Влад Жигалов, Сергей Кернбах. Что таится в ящике Пандоры?

ЧТО ТАИТСЯ В ЯЩИКЕ ПАНДОРЫ?

(вступительная статья; печатается в сокращении)

Уважаемые коллеги!

Второй пилотный выпуск «Журнала Формирующихся Направлений Науки» увидел свет, и редакторы хотели бы поделиться некоторыми волнующими вопросами, которые ставят перед нами опубликованные статьи, а также рассказать немного об особенностях журнала, которые не всегда заметны читателям и даже авторам.

Об открытой публикации некоторых результатов

«Каждое научное открытие, которое может быть реализовано, обязательно будет реализовано. С этим принципом трудно спорить, хотя и здесь возникает целый ряд оговорок. А вот как поступать с открытием, когда оно уже реализовано? Ответ: держать его последствия под контролем. Очень мило. А если мы не предвидим всех последствий? А если мы переоцениваем одни последствия и недооцениваем другие? Если, наконец, совершенно ясно, что мы просто не в состоянии держать под контролем даже самые очевидные и неприятные последствия?» (А. и Б. Стругацкие)

Вопросы, поставленные в этой цитате, могут быть применены к любому научному открытию. Эти вопросы в разное время задают себе и ученые и обыватели. Многие к этим вопросам привыкли и уже перестали их себе задавать. Но в данной редакционной статье мы вынуждены поставить эти вопросы снова.

Обычно по умолчанию предполагается, что, если открытие совершено, оно становится известно. Пропорционально значимости открытия растет и его известность. Как можно заметить по некоторым результатам, которые публикуются в ЖФНН, они вполне могли бы претендовать на открытия, если бы... Если бы в них можно было легко поверить, и если бы они хорошо смотрелись в рамках общепризнанной научной картины мира.

В настоящее время накоплено уже достаточно много результатов независимо произведенных экспериментов с дистанционным воздействием на объекты по их образу. Чаще всего в качестве образа используется фотография. Мы не можем в настоящее время утверждать со стопроцентной уверенностью, что здесь исключена возможность ошибки экспериментаторов. Но давайте предположим, что этот эффект имеет место быть, пускай и механизм его неизвестен, и результаты его часто не слишком повторяемы. Но допустим, что принципиально этот эффект существует, и на некий объект иногда можно действовать с любого расстояния, по крайне мере, в пределах поверхности Земли, и уже есть технические средства, позволяющие это делать. Для осознания важности поставленных выше вопросов мы просим читателя представить себя в роли такого объекта, тем более что в пользу эффективности нелокального воздействия на биологические объекты опубликовано уже много работ. Разумеется, проще всего просто не поверить в то, что этот эффект существует, и об этом больше не думать. Следующая зацепка нашего разума – сказать, что этот эффект не может быть объектом научного изучения (назвав мистикой, магией и т. д.), и – снова об этом забыть, до лучших времен. Но определенное число людей (экспериментаторы, сами наблюдающие этот эффект, прежде всего) проходит через это сито и продолжает себя вопрошать: что, если это действительно существует? Следом за этим вопросом возникает неизбежный ряд вопросов этического характера, наподобие поставленных в цитате из Стругацких, но стоящих предельно остро именно в случае скрытого нелокального воздействия. Один из них нам хотелось бы акцентировать: он касается открытости результатов исследований, связанных с нелокальным воздействием по образу.

По-видимому, одна из особенностей темы высокопроникающего воздействия – это достаточно простые и иногда неожиданные конструкции генераторов такого воздействия. Сложность их такова, что собрать их можно, скажем, за пару вечеров при владении схемотехникой на среднем уровне. Сама постановка эксперимента также предельно проста: излучение направляется на фотографию, которую можно распечатать на обычном принтере, и выглядит такая постановка, если быть откровенным, по-дурацки для любого серьезного ученого. Проблема в том, что это, возможно, все-таки работает. Как можно давать людям возможности осуществлять такое воздействие, открыто публикуя результаты успешных экспериментов, и их репликаций? Как можно настаивать на реальности подобных явлений в открытой печати, а не в секретных отчетах по «экзотическим» темам исследований по линии спецслужб? Как можно публиковать конструкции генераторов и детекторов «торсионного» излучения? Не лучше ли согласиться с официальным мнением АН СССР, а затем и РАН, и вслед за ними воскликнуть – нет, этого, конечно же, не существует! Ведь последствия того, что не ученые мужи, но простые обыватели станут экспериментировать с подобной техникой, просто не укладываются в голове.

Но, с другой стороны (опять-таки, если это объективная реальность, а не мифология), как можно, зная об этом явлении и о том, что оно известно и изучается по меньшей мере несколько десятков лет, не предположить, что оно уже применяется, и что до сих пор нет простых средств объективного контроля нелокального воздействия, а также средств защиты? Не секрет, что приборные детекторы высокопроникающего излучения по своим конструкциям гораздо сложнее в исполнении, чем генераторы; они требуют для создания и отладки обычно много времени и усилий, нормальной научной лаборатории, и соответствующей квалификации исследователей. А работ по защите от нелокального воздействия опубликовано гораздо меньше, чем по самому воздействию и по конструкциям генераторов. И тогда позиция, состоящая в том, чтобы продолжать секретить эти результаты и говорить о них только полушепотом в приватных беседах, будет иметь уже негативные последствия. Бездействие в некоторых ситуациях наносит ущерб гораздо более сильный, чем действие, и не в этой ли ситуации мы уже находимся? Иными словами, отказываясь признавать явление, не замедляем ли мы усилия, позволяющие делать щиты при наличии и доступности мечей?

