Вячеслав Михайлов. "Хорошие люди" Салавата Вахитова

«ХОРОШИЕ ЛЮДИ» САЛАВАТА ВАХИТОВА

Единственный способ созидания – это по-настоящему интересоваться миром и людьми. Страницы новой книги Салавата Вахитова «Хорошие люди» включают повести и рассказы, тесно объединенные общей идеей и наполненные искренним, светоносным чувством любви.

Повесть «Хорошие люди» внешне начинается ненавязчиво: «История, которую хочу вам рассказать, случилась давно – чертову дюжину лет тому назад». Случайно ли это число – 13 лет? И далее: «по небесным меркам сто пятьдесят шесть месяцев (сразу же начинаем лихорадочно считать: сколько это лет, хотя и нет необходимости, просто способ привлечения внимания, интригует ненавязчиво – В.М.) – срок совсем ничтожный, но, если задуматься, это целый собачий век». Что уже включает во внутренний подтекст, воплощающий основную тему, в котором содержится секрет воздействия на наше воображение. Этим автор сразу возбуждает интерес, завоевывает внимание читателя, концентрирует это внимание на главном смысле, расширяет его по тексту, поддерживает его до самого конца повествования, и в конце возвращает обратно к исходной точке. Вместе с тем нам его легко читать; он говорит, как мы, и то же, что и мы, простым языком, ощущение такое, как будто бы разговариваешь с близким человеком за столом.

Однако внешняя простота скрывает глубоко продуманную структуру, в соответствии с которой автор организует соответствующую семантику, морфологию и стиль. Далее текст, кажущийся внешне прямолинейным, проходит по нескольким внутренним линиям. Несколько слоев, сеть взаимно переплетающихся метафор, пронизывающая весь текст от начала до самого конца. В тексте нет ничего единичного, каждый отдельный элемент структуры проявляет себя как часть целого. Соотнесение содержания текста и его синтаксиса позволяет представить текст в виде некоторой схемы семантических полей и действий персонажей, преследующих определенные цели, и тем самым, построить его модель.

Первая линия – собачья тема. Собака, как мы знаем – образ друга, но в тексте понятие собаки соотносится с различными реалиями. «Это целый собачий век (образ жизни) – «Черно-белые страницы (газеты) пятнистостью напоминали шкуру собаки из модного фильма «101 далматинец», который я совсем недавно записал на видеокассету (Жизнь такая разная, недавно понял). При знакомстве с собачником и одновременно «человеком из правительства» Василием Петровичем (В.П.): «Я пожал ее (руку) и почувствовал ничем не вытравляемый запах псины, исходящий от его кожи» (негативный образ определенного круга людей). К тому же он ворует у заводчиков собак и продает краденое. При этом герой Рома пытается как бы и не оценивать В.П., но наполовину: «Да и какой же он козел? И не козел вовсе, а непринужденной веселостью напоминающий скорее… фавна – получеловека, полукозла». Т. е. если и «хороший», то все-таки «получеловек», как бы намекает нам автор…

Далее черное также чередуется с белым: «На длинном поводке он (Ринат) держал довольно крупного щенка-далматинца, который, весело лая, устремился ко мне. Щенок буквально лучился жизненной энергией, и я пришел в себя, успокоился, присел к нему и потрепал за ухо. В ответ он подпрыгнул и лизнул меня в нос». (Реальное воплощение позитивного образа в жизни). Однако на предложение Рината покатать их на машине, Рома возражает: «Только без собаки, а то машина провоняет псиной» (пока видит в позитиве некоторый негатив, еще сопротивляется возможности счастья). Тем не менее, отдохнувши на озере, все были счастливы. Далее ключевые слова: «Эх, брат, сказал я далматинцу, – наверное, часть меня тоже абсолютно черная. Может быть, поэтому и я никому не нужен» (осознание себя). После того, как у героя украли машину, собака «ментов» враждебно косилась на меня. Казалось, дадут команду, и она загрызет насмерть» (друг может быть далеко недружелюбным). Позже Рома отвечает В. П.: «А я не собака, чтобы меня водить на поводке!» (проекция внешних обстоятельств на свое внутренне содержание), что означает взятие судьбы в свои руки. После чего события разворачиваются со стремительной быстротой и вместе с тем меняются внешние обстоятельства – на В. П. по наводке Рината заводчики спустили бойцовских собак, которые перегрызли ему горло; главный герой остался один на один с долгами, без семьи, квартиры и места работы; погибает хороший человек Фагиль.

