Валентина Ушакова. Воспоминание о Казани

ВОСПОМИНАНИЕ О КАЗАНИ

Поездку в Казань в начале 1986 года я запомнила на всю жизнь. Во-первых, в поезде «Уфа-Казань» не было вагона-ресторана, а остановки были такими короткими, народ сновал туда-сюда, поезд перегоняли с одного тупика на другой, так что не каждый рисковал сбегать на перрон за едой. Поэтому питались прихваченным из дома, можно сказать, впроголодь, спасибо, хоть чай давали. Дело было в начале января, мне досталось место у купе проводниц, в котором они хранили уголь, так что меня еще и поднимали ночью. Ехала я на повышение квалификации в ГИДУВ (институт усовершенствования врачей, не удивляйтесь) в прекрасном старинном городе Казани.

Прибыв на место назначения, в ожидании пока меня оформят, подошла к стене, увешанной приказами. Чего там только не было! Хирург украл одеяло, другой врач заразил женщин курсанток венерическим заболеванием, кто-то попал в вытрезвитель, устроил в общежитии дебош, выбил окна… В общем, учеба обещала стать веселой.

Группа наша оказалась очень хорошей, собравшейся со всего Советского Союза, все быстро подружились. Но кое-что все равно удивляло, например, когда у одной из наших соседок по общежитию кто-то из курсантов украл только что постиранный и вывешенный для просушки белый халат, или как мужчина-врач из другой группы воровал в буфете сырки.

Старинная падающая башня гордой царицы Сююмбике, которая, по легенде, выбросилась с седьмого яруса, чтобы не попасть в плен к Ивану Грозному, казанский Кремль, прекрасный беломраморный театр оперы и балета (как раз проходил Шаляпинский фестиваль, где мы не пропустили ни одной постановки и увидели многих звезд советской оперы), цирк в форме летающей тарелки (была тетка-дрессировщица с непослушными тиграми и ее папаша с пистолетом, впоследствии писали, что они на нее напали и укусили за руку или разодрали, папаша вроде стрелял, уже точно не помню), прекрасный парк и восхитительная «Татарская кухня» с ее азу и пирогами и «Лакомка» с моим любимым безе.

В опере не обошлось без инцидента. Привели зачем-то птушников, которые начали громко обсуждать достоинства оперной дивы и что бы они с ней сделали. Несмотря на все просьбы, юнцы не желали угомониться, не слушали преподавателей. О казанских птушниках и их вечных потасовках слава гремела по всей стране. В итоге в антракте их организованно вывели, и постановка продолжилась.

Казанских птушников я встретила однажды по дороге в универмаг, и мне стало жутко: по дороге двигалась толпа одинаково одетых юнцов, черные брюки, черные куртки, черные шапки, черные сапоги, с одинаковым выражением лиц. И вся эта черная толпа решительно двигалась, словно единый организм, так, что прохожие испуганно отскакивали в стороны.

Посетили и Казанский зоопарк: очень было жаль слониху, прикованную за ногу, которая стояла среди собственных нечистот. В слонятнике стоял такой запах аммиака, что посетители выскакивали, зажав нос, и если бы туда внесли человека без сознания, он мгновенно бы пришел в чувство. А в ботаническом саду под стеклянным куполом мне больше всего понравился высоченный банан. Самым неприятным воспоминанием стало, что когда утром мы перебегали дорогу, чтобы попасть на свой автобус, я споткнулась и едва не упала под трамвай, бегущие по бокам от меня женщины едва успели меня выдернуть, схватив за руки. Великое спасибо Томе Алякринской, Люде Кузнецовой и Зине Довлатовой, иначе не писала бы я сейчас мемуары.

Ну и еще одна неприятная мелочь: снег в Казани дворники посыпали солью и еще каким-то порошком, в итоге по консистенции он становился похожим на крахмал, только желтым и с запахом «химии». Ноги у меня все время мерзли, и, уже вернувшись домой, я обнаружила, что кожа новых, купленных перед поездкой сапог снизу совершенно истлела и отошла от подошвы.

Вода в Казани в те времена – это нечто! Не знаю, как сейчас. Очень жесткая, после мытья волосы вставали дыбом, как у дикобраза. И почему-то она сильно пахла дустом. Чай заваривали и варили воду так. Сначала кипятили воду в кастрюле, после чего вываливался огромный белый осадок. Воду сливали и потом уже использовали для приготовления пищи. В чай непременно клали кусочек сахара, иначе он получался бледным. А благодаря заводу «Тасма», выпускающему кинопленку, воздух в Казани был загазован до невозможности. «Лисьи хвосты», смог – обычное дело.