Об этике исследователя

Этический вопрос – это очень сложный аспект работы исследователя. Практически любую современную технологию можно применить как во благо, так и во вред. Этому есть большое количество подтверждений, например, ядерные технологии: мирный атом и атомная бомба; робототехника: роботы-пылесосы и боевые самолеты-беспилотники; биотехнология: лечение от болезней и смертельные вирусы – этот перечень можно продолжать и продолжать. В конце концов, даже молотком можно и дом построить и «череп проломить». В чем же заключается этика исследователя? Не применять во вред? Не работать на военное производство? Не сотрудничать со спецслужбами? Для многих ученых этический вопрос приводит в конце концов к выбору – либо махнуть на все рукой, либо перестать исследовать вообще.

Почему вообще возник этический вопрос в приборном направлении психотроники [мы используем здесь и далее этот термин, условно обозначая так класс явлений, включающий в себя и нелокальное воздействие, а также практические применения этих явлений]? Для ответа можно сослаться на опыт радионики, которая является прародителем этого направления. В 50-х годах прошлого столетия исследователи-радионики довольно успешно применяли свои технологии в сельском хозяйстве – поднимали урожайность, боролись с жуками на полях. И все это удаленным методом по фотографии или с помощью так называемых «свидетелей» – образцов почвы или частей самих растений. В этой связи можно привести реакцию Томаса Иеронимуса (Tomas Hieronymus), опубликованную в книге П. Томпкинса и К. Берда «Тайная жизнь растений», когда он первый раз увидел результаты применения радионического прибора: «На одной ферме он вместе с представителем UKACO выбрал три початка кукурузы, на которых кормилось по одной кукурузной гусенице. Иеронимус изолировал початки так, чтобы отрезать гусеницам все пути к отступлению, и начал обрабатывать их радионическим излучателем. По его словам, после трех дней обработки по десять минут в час круглосуточно, две гусеницы превратились в месиво, третья же была чуть живая. Еще двадцать четыре часа такой обработки – и упрямая гусеница также превратилась бы в месиво. От двух других осталось одно лишь “мокрое место”. Хиеронимус был немало удивлен смертоносными возможностями направленного излучения, и решил никогда и никому не открывать все подробности устройства и работы своих приборов, пока не сможет найти серьезных исследователей с безупречной репутацией, которые помогут ему полностью изучить все возможности его открытий».

Роберт Павлита, чешский изобретатель одного из первых психотронных генераторов, в 1973 году так отозвался о своем изобретении на вопрос о том, может ли его генератор быть опасным: «Этот генератор может иметь очень опасные последствия. Я слишком добрый для того, чтобы убить даже блоху. Но без сомнения, можно убить кошку, собаку, даже человека с достаточно большим генератором». Р. Павлита, так же как и Т. Иеронимус, так же как и А. Беридзе-Стаховский, так же как и многие другие изобретатели, так и не открыли некоторых секретов устройства генераторов до конца своих дней. Являются ли опасения этих исследователей обоснованными, правда ли то, что их генераторы могут быть применены во вред? Документированные опыты радионики в сельском хозяйстве с достаточной долей уверенности позволяют говорить о том, что это правда. Отчеты на сайтах так называемых «жертв психотронного оружия» заставляют также задуматься – обычно нет дыма без огня. Однако не стоит также и переоценивать факторы энергоинформационных воздействий, которые находятся между 0 и ±15% – как показывают биологические и медицинские опыты – эта технология не является даже в принципе оружием быстрого реагирования. Она также на порядки уступает любым другим видам физического воздействия. Однако, в определенных условиях, эта технология может быть использована как «оружие длительного (медленного) реагирования».

В чем заключается этика исследователя в области психотроники? Как мы уже сказали – можно либо махнуть рукой, либо перестать исследовать (публиковать). «Любая технология будет использована не по назначению, ее остановить может только другая технология» (С. Лем). Одно из церковных правил гласит, что «не реагировать стоит только до тех пор, пока последствия от не-реагирования не начнут превышать последствия от реагирования». Меморандумы и моратории не помогут – по причине животно-агрессивного начала самого человека. Услуги специалистов в области психотроники уже сейчас используются как коммерческая услуга тому, кто платит. И за хорошие дела никто не платит.

История показывает, что перестать исследовать, запретить, засекретить, не разглашать и т. д. – не является эффективным способом борьбы с неэтическим использованием. Если кто-то применяет психотронную технологию не по назначению, то для этого наверняка есть и причина, и определенная этика (ведь Богу молятся по обеим сторонам битвы), да и выбор альтернативных технологий. Тех, кто нажимает на спусковой курок, не остановить ни запретами, ни распоряжениями. Нужно развивать технологию противостояния. Этика исследователя в области психотронных технологий, возможно, заключается в том, чтобы предоставить эффективную систему активной защиты для тех, кто в этом нуждается. Для того чтобы сделать эту технологию безопасной.

В данной статье мы не можем дать ответы на вопросы, которые мастерски были обозначены в свое время братьями Стругацкими. Но поставить их при появлении все новых подтверждений открытий, которые, по-видимому, еще не скоро могут быть признаны в силу естественных причин, – поставить эти вопросы необходимо.

С уважением,

Совет редакторов

Взято из электронного рецензируемого журнала «Журнал Формирующихся Направлений Науки» (том 1, выпуск 2, 2013 г.), https://www.unconv-science.org/n2/

© Влад Жигалов, Сергей Кернбах, текст, 2013

© Книжный ларёк, публикация, 2017