Вкратце: жизнь собачья черно-белая, многим людям нельзя доверять, но есть светлое в этой жизни – появляется ангел в образе далматинца, глядя на абсолютно черное ухо которого, герой понимает, что часть его такая же черная, и поэтому он никому не нужен. Когда последняя капля переполняет Рому, он становится хозяином своей судьбы и устремляется за аленьким цветочком, после чего появляется все, что нужно для счастья в разумных пределах.

Тема добра и зла, связанная с «хорошими людьми». Автор намеренно не включает в текст прямые этические понятия и оценки событий, предоставляя читателю возможность самому решать, кто есть кто. «В то памятное уфимское лето мой ангел-хранитель отошел ненадолго по своим надобностям и, занятый важным делом, забыл на мгновенье о моем существовании. Разумеется, дьявол-искуситель не преминул воспользоваться оплошностью…». Понятно, что это лишь метафора, когда вроде бы все так случайно получилось, независимо от главного героя, неудачника. Сначала искуситель нашептывает ему почитать рекламную газету, в которой сбербанк помог автору статьи приобрести автомобиль, после чего он «из никудышного человечишки превратился в уверенного, знающего себе цену человека». Сначала «благодетель» Василий Петрович почитает «за честь помочь хорошему человеку», тем самым причисляя героя к «своим» – он сводит вечно нуждающегося героя с «хорошими», то есть нужными, людьми, которые все устраивают. И Рома становится как бы уже хорошим-нехорошим, или «хорошим» в кавычках. В итоге человек теряет определенность различных нравственных понятий и критериев.

И за получение кредита надо будет отблагодарить «хороших людей из банка». В результате чего герой становится обладателем новой «шестерки», правда номер ее «666», что несколько смутило Рому. Но так надо: «Должны же как-то гаишники отличать хорошего человека от всякой шушеры!». И за все это нужно расплачиваться энной суммой в конверте и т. д. Тем самым герой становится как бы еще больше «хорошим» в негативном смысле. Происходит динамика становления «неудачника» в нехорошего человека. Он уже сам называет нужных людей хорошими – разговор между главгероем и человеком, сведущим в квартирных вопросах, закончился так: «Сергей, я вижу, вы хороший человек. Мы поладим». После чего «Серёжина дочка получила отличные результаты и поступила в вуз».

Сказка о золотой рыбке. Роль пушкинской золотой рыбки досталась собачнику по имени Василий. А главный герой Рома, подобно старику рыбаку, трудится с утра до вечера, крутится, обеспечивает семью материальными благами. Тем более, у жены Ирины «и стильный рюкзачок, который, к удивлению, оказался вместительным», соответственно ее аппетитам. Жена его выступает сначала как совратитель, толкнувший хорошего человека на путь, выстланный его благими намерениями, требуя положенный ей по сказочному списку весь необходимый набор – от корыта до столбового дворянства. И ради нее герой продает свою духовность.

Сначала приобрели машину, но «жена с каждым днем становилась все грустнее и грустнее. Захотелось квартиру: «Вон у Альбины муж…». Обратно же «хорошие люди» помогли, которым «надо бы сделать конвертики» за юридическое сопровождение сделки. Но у жены «признаки вечного недовольства проявились вновь» – захотелось «работу в правительстве». И в итоге «жена чувствовала себя, как пушкинская старуха у разбитого корыта». Обычные люди стремятся чем-то обладать – деньгами, женой или мужем, близкими, а лучше всем сразу. Но самое очевидное – это то, что потеря, особенно значимая, способна дать мощный толчок к новой жизни.

Закономерный вопрос: изменилась ли жена? Пожалуй, что да. Поскольку она поучила больше, чем хотела раньше – любовь и счастье: «Иногда друзья спрашивают нас, почему не покупаем автомобиль. Мы с женой переглядываемся и с улыбкой отвечаем, что предпочитаем ездить в общественном транспорте». Здесь наступает ее трансформация с возвращением в мир, полный любви.