А тут фильм вышел – «Жестокий романс». Ну и пошли мы, девушки с курса, кино смотреть. Были в восторге от игры актеров и антуража, новых сцен, а главное, от песен, чудесных русских романсов. И вот последняя сцена, весь зал плачет над горькой судьбиной бесприданницы, а тут вдруг голос из темноты женский: «Да, перед таким мужиком я бы тоже растележилась!». Дикий хохот в зале. Когда мы выходили их кинотеатра, столкнулись с группой, ожидающих следующий сеанс. Они смотрели на нас, исходящих смехом до повизгивания, как на чокнутых. Мы смеялись еще полквартала так, что на нас таращились прохожие. С тех пор любое упоминание о «Бесприданнице» вызывает у меня на лице радостную улыбку.

Еще мы посетили Казанский университет, ходили по ленинским кабинетам, меня потрясло, что там был паркет, и нас заставили надеть бахилы из мешковины с завязками, как у бурлаков. Больше всего мне там понравилась химическая лаборатория, кажется, в ней работал сам Менделеев с огромными старинными дубовыми шкафами, в которых стояли допотопные, разной замысловатой формы пузырьки с реактивами. Больше всего мне в этой лаборатории понравилась кованая чугунная люстра, украшенная большими кристаллами горного хрусталя.

Самое большое впечатление на меня в Казани произвел дом Ушковой, ныне здание Национальной библиотеки, бывшей купеческий особняк. Причем, он не был экспроприирован Советской властью, а еще до революции был подарен городу для народной библиотеки. Такой красоты и внутри красивее, чем снаружи. Зимний сад, полы, с вырезанными на них цветами, лепнина, мраморные ступени, люстры, балкончики из витого чугуна, керамика вызывали у всех чувство восторга!

В Вики пишут, что дом был экспроприирован, но я точно помню, что гид говорил, что нет, купец именно сам сделал такой роскошный дар городу.

С едой в те времена в стране была напряженка, поэтому всем курсантам выдали продовольственные талоны. Я поразилась, насколько магазины Казани богаче уфимских и тем более учалинских. И все благодаря продуманной системе распределения. В магазинах продавалось мясо разных сортов, колбасы, мясные хлебы, сосиски, сардельки, так что разбегались глаза… А главное, все это было доступно покупателям. По талонам, например, колбаса стоила 3.20, а без талонов она же 5.50. Сначала мы покупали по талонам, а потом, под конец месяца – уже по свободной цене. С одеждой и обувью тоже дела обстояли гораздо лучше, чем в Башкирии, и многие отоварились.

Отъезд из Казани тоже был незабываемым. Билеты мы с Людой, которая была из Нурлата, покупали в кассе предварительной продажи, специально заранее озаботились и съездили туда после занятий, так как нас сразу предупредили, что с билетами здесь плохо. Тем более что покидать гостеприимный город мы должны были накануне международного женского дня. Поезд отходил в несколько минут первого, поэтому мы взяли билет на 7.

В те времена был вечный дефицит, поэтому Люда набрала четыре сетки, в каждой по две трехкилограммовой банки масляной краски: в Нурлате ее должен был встретить муж. Мы тащили это добро мелкими перебежками да еще вместе с тяжелыми сумками, полными вещей, взятых на два месяца проживания, и подарков родным и друзьям. Часть вещей отвезли заранее и положили в камеру хранения, в итоге еле-еле смогли ее открыть перед самым приходом поезда: Люда забыла код и кое-как нашла бумажку с записью. Я уговаривала ее заранее отнести вещи на платформу, но она сказала, что этот поезд всегда приходит к первой платформе, ведь она ездит туда-сюда регулярно, и поэтому нечего суетиться. Еще я говорила, что в праздники бывают накладки: продается много билетов и в итоге бывают двойные места: у меня такое уже было не раз. Люда посмеялась и сказала, что это только в Башкирии такое возможно, а них в Татарии в этом деле – полный порядок. Я поверила и успокоилась.

В итоге, поезд подали к другой платформе: из-за нарушения графика первая платформа оказалась занята. Нам пришлось снова перетаскивать наше добро перебежками по нескольку метров к другой платформе, так как на все рук не хватало, да мы бы и надорвались неподъемным грузом: сумки с вещами и так оттягивали руки до земли.

В итоге мы кое-как втащили вещи в поезд, сложили их в наши нижние места, расположенные напротив, и присели перевести дух. В это время подошли две девицы, тоже с кучей вещей и заявили, что мы заняли их места. Мы ответили, что это наши места. В ответ они сказали, что мы – тупые и неправильно купили билеты, и они у нас на вчерашний день, и чтоб мы немедленно убирались. Подошла проводница, сравнила билеты и подтвердила мое подозрение: билеты оказались двойниками: мы купили их в кассе предварительных продаж, а девицы – на вокзале.

У них хватило наглости предложить нам пойти и поискать себе другие места. Люда сказала, что у нас места уже есть. В итоге нас обругали, и мы едва не подрались. В конце концов проводница вскоре нашла им какие-то места, но каждый раз, проходя мимо нас, девицы громко фыркали. Таким мне запомнился славный город «Казан».

© Валентина Ушакова, текст, 2018

© Книжный ларёк, публикация, 2018