся.

На месте Атлантиды была водная поверхность с отдельными уцелевшими островками-скалами. Кое-где вода еще бурлила, повсюду плавали поломанные деревья и разный мусор. Корабль развернулся и пошел обратно на Гадир…

Прибыв туда, Атрей вновь направился к тому же торговцу: идти больше было некуда. Драгоценный сундучок оставался при нем, хотя и заметно полегчавший: за возвращение в Гадир снова пришлось заплатить. Майрон выслушал горестный рассказ молодого ювелира. Купец был радушен: его сестра, совсем недавно вышедшая замуж, после землетрясения осталась вдовой. Аго была молода, хороша собой, послушна и немногословна. А еще обладала пышными, соблазнительными формами. Впрочем, будь она даже тощей, неказистой и сварливой, Атрей все равно остался бы в их доме…

 

Россия, Нижнеморск, 1992 год

 

Тина

 

Жизнь вокруг нас непрестанно меняется. Скоро нам придется бросить наш родной городок, прежде такой уютный и зеленый, и уехать отсюда. Повсюду хмурые, ненавидящие или отупевшие, бессмысленные лица, все больше чужаков и они все агрессивнее. Кто-то из соседей уехал, кто-то повесился, кого-то зарезали или забили насмерть... На улицах все больше пьяных и обкуренных, по ночам слышна стрельба и уже страшно выходить на улицу. Все какие-то агрессивные, и пустячный спор часто переходит в потасовку. Одни бегают по митингам и собраниям, раздают листовки, другие сколачивают банды, третьи пытаются открыть свое дело. Жить стало страшно. Недавно вырезали целую семью, глава которой был предпринимателем, а виновных так и не нашли. И не найдут… Наверно, он отказался платить рэкетирам.

Люди вооружаются, без ножа мужчины теперь и на улицу не выходят. За полгода пропало уже три девочки. Двоих из них нашли мертвыми. В школу учащихся теперь сопровождает кто-то из родителей, а из школы – обязательно встречают. Теперь уже не погуляешь, где захочется. Даже дети в школе разделились на враждующие между собой группировки. Драться приходится каждый день, на переменах и после уроков. Синяки не сходят с меня… Сыновья наших многодетных соседей «держат» всю школу: бьют, обкладывают данью. Правда, меня они не трогают: моя мама спасла их старшего, Рустама, когда он тонул…

Я иду из булочной по почти безлюдной улице. Внезапно ко мне подскакивает смуглый усатый незнакомец, хватает меня и тащит в свою машину. Я роняю пакет с хлебом и начинаю визжать так, что у меня закладывает уши. Успеваю заметить, как какой-то юноша, вышедший из переулка, торопливо шмыгнул обратно. Но словно из-под земли выскакивают трое рослых парней и бросаются мне на выручку. Увидев бегущих на перехват людей, похититель бросает меня на полпути, и его машина с визгом срывается с места. Двое парней вскакивают в другую машину и устремляются за похитителем.

 

Молодой мужчина поднимает меня, бережно отряхивает и протягивает мне хлеб… Несмотря на страшный испуг, я все же успеваю заметить, что мой спаситель очень красив, у него светлые волосы и синие-синие глаза…

Что с нами всеми происходит? Что могу сделать я, ведь я всего-навсего ученица шестого класса? Изредка я вспоминаю о двух могущественных силах, одна из которых пыталась меня убить, а вторая спасла. Почему?!

И вот мы уже продаем дом, грузим вещи, прощаемся с родственниками, соседями, бывшими сослуживцами родителей, моими одноклассниками и просто знакомыми, садимся в поезд и едем далеко-далеко навстречу новой, неизвестной жизни…

 

Атлантида, Гадир, 9500 г. до н. э.

 

Вот и старость пришла. Атрей вздохнул, пригладив тощую бороденку. Да, здоровье уже не то, и глаза подводят… Немногословная, вечно хлопочущая Аго недавно покинула его навсегда. Зато выросли сыновья: гордость, надежда и опора. Их у Атрея шестеро, все как на подбор, рослые да крепкие, любо-дорого посмотреть. А еще есть и четыре дочери с зятьями. Уже и внуки бегают по двору…

Все сыновья, кроме старшего, ювелира, стали купцами и плавают со своим товаром в дальние страны. Помимо торговли, все они пытаются напасть на след сбежавшей с Кольцом Посейдона Хризеис. Сыновья Атрея долго вели поиски в Этрурии, но когда напали на след, Хризеис там уже не было. Не повезло… Однако с великим трудом удалось выяснить, что бывшая жрица вместе с супругом и детьми отправилась в страну тысячи чудес Кеми, загадочную страну песков, пирамид и фараонов. И пятеро сыновей Атрея поплыли за Кольцом туда…

 

Россия, Москва, 1993 год

 

Робби и Эдди возвращаются из школы. Они оживленны и довольны: по итогам года они снова круглые отличники. А главное, папа сказал, что загородный особняк достроен, и они скоро переедут туда. Папа уже не министр, он – предприниматель. У него большой бизнес, и они теперь очень богатые.

Робби открывает дверь, и мальчики входят в квартиру. Очень хочется есть… Мамы не видно. Может, опять пошла к соседу? На всякий случай, Робби дергает дверь ванной. Открыто, но мама никогда не закрывается.

Робби входит. Вот она, мама… Раздается дикий, нечеловеческий вой. Забегает Эдди, и, несколько мгновений спустя, падает, как подкошенный, на бело-зеленый кафельный пол…

То, что останется в их памяти на всю жизнь – это черные волосы, веером расплывшиеся по поверхности воды, и стоящий рядом фужер…

 

Продолжение следует…

 

© Валентина Ушакова, текст, 2016

© Книжный ларёк, публикация, 2016