Тема «аленького цветочка». Извечный вопрос жены: «Где ты был?». Шутливая отговорка героя: «Хотелось тебя порадовать и преподнести самый красивый цветок на свете». – «И где же аленький цветочек?». И даже обещания его уже достаточно: «И хотя она, конечно, понимает, что врет ведь мерзавец, на самом-то деле никакого цветка он не искал, но поневоле оттаивает лед в ее сердце». (Пока еще пассивно-страдательная позиция героя Ромы). Параллельный ее вопрос: «Где деньги?». И соответствующий ответ: «Если честно, я до сих пор не знаю, как правильно на него ответить». Вначале герой только собирался подарить «аленький цветочек» жене, пока в конце не решился сделать это фактически: «Внезапно озорная мысль в мою сумасшедшую голову, я снова пересчитал деньги и сказал, обращаясь к собаке (как к позитивному образу): – Нам срочно нужен аленький цветочек. Далька, ищи!». Рома здесь фактически проявляет действенный способ понимания – через конкретику, а не слова, и дарит любовь и счастье любимой женщине и самому себе: «С тех пор собака стала моим счастливым талисманом, и все у меня в жизни потихоньку образовалось». Он уже не один, ангел-хранитель в образе жены снова с ним. Перестав сосредотачиваться на себе, он очищается и возвращает себе изначальную чистоту и естественность. И нет нужды гадать, клад он случайно нашел, или это его собственный выбор после долгих мытарств. Удача достигается не везением, а неуклонным стремлением к цели. И сквозная закольцованная метафора: «Далмат радовал нас всю свою долгую собачью жизнь – чертову дюжину лет – и умер недавно от старости, оставив многочисленное потомство. Я не помню, чтобы среди его отпрысков нашелся хоть один бракованный».

Так посредством метафор, в том числе через сказки, обращенные к глубинно-позитивному детскому восприятию мира, автор говорит с нами на вечные жизненные темы, вселяющие надежду и веру. Поскольку максимально адекватно читатель интерпретирует тексты, созданные на базе близких ему как личности психологических структур. Поэтому именно таким путем пошел С. Вахитов, представляя некоторые сюжеты сказок как достаточно простые и наглядные схемы, искусно вплетенные в текст, в соответствие которым приводились реальные поведенческие модели наших предков.

В итоге в развернутом повествовании детали, объединенные одной доминантой и разбросанные по всему тексту, группируются, и образуется некое тематическое поле, служащее основой метафоризации и вербализации, к которому приковано внимание читателя. При этом элементы семантических полей текста, определяя систему его образности, отражают общую концепцию и замысел, а каждая строка и каждый абзац свидетельствуют о тончайшей шлифовке.

Рассматривая другие повести и рассказы, можно установить, что при кажущейся произвольности, в которой они следуют друг за другом, здесь также присутствует скрытая художественная логика, необходимая для уяснения общей концепции. Каждое произведение глубоко продумано, так же, как и их сочетание. И что их следует читать и осмысливать именно в той последовательности, в которой они расположены. Иначе вы прочтете три превосходные повести и несколько рассказов, но общей идеи знать не будете. Анализировать их можно подобным же детальным образом, однако остановимся на основных моментах.

В повести «Разорванное сердце Адель» мы видим созревание любви к людям в самом широком понимании через понимание себя с глубоким проникновение автора в психологию 14-летних подростков, написанную от имени Юлии. Девочка принимает людей только после того, как начинает понимать себя через собственные экспансивные выходки. Вначале склонна к крайностям, и даже любимые цвета для нее – черный и белый (снова та же метафора). Но движет ею любовь, поэтому жизнь для нее в итоге становится разноцветной. Не зря вожатый Рома называет ее хорошим искренним человеком. И дальнейшая его фраза, как квинтэссенция сквозной идеи книги: «Если ты любишь, то ты уже счастлив».

«Люби меня всегда» – тема жизни и смерти, которые все примиряют. Герой ненавидел крыс и всячески их травил. Бабушка его рассказывала, как в молодости стая крыс залезла на ее кровать и стала по ней бегать. Крысы, заполонившие кровать бабушки – образ испытанного ею горя. Травить крыс не страшно, но однажды герою привелось убить крысу собственноручно. И что-то произошло с героем: «В ее глазах не было страха, только сожаление и огромная грусть… ее предсмертный взгляд, разумный, почти человеческий, до сих пор преследует меня. Мне даже кажется, что в последнее мгновение ее жизни между нами возникла какая-то непонятная связь. Она оставила тайну, очень важную для меня. Но какую? Вряд ли когда-нибудь я узнаю об этом». И цвет ее был не серый, а рыжеватый, что символизирует жизнь и солнечную энергию и совсем не связано со смертью. Но Крыса – это и персонаж Харуки Мураками, вызывающий сочувствие, поскольку он пишет повести, в которых нет сцен секса и никто не умирает. Поэтому даже паучка со своих очков герой не стал сбивать, а осторожно отправил гулять по травке: «Никто не должен умереть, сказал я сам себе».

Однако бабушка уже приближается к грани жизни и смерти – человек вроде бы живой, но уже не здесь – она «словно не видела: взгляд ее был устремлен сквозь мое тело в совершенно другое время, в другое измерение». И даже часы с кукушкой давно уже стояли, а те которые шли, «существовали как бы сами по себе, вне реальности, и показывали время весьма причудливо». Тем не менее, бабушка еще заботится об одинокой несуществующей девочке. И главное, она передает герою способность любить людей, пусть и не близких, в лице этой девочки, которую никто не любит.

В диалоге с героем даже «Гитлер», поставленный в ситуацию расстрела и вынужденный высказаться честно о самом главном, что он на самом деле хотел бы сделать, «посмотрел на меня глазами крысы, однажды убитой мною, и сказал: «Я бы хотел оставить миру картину, огромное пейзажное полотно, – такую, чтобы глядя на мое творение, все плакали и хотели жить». Этим и отражается одна из главных идей автора.

Завершается повесть символической запиской: «Я ухожу, – писала моя девочка. – Люби меня всегда!» Шел сороковой день со смерти бабушки. Я обещал любить ее всегда». И здесь мы понимаем, что девочка и бабушка – одно и то же. Заботясь о девочке, герой как бы поддерживает душу бабушки. Жизнь и смерть снова все примиряют.

В рассказе «Батырская любовь» – тема любви предстает в необычной стороны. Далекое прошлое со «школьной» моделью поведения проявляется, когда рыжеволосая Ляйсан с размаху треснула Батыра книжкой по лысине на встрече одноклассников через 20 лет. В школе они как бы не выносили друг друга – Батыр драл ее за волосы, та ревела от боли и при возможности лупила обидчика учебником. И тут он «резко развернулся, с силой намотал на кулак огненные волосы женщины и заговорил, запинаясь в отчаянном волнении: «Прости меня, родная, прости… Наверное, я трус… Я ведь любил тебя, любил и стыдился непрошенного беспокойного чувства. Считал его проявлением слабости». На что Ляйсан со слезами отвечает: «Дурачок… я целую жизнь ждала этой минуты». Думаю, комментарии излишни. Трогательность сцены с неожиданной концовкой так завораживают…

Автор намеренно избегает всякой стилистической вычурности. Стиль его легкий, простой, прозрачный, омытый доброй иронией, с хорошей долей юмора, оптимизма и, главное – самоиронии. Написано все разговорным языком, в повествовательной форме, приблизительно так, как вы обычно рассказываете. При этом выделяются реалистические мелкие черточки и детали обыденности, например: «рядом со мной, развалившимся на стареньком диване в убогой общаге педагогического института среди тараканов, в отчаянии передвигающихся в полупустой комнате в поисках какого-либо подобия еды». Все находится в полной гармонии с темой, все сделано, чтобы добиться неподдельной жизненной правды, все принято во внимание.

Специфика речи автора, жанровые и языковые особенности выражения, как единый тон и колорит текста, напрямую связан с замыслом, выступая наиболее удачным способом его реализации. Внешняя кажущаяся простота лексики, формы и краткость, за которой скрывается глубокое содержание и настоящее искусство, как продолжение традиций русской литературы и собственное развитие внутренней семантической насыщенности и композиционной сложности может служить многим авторам хорошим уроком для продуманного освоения писательских технологий.

Так сочетание строгой структурной продуманности и метафорической образности изложения позволили автору создать технически прозрачный и в то же время сложный текст. Многомерное композиционное построение автором своих произведений позволяет также каждому увидеть свое и обеспечивает легкий стиль восприятия на доступном каждому читателю уровне, начиная от видения в этом простой нравоучительной сказки (к сожалению даже некоторыми критиками с «высот» их понимания) до сложной философской картины мира. Как верно замечает и сам Салават Вахитов: «Хотя до какой степени надо опуститься, чтобы тебя понимали все?»

Хороший человек по Вахитову – это человек добрый, неравнодушный. «Творческие люди ненормальные со знаком плюс». Из его стихов: «И вот я опять безнадежно нормальный», «Надоело жить в шуме». И хотя, с одной стороны, «и одиночеством кольнет сердце», «человеку не должно быть скучно с самим собой, иначе его внутренний мир беден. Он не должен бояться одиночества. Это и есть хороший человек. Нужно быть честным перед собой». По мне, так это, пожалуй, и есть зрелость, когда тот сокровенный уголок души С. Вахитова, где обитают одиночество и размышление, не препятствует широчайшей связи с миром.

И понятно, что такое мироощущение свойственно и самому автору, который с его тонкой натурой проявляет его не только в своем творчестве, но и в широкой практической деятельности, основываясь на сознательном отражении жизни через личный опыт. Он рассматривает литературный труд лишь как средство, а не конечную цель. Поэтому Вахитов прилагает неимоверные усилия для того, чтобы наши республиканские авторы стали известны всему миру. Чувствуя себя уверенно, он знает, что его слышат.

Русская литература – это философичность, осмысление. Надо развивать классическую литературу, что и делает автор. Кроме того, Салават говорит: «Поэзия – это любовь!». Не случайно он первоначально шел к сложной прозе через поэзию. И где-то в основе этих исканий Вахитова – мысль о прозе, развивающей традиции поздней пушкинской поэзии.

Творчество Вахитова в целом продолжает искусство простоты и краткости Пушкина, Чехова, Лермонтова, как образец отточенности, и знакомит нас с великолепным мастером стиля и заслуживает специального изучения с точки зрения влияния на него русской литературы. При этом лаконизм формы, семантическая насыщенность, глубина заключенной в них философской мысли делают творения поэта доступными для понимания каждого читателя. Всякое произведение должно быть для него, как у Чехова, «понятным, кратким и хорошо написанным», коими достоинствами его собственные сочинения неизменно обладают. Он испробовал самые разные способы выражения: от иронических вольностей в письме до возвышенной и гармонической прозы, не говоря уже о красочном остроумии, непринужденной искренности, а также задушевности его личной переписки (Интернет-сессии с Радугой в повести «Люби меня всегда»).

Николай Андреев, говоря о главном герое повести «Хорошие люди», замечает: «образ, кстати, достаточно запоминающийся – по крайней мере достаточный для того, чтобы встать в один ряд с другими литературными добряками вроде Манилова, Обломова, горьковского Луки..»

Впрочем, как верно уточняет Александр Иликаев: «герой не Обломов, а тип деятельного и в то же время трогательно невезучего порой русского человека». И далее продолжает об авторе: «Он – достойный продолжатель «Повестей Белкина» А. С. Пушкина».

Для русского общества, говорил Белинский, литература всегда была «живым источником гуманического, человечественного образования». На этой нравственной основе возникают «мыслящие и убежденные поколения, которых живые споры и полемические отношения, выходя из принципов, а не из материальных интересов, являют собой признаки возникающей и развивающейся в обществе духовной жизни. И это великое дело есть дело нашей литературы!..». В этом и заключается гуманистическая окрылённость творчества Салавата Вахитова.

© Вячеслав Михайлов, текст, 2014

© Книжный ларёк, публикация, 